Дэнни Кинг - Дневник порнографа
Помните слова, которыми Говард проводил Зою и Скотта? Примерно такое предложение я и имею в виду. Ключевое слово — «мы». Дело было несколькими неделями позже, на очередной съемке у Говарда, во время которой Клэр ясно намекнула мне насчет «блюдечка».
Она регулярно снималась в этой студии. Видеть ее раздетой было наивысшим из доступных простому смертному наслаждений. Так вот, сигналы от нее начали поступать сразу. Это были то задержавшийся взгляд, то двусмысленное замечание, однако я приписывал их недавнему веселью и вину, которое лилось рекой. По мере продвижения съемки пропускать ее намеки мимо ушей становилось все труднее.
— Вынь-ка его, Годфри, дай посмотреть! Давай, покажи нам свой член!
Я уже минут пять как перестал читать между строк. Клэр лежала на кровати и играла с фаллоимитаторами, собранными нами для рождественского номера (на ней была шапочка Санта-Клауса), и так увлекалась, что мы с Говардом то и дело просили ее вынуть эту штуку, так как «Блинг» не имел права показывать собственно введение члена. В общем, Клэр была в самом игривом расположении духа и каждый раз, когда Говард менял пленку в фотоаппарате, всячески мне это демонстрировала: мурлыкала как последняя кошка и удерживала мой взгляд до тех пор, пока я не отворачивался сам (что я делал не так уж часто).
— О-о, вот этот мне нравится, с ним так приятно… Скажи, Годфри, а у тебя примерно такого же размера, или тебе придется трахнуть меня в задницу, чтобы я почувствовала хоть что-нибудь?
«Парень, скажи как есть, что тебе мешает?»
— Э… Ладно, я… не знаю толком. Я… ха-ха-ха… Еще бокальчик?
— М-м-м… Да-а… В горле у меня слегка пересохло… А может, у тебя найдется что-нибудь получше?.. — спросила Клэр и засунула в рот искусственный член.
Она шумно его сосала и делала недвусмысленное «вверх-вниз» (хотя возможно ли такое вообще — «двусмысленно сосать член»?). И так два часа, без перерыва. В конце концов Говард, нагнувшись, сказал:
— Ты ей нравишься.
И показал пальцем на Клэр.
— А у тебя есть девушка, Годфри? — спросила она.
— Нет, у меня сейчас пересменка, — ответил я ей.
— Что-что? Как у Йоссера Хьюза[9] с его работами? — откликнулся Говард.
Минут десять мы объясняли Клэр, кто такой был этот Йоссер Хьюз, после чего разговор вернулся в свое русло. Она поинтересовалась:
— Плохо, наверное, без девушки-то? Как же ты один управляешься? Дрочишь, наверное, целыми днями?
— Целыми днями не получается. Я еще и на работу иногда хожу.
— А ты когда-нибудь пользовался моими фотографиями?
— Нет… Боюсь, что твоими еще нет… — начал я извиняться и тут же решил, что теперь обязательно воспользуюсь.
— Ах, ты меня обидел! Ты сделал мне больно! — жеманничала Клэр.
Я поклялся, что исправлюсь, как только доберусь до дома, и она сразу повеселела.
— Зачем ждать? — спросила она и в качестве подсказки страстно набросилась на себя с одной из тех пластиковых игрушек наперевес.
Силы мои были на исходе. Со стороны это может казаться веселой, хотя и нескромной болтовней, однако я словно в аду горел. Представьте себе до одурения красивую двадцатидвухлетнюю девку, от бесстыдства которой просто дух захватывало, и она из кожи вон лезет, стараясь вас завлечь, а вы не имеете права вообще ни на что. Да-да, ни на что. Ведь вы — профессионал, вы на работе. Стюарт послал меня сюда с определенным заданием, и я отвечал за то, чтобы фотографии, необходимые для очередного номера, были сняты. Не мог же я, тряся елдой, ворваться в кадр и сказать Говарду, чтоб пошел погулял, пока мы тут немножко того… попрыгаем с этой девушкой, день которой обходится ему в двести пятьдесят фунтов стерлингов.
Конечно, нет. О таком поступке в офисе узнают еще до моего прихода, и перед кем я тогда буду самодовольно, сыто улыбаться? Перед закрытой дверью, вот перед кем. Я был наслышан о моих неудачливых предшественниках, которые, не проявив перед лицом соблазна выдержки, по возвращении в офис находили на столе соответствующее уведомление. Людям нравится верить, что наша работа напоминает дежурство на древнеримской оргии, хотя единственное сходство современной порноиндустрии с теми давними временами — это сирены, послушавшись которых вы разобьетесь о рифы. Впрочем, те дамы, насколько я помню, были гречанками. Какая разница? Чрезмерная точность в параллелях только вредит. Так вот руководство «Мунлайт паблишинг» дало на этот счет четкие инструкции: тебя наняли в качестве работника, так что держи штаны застегнутыми и не ссорь нас с правосудием. «Хочешь потрахаться с моделями? — говорил глава компании в своей ныне знаменитой рождественской речи. — Занимайся этим в свободное от работы время!» Включите смех, пожалуйста.
Конечно, если вам повезет и вы не попадетесь… Но я, глядя на Говарда, который осторожностью смахивал на котов, рыщущих за окном моей квартиры, решил не рисковать.
