Позвоночник - Мара Винтер
Чтобы оттолкнуть её, нужно было нечто большее, чем слова. Кража подходила. «Прости, Ласточка, – прошептал он, – с Цецилией было проще. Но ты… Так ты меня не простишь. Я знаю, как тяжело они тебе достались. Рвать, значит, насовсем. Разом и по больному».
Сон разгладил черты, испарил морщинки. Женщины не было. Рядом с ним спал ребёнок.
Хлопнула дверь. Веки дрогнули.
Юна проснулась одна. Между ног полыхало, минута бы – и кончила. Позвала Германа. Ответа не получила. Проверила комнаты. Стояла тишь. Кинулась к сумке, движимая не разумом, а, скорее, интуицией. Вывернула на диван содержимое рюкзака. Вывернула кошелёк. Не поверила глазам. Проверила ещё раз. Осталась сотка. На проезд.
Вылетела на площадку. Стены хранили его тень, не его самого. Вылетела из парадной, оглянулась, придерживая дверь. На лавочке сопел странник. Пожилой армянин выгуливал пуделя в лиловом свитере. Лучшим решением было вернуться назад. Юна вернулась и, набрав брата, поприветствовала короткие гудки. Он поставил её в чёрный список.
Оползла на пол. Глаза отвыкли от слёз. Плач никогда не приносил ей облегчения, напротив, делал только хуже. Плач – проявленная слабость. Крик – иное дело. Она кричала бы, окажись в лесу, прорасти деревья сквозь бетон. Но лес – далеко. Люди – близко. Сидя на ковре, скомкавшись, врезав в волосы пальцы, кричала безопасно: беззвучно. Никто не слышал. Никто слышал. Ничто слышало. Пустота в ней. Пустота вне.
– То же мне, – бросила в потолок, зло, сухо, – нашёл способ избавить от страданий по тебе. Надо же. Мог прямо сказать, уходи, я бы ушла, но нет, мог денег попросить, я бы дала, но нет, надо, чтобы я прокляла тебя на прощанье. Так вот: не дождёшься. Чёрт с тобой. Живи как хочешь. Мне бы на ноги встать. Без тебя проще. Мне бы только встать на ноги. Хочешь, чтобы я про тебя забыла, хорошо. Дай время, забуду. Никто, ничто меня не остановит. Даже ты. Даже ты, чёрт бы тебя побрал!
Она ненавидела его не за попытку убийства, каждый раз.
Она ненавидела его за то, что каждый раз уходил, не убив.
Над Петербургом сгущалась ночь.
***
#np Eklipse – Cry me a river
РАЙОН: ЦЕНТРАЛЬНЫЙ. НОЧНОЙ КЛУБ "ПЛЮЩ". СФЕРА РАЗВЛЕЧЕНИЙ. АТМОСФЕРА УВЛЕЧЕНИЙ. ЗОНА: СЛУЖЕБНАЯ. В ГРИМЁРКЕ, КАК В СВЕТЁЛКЕ, НАРЯЖАЮТСЯ ДЕВИЦЫ. ИХ ЧИСЛО – БОЛЕЕ ПЯТИ ЧЕЛОВЕК.
Стелла поправила начёс. Из-под неё заговорила Света:
– Бывает, тянет, вроде, к человеку физически, а наружность… Не нравится он тебе, и всё тут. Не твой типаж. Или наоборот. Смотришь, хоть картины пиши, слюнями исходишь от одного вида, а член не той формы: великоват и очень прямой, к примеру, когда тебе нужен изогнутый… и чтобы обязательно сзади брал, не спереди. Анатомия у всех особая, её не наебёшь. Ну и вот, смотришь ты на него такая, на красоту, и думаешь: мочевой будет задевать, неприятно, больно, стеночка тонкая, потом цистит, оно мне надо? Нет, конечно. И всё… Или ещё хуже. Аллергия на сперму. Сыпь по всему лобку. Вагинизм. Такое бывает, мышцы – на, в зажим, и попробуй, протисни, само тело не даёт. Или… Или… Или, вроде и внешне твоё, и в постели твоё, и где зажмётесь, там и ебётесь, а его социальный облик – не тот, друзья не те, интересы у вас разные, отношение к жизни… и так далее. Опять же, романом ограничитесь, все соки друг из друга выпьете и разбежитесь. Да, я самое стрёмненькое забыла! Всё хорошо: и влечение есть, и реальность отвечает ожиданиям, и внешне идеал, и твои мысли думает, твои, но иначе, всегда вам вместе интересно. А сойтись вы не можете. По какой-то там причине, хоть какой, знаешь: нет и всё. Вот по таким, невозможным, раньше в подушку плакали, теперь больше на простынках фапаем… В чём тут прикол, никто не знает? А, девочки?
– По таким невозможным лучше себя равнять, – проговорила Юна. – Чтобы было к чему стремиться. Не то, чтобы соответствовать, но хотя бы не уступать им. – Она уже успокоилась и стала для присутствующих, как всегда, опорой. Занюхнув амфетамина с Вероникой в туалете, обрела настроение. Никто не заикался о плохом. Ожидались стажёрки. – Начни ты с ним, с невозможным, жить, он станет возможным. Как хорошо бы ни трахался, однажды надоест. Лучшие качества демонстрируют не дома, а чужим, во всём блеске. Влюбляясь, тупеют. Для соплей подходят мамочки, не любовницы. Я считаю, мужчины и кинодивы хороши на расстоянии. Чуть ближе подойдёшь… думаешь: чёрт, лучше бы не подходила. "О, декаданс, случайные встречи…"1
Джиневра пожала плечами. Женя выразилась конкретно:
– За встречи можно и поиметь. Тебя имеют, и ты имей. Ничего такого, просто обмен. Забавно, кстати, что богатеи часто нули в постели. Не знаю, с чем это связано, но у меня что ни денежный, то мешок. Ты ему наряжаешься, вся из себя царица, а он потыкался немного и всё, к стенке, рад. Решает не член. Ну, для меня так, за других ничего не скажу. Есть пальцы – нет проблем. Точка джи не где-то там, а близко, главное, загиб. На две фаланги указательного пальца вглубь по передней стенке, маленький такой бугорок, как пуговка. Ну и, конечно, клитор. Если вместе то и это, хорошо. Если, пардон, ещё и жопу подключить, вообще отлично, тройной удар. Есть техники, можно точку вытолкнуть из складок наружу, чтобы ничего не надо было загибать. Тренировки всякие, шарики. Я начинала делать упражнения, терпения не хватает. Мне и так нормально, – быстрый взгляд на Юну. – Еще мужчины редко умеют правильно делать куни. Потому что не понимают, что такое женщина и как всё ощущает. Надо чередовать мягкость и жёсткость, скорость и плавность. Так, словами, не объяснить. Я считаю, у них проще. Формы и формы, чего ещё, лёгкий налёт разврата. А нам много надо. Чтобы вся на него вставала, целиком. У меня вот на мужиков давно ничего не встаёт. И не хочется.
– Кошелёк только не опускается, – усмехнулась Патриция. Её так и назвали, Патриция, при рождении. Имя она не меняла. Ей не нужен был ни имидж, ни псевдоним. Она не пряталась. Она была.
– Сексуальность зарождается в голове и прямо идёт из головы, – озвучила Юна, в кои-то веки делясь с прочими. – Бывают люди, которым особо не надо секса. Тема не встаёт. Нет мыслей. Бывают, которым надо всегда. Мастурбация воспринимается запросто, как поесть или поспать. Физически плохо, если не кончишь. Приходится отходить, как покурить. Естественная потребность.
