Элмер Мендоса - Любовник Дженис Джоплин
— Какая громада, — подумал он и посмотрел вверх, на своего старого знакомого, Млечный Путь, и его самое блестящее место между созвездиями Лебедя и Стрельца. Здесь он казался таким же близким, каким Давид видел его в сьерре. Баркас продолжал плыть прежним курсом, и уже огни Авандаро исчезли вдали, а старику было все мало; прошло еще некоторое время, прежде чем они остановились, чтобы забросить сеть.
— От тебя будет больше пользы, если ты принесешь мне удачу, — пробормотал старик с потухшей, насквозь промокшей сигаретой во рту.
Они тралили с полчаса, после чего вытащили килограмма два серых креветок и высыпали их на дно баркаса. Давид в восторге оскалил передние зубы — до сих пор ему не доводилось видеть такое множество живых рачков. Заброшенная во второй раз сеть вернулась примерно с таким же уловом. Однако начиная с третьей попытки везение прекратилось, и они развернули баркас в сторону Авандаро в надежде наловить рыбы. Было все еще темно. Едва они забросили сеть, как из мрака к ним вынырнула чья-то лодка.
— Что у тебя? — спросили оттуда.
— Вот, смотри. — Старик передал сумку из мешковины, в которой находилось чуть больше трех килограммов креветок.
Ему вернули пустую сумку, заплатили, и лодка растворилась в ночи так же внезапно, как и возникла. Давид безмолвно наблюдал за происходящим.
— Контрабандисты не спят, — пояснил рыбак. — Они платят лучше, чем наш кооператив. — В семь утра старик достал из бумажного пакета несколько такое. — Перекусим. — Давид умирал с голоду, но виду не подал, съел только половину предложенных ему такое с начинкой из рыбы и фасоли. Завершили завтрак холодным кофе, налитым в бутылку из-под текилы, который пили прямо из горлышка. Только теперь старик решил представиться: — Меня зовут Данило Мансо. А ты кто такой, чем занимаешься? Учти, мне не нужны неприятности с полицией, так что, если ты участвуешь в этих студенческих беспорядках, расстанемся сразу, как только вернемся на берег, и не вздумай трепаться, что выходил со мной в море!
— Я не студент, я хочу стать рыбаком!
— Ты что, за дурака меня считаешь? Худшей работы, чем наша, не сыскать! Опять же, путина еще не началась, ловим понемножку, только чтобы прокормиться.
Давид с мольбой посмотрел на старика, на его черное от солнца лицо и светло-серую струйку дыма от сигареты.
— Я правду говорю, хочу работать с вами! — И замолчал с разинутым ртом.
Глубоко затянувшись, старик бросил пристальный взгляд на лицо юноши, чье выражение не свидетельствовало о большом уме, и выпустил дым с удовлетворенным видом; Данило Мансо был заядлым курильщиком — докурив сигарету, тут же прикуривал от нее следующую. «Бог с тобой, — мысленно произнес он, — чем меньше я о тебе знаю, тем лучше для меня».
Они вернулись в порт еще до полудня. Давид твердо решил пока порыбачить со стариком, осмотреться, найти какую-нибудь работу поденежнее, скопить нужную сумму и уехать к Дженис. Мансо привел его к строению, в котором размещался рыболовецкий кооператив, и представил собравшимся там рыбакам как своего помощника. Здоровенный парень по фамилии Ривера, известный драчун и жених дочери Мансо, спросил с ехидцей:
— Так вы, товарищ, значит, рыбак?
— Ты что, по шкуре его не видишь? — поспешил вступиться за Давида старик.
— Пусть пройдет испытание Капи, — зашумели остальные, и Мансо отошел в сторонку. Если парень не просто перелетная птица, то пройдет и испытание, тем более что для Данило все уже и так было ясно.
— Нет, пусть сначала покажет мне свои руки! — не унимался Ривера, поигрывая рельефными мускулами на голом торсе. — Я хочу убедиться, действительно ли он человек рабочий, а не проходимец, который запудрил мозги дону Данило или, может, еще хуже, укусил его своими жеребцовыми зубищами!
Давид забеспокоился: что это? Повторение истории с Кастро? Неужели повсюду его ждут новые Рохелио и Сидронио?
«Они хотят знать, насколько ты надежен в работе!» — предупредила Давида его бессмертная часть. Ему захотелось в туалет по-большому, но рыбаки обступили его со всех сторон и требовали провести ритуал посвящения.
— Надо испытать этого парня, отведем его к Капи!
— Сначала руки! — упорствовал Ривера.
Старик Мансо и другие наблюдали, сидя на скамье под навесом кооператива.
— А зачем руки? — дрожащим голосом спросил Давид.
— Убедиться, что ты мужик, а не шлюха! — выкрикнул кто-то из зрителей со стороны «Гальеры», и все весело загоготали.