Вернемся в студию. Прошло еще полчаса. Мы успели поставить Клэр во все возможные позы, дали ей перепробовать все фаллоимитаторы и обнаружили, что отсняли уже пять пленок — более чем достаточно. Поэтому я решил, что пора закругляться, и глянул на часы. Пять вечера. Возвращаться в город смысла не было никакого. Чтобы просидеть за столом десять минут? И я решил подарить себе остаток этого дня.
— Какие у тебя сегодня планы? Может, выпьем? — предложил Говард. — Веселье только начинается, — добавил он, показывая на Клэр и бешено двигая бровями.
Намеки его тонкостью не отличались.
— Ага, не уходи, — присоединилась Клэр. — Мы устроим вечеринку… на троих.
Говард убирал камеру и свет. Я увидел, что сейчас нам обоим придется делиться с Клэр своим семенем. Приехали! Дела поворачивались как-то совсем уж нехорошо.
— По правде говоря, я не уверен, что смогу остаться, — начал я, делая большой шаг в сторону двери. — У меня назначена встреча с приятелем, пора бежать.
— Что? — воскликнула Клэр, вскакивая на ноги. — Не будь дураком, останься!
— Да, задержись, давай повеселимся, — убеждал со своей стороны Говард и еще сильнее задвигал бровями, словно я не понимал, куда он клонит.
— Нет-нет, правда, мне нужно. Очень жаль, но деваться некуда. Рад бы, да не могу. Он мой приятель, и у него на следующей неделе свадьба, а я шафер, и мы должны еще раз все продумать. Ужасно обидно! Знай я заранее, все бы можно было перенести, но мой друг приехал издалека. Жаль…
Пожав плечами, я натянул плащ и направился к двери.
— Вернись немедленно, мистер Годфри Бишоп! Уйдешь только с моего разрешения!
Клэр топнула ножкой — ни дать ни взять классная руководительница. Однако я с ужасом представил себе, как мы с Говардом, оба голые, валяемся вповалку, и ее угрозы не оказали на меня ни малейшего воздействия.
Выслушивать отказы ей приходилось, судя по всему, нечасто. Мое поведение привело Клэр в полное недоумение и страшно разозлило. Говард, со своей стороны, пару раз ко мне подступился и плюнул, увидев бессмысленность своих усилий: я ушел бы в любом случае. Однако рассердился он не на шутку: теперь ему придется обрабатывать Клэр в одиночку. Мне стало стыдно. Потом я вспомнил, что сам уже который месяц не оставался наедине с девушкой.
Извинившись перед ними за плохие манеры и выслушав, что если я уйду, то Клэр оставит меня без подарка, я выскользнул за дверь. Вслед раздавались отчаянные крики:
— Постой, постой, постой! Постой секунду! Я хочу показать тебе что-то очень важное!..
Без толку. Знаю я, что это за «что-то». От него и бегу.
Уличный шум привел меня в чувство. Я, не веря, затряс головой. Что я наделал? Сбежал от порномодели, готовой дать мне все!.. Я чувствовал себя Джорджем Формби в одном из тех старых фильмов, помните? Развратная нацистка пытается забраться к нему в штаны, а он изо всех сил с ней борется. Аудитория в полном недоумении чешет в затылках. Чего ради вся эта драка? Не лучше ли уступить?
А я-то зачем сбежал? Ладно. Судя по всему, к концу дня обострилась моя «членофобия». Другими словами, я боялся коснуться своим членом члена другого мужчины. Не знаю, существует ли такая фобия на самом деле. Если существует, то я ей весьма подвержен.
Сладострастность, готовность и нетерпеливость Клэр не имели никакого значения: я просто был не в силах вытащить мой член на глазах Говарда. И не то чтобы я стеснялся своего тела или боялся оказаться несостоятельным. Ничего подобного. Просто я не хотел заводиться и заниматься любовью на глазах у другого парня. Стоять же, как пес, рядом и наблюдать тоже не хотелось. Не могу, так уж я устроен. Бабы — совсем другое дело, с ними сколько угодно, но как только на горизонте появляется мужчина — меня нет. Стоило вообразить, как мы с Говардом, оба в одних носках, суетимся вокруг Клэр, пихаемся, смеемся и приветствуем друг друга высоко поднятой рукой и ударом ладони в ладонь, как у меня сразу по спине побежали мурашки. Не знаю, почему так. Возможно, виновато британское происхождение (точнее, английское). Я был рожден и воспитан на этих во всех смыслах холодных островах, и мы, англичане, не любим открываться и показывать свои слабости (если только речь идет не о футболе). У нас так не принято. Не принято — и все. Можете вы представить Дэвида Нивена, суетящегося вокруг задницы Маргарет Локвуд, в то время как Сесиль Паркер трясет вокруг своими сиськами? Нет, любовью в Великобритании занимаются втихаря. Это такое маленькое стыдное дельце, которому подвыпившие взрослые предаются в темных комнатах под одеялом. Меня вырастили с такими убеждениями. Возможно, именно поэтому ближе к двадцати я большую часть времени провел за рулем — в большом плаще, шляпе и темных очках. Я ездил в другой город, где закупал душераздирающее количество порножурналов.