Давид уже начал волноваться почти так же сильно, как в свою последнюю ночь в Чакале меж тремя качимбями. Он посмотрел на громадные лапы Риверы и вспомнил, как замертво рухнул Рохелио.
«Советую тебе уносить отсюда ноги, да поживее! — прошептала бессмертная часть Давида. — Впрочем, уже слишком поздно. Если хочешь избежать серьезных неприятностей, делай, как я тебе скажу!» Давид стоял, разинув рот, в окружении примерно двадцати рыбаков, потешающихся над его передними зубами, а Ривера все приближался. Тогда он впервые решил послушаться свою бессмертную часть.
— Ладно, согласен, говори, что делать! «Молодец, верное решение, значит, так: тебя пытаются поднять на смех, а ты не сдавайся! Это вроде соревнования такого. Повторяй за мной: не такие уж они у тебя большие!»
— Не такие уж они у тебя большие, — пробормотал Давид.
— Чего? — поперхнулся Ривера, который нарастил свои мускулы благодаря занятиям на заочных курсах Чарльза Атласа, и от злости переменился в лице. — Чего ты сказал, пендехо?
— Я говорю, руки у тебя коротковаты, немного не хватает.
— Ах ты, пендехо, для чего не хватает, пидарас хренов? Давид сделал паузу и выпалил:
— Чтобы подрачить мой конец! — А затем, словно по наущению свыше, добавил уже в адрес аудитории: — Да заткнитесь вы, каброны!
Поднялся невообразимый свист и гвалт, даже старик Мансо разволновался. Он надеялся, что рыбаки вдоволь поиздеваются над Давидом и оставят в покое, однако после его слов обстановка серьезно накалилась.
«Вот молодец! — возликовала карма. — Здорово ты их отшил!»
Ривера не верил своим ушам — неужели кто-то посмел оскорбить его, самого сильного из всех членов кооператива? Но для сомнений не оставалось места; вокруг обоих тесным кольцом сгрудились рыбаки. Давид Валенсуэла стал искать взглядом хоть какое-то оружие самообороны, но под ногами был только песок. Он даже не успел уклониться, когда Ривера сбил его с ног одним ударом своего огромного кулачища. «Все зря, — заметила карма. — Выбранная нами стратегия оказалась ошибочной».
Ривера продолжал наступать, Давид швырнул ему в лицо горсть песка, и пока тот прочищал глаза, попытался улизнуть, однако не успел подняться на ноги, как снова упал под ударом кулака. Давид понял, что у него ни в коем случае не получится дать сдачи, Ривера был намного сильнее, поэтому он не нашел ничего лучше, как расстегнуть джинсы и извлечь наружу свой пенис, побывавший в чреве самой Дженис Джоплин.
— Во дает, черт! — загоготали присутствующие. — Дурак дураком, а член при себе! — Новая выходка Давида привела Риверу в ярость, он снова ударил его. Тот продолжал мастурбировать, лежа на песке и почти теряя сознание.
— Я убью тебя! — Ривера был готов разорвать свою жертву на части, но рыбаки остановили его.
— Не надо, Ривера, где ему с тобой тягаться! Что с него взять, с дурачка! Да не стоит, парень, хватит с него.
— Я убью его! — повторял взбешенный Ривера.
— Да он и так уже как неживой, чертяка! Да пусть лучше Капи его добьет! А ну-ка отведем его к Капи!
На скамейке давился от смеха старый Мансо, довольный отчаянным поведением своего подопечного. Давиду плеснули на лицо грязной водой из бадьи.
— Вставай, парень! — И помогли подняться на ноги. — Очухайся, шторм уже прошел!
«Это чудовищно! — возмущалась бессмертная часть Давида. — Они просто звери, мне еще никогда не доводилось бывать в подобном унизительном положении!»
— Тибурон, отведи-ка его к Капи!
«Что за Капи? Кто он такой? — настороженно спросила карма. — Какие еще испытания нас ожидают?» И Давида отвели к Капи.
Глава 8
Когда он предстал перед Капи, его по-прежнему трясло, как в лихорадке. При виде двух откупоренных бутылок мескаля Давид насторожился: в чем дело?
— В наших местах никто не смеет называть себя мужчиной, если не выпивает за раз меньше литра! — громовым голосом произнес толстяк. Капи слыл человеком закаленным снаружи и изнутри; три раза тонул на Мар-де-Кортес, но сумел-таки выбраться живым. Обладал довольно грузным телосложением — «Когда я умру, из меня можно будет вытопить не меньше двадцати банок жира!», — роста высокого — «И кто только сделал в „Гальере“ такую низенькую дверь?», — воли железной — «Я сумел выплыть из водоворота, затянувшего целый корабль!»
