Брет Эллис - Американский психопат

— Слушай, — смеюсь я. — Если бы ты знал, то не спрашивал бы.

— Они ищут красивого чувака, который водил бы их в «Цирк» два раза в неделю, и и иногда в «Nell's». Ну ещё, может, познакомил бы с Дональдом Трампом, — равнодушно говорит Прайс.

Мы отдаем билеты симпатичной девке в толстом пальто (шерстяное сукно) и шелковом шарфике от Hermes. Когда она пропускает нас, Прайс ей подмигивает, а Макдермотт произносит: "Не успел я войти, как меня начали преследовать мысли о болезнях. Тут есть грязные телки. Я просто чувствую это".

— Чувак, я же говорил тебе, — Ван Паттен снова терпеливо излагает свои факты. — Ничего подхватить нельзя. Это ноль ноль ноль одна десятитысячная процента…

К счастью, его голос тонет в песне «New Sensation», которую поют INXS (длинная версия). Музыка звучит так громко, что приходится орать друг другу. Народу в клубе много; единственный свет — вспышки на танцполе. Все в смокингах. Все пьют шампанское. Поскольку у нас только два пропуска в нижний зал VIP, Прайс сует их Ван Паттену и Макдермотту, и они весело машут билетами перед парнем, дежурящим у лестницы. На нем — двубортный смокинг из шерсти, хлопчатобумажная сорочка рубашка с воротником-апаш от Cerruti 1881 и бабочка в черно-белую клетку от Martin Dingman Neckwear.

— Слушай, — кричу я Прайсу. — Почему мы туда не пошли?

— Потому что, — схватив меня за воротничок, он пытается перекричать музыку, — нам нужен Боливийский Живительный Порошок… Я иду за ним. Прайс быстро идет по узкому коридору вдоль танцпола, и через бар входит в «Зал с канделябрами», битком набитый ребятами из Drexel, Lehman's, Kidder Peabody, First Boston, Morgan Stanley, Rothschild, Goldman, бог мой, даже из Citibank, все в смокингах, с стаканами шампанского. «New Sensation» постепенно переходит в «The Devil Inside», как будто это одна и та же песня. Прайс замечает в глубине зала Теда Мэдисона, который стоит, прислонившись к перилам. На нем — двубортный шерстяной смокинг, хлопчатобумажная рубашка с воротником-апаш от Paul Smith, бабочка и шарфик от Rainbow Neckwear, бриллиантовые запонки от Trianon, лакированные туфли с шелковой отделкой от Ferragamo и старинные часы Hamilton от Saks. Позади Мэдисона — уходящие в темноту железнодорожные рельсы: сегодня они расцвечены яркими зелеными и розовыми фонариками. Прайс неожиданно останавливается и смотрит сквозь Теда, который, заметив Тимоти, понимающе улыбается. Прайс сглядитглядит на рельсы с тоской, как будто они символизируют некую свободу, олицетворяют избавление, которое он ищет, но я кричу Прайсу: «Эй, вон Тедди!». Это выводит его из оцепенения, он трясет головой, словно пытаясь выкинуть из нее мысли, фокусирует взгляд на Мэдисоне и решительно кричит: "Да нет, черт возьми, это не Мэдисон, это Тернбол". С парнем, которого я принял за Мэдисона, подходят поздороваться двое других парней в смокингах, он поворачивается к нам спиной, и внезапно, сзади, Эберсол обхватывает шею Тимоти и делает вид, что хочет его задушить. Прайс отпихивает руку, а потом пожимает ее со словами: «Привет, Мэдисон».

Мэдисон (а вовсе не Эберсол, как мне показалось) одет в чудесный двубортный костюм из белого льна от Hackett of London, купленный в Bergdorf Goodman. В одной руке у него незажженная сигара, в другой — наполовину пустой стакан шампанского.

— Мистер Прайс, — орет Мэдисон. — Рад вас видеть, сэр.

— Мэдисон, — кричит в ответ Прайс, — мы нуждаемся в твоих услугах.

— Ищите приключений? — улыбается Мэдисон.

— Нечто более срочное, — орет Прайс.

— Понятно, — кричит Мэдисон, кивает мне холодно (почему — не знаю), и, кажется, кричит: «Бэйтмен», а потом — «ты хорошо загорел».

Парень, стоящий за Мэдисоном — вылитый Тед Драйер, на мой взгляд. Он одет в двубортный смокинг с шалевым воротником и в хлопчатобумажную рубашку с шелковой клетчатой бабочкой, я почти уверен, что все это — из коллекции Polo от Ralph Lauren. Мэдисон стоит и то и дело кивает каким-то людям, возникающим из толпы.

Наконец Прайс теряет самообладание. Кажется, он кричит:

— Слушай, нам нужны наркотики.

— Терпение, Прайс, терпение, — кричит Мэдисон. — Я поговорю с Рикардо.

Он по-прежнему остается стоять, кивая проталкивающимся мимо нас людям.

— Нам нужно сейчас! — вопит Прайс.

— Вы почему не в смокингах? — кричит Мэдисон.

— Сколько нам надо? — спрашивает меня Прайс. На лице у него написано отчаяние.

— Грамма хватит, — кричу я. — Рано утром я должен быть в офисе.

— У тебя есть наличные?

Я не могу соврать, киваю, даю ему сорок долларов.

— Грамм, — орет Прайс Теду.

— Познакомьтесь, — говорит Мэдисон, указывая на своего друга, — это Ю.

— Нам грамм! — Прайс сует купюры Мэдисону. — Что? Ю?

Парень и Мэдисоном улыбаются, Тед качает головой и снова выкрикивает имя, которое я не могу расслышать.

— Нет, — кричит он. — Хью!

Во всяком случае, так мне слышится.

— Приятно познакомиться, Хью! — Прайс поднимает руку и постукивает пальцем по золотым часам Rolex.

— Сейчас вернусь, — кричит Мэдисон. — Пообщайтесь пока с моим приятелем. Возьмите что-нибудь выпить.

Он исчезает. Ю, Хью, Хую или как его там растворяется в толпе. Я иду за Прайсом к перилам. Я хочу прикурить сигару, но у меня нет спичек; однако меня успокаивает ее вид и запах, а также осознание того, что скоро появится кокаин. Я беру у Прайса два талона на выпивку и хочу принести ему «Финляндию» со льдом, но «Финляндии» нет, говорит мне сука-барменша. Все же у нее отличная фигура, девица так соблазнительно выглядит, что я оставляю ей большие чаевые. Я решаю взять «Абсолют» для Прайса, а себе — J&B со льдом. Я думаю, не принести ли Тиму коктейль Bellini, но, кажется, он сегодня слишком взвинченный, чтобы оценить мою шутку. Протиснувшись сквозь толпу, я даю ему «Абсолют». Не поблагодарив меня, Тимоти одним глотком выпивает водку, морщится, глядя на стакан, и негодующе смотрит на меня. Я беспомощно пожимаю плечами. Его взгляд снова прикован к рельсам. Сегодня в «Туннеле» очень мало девок.

— Слушай, завтра вечером я встречаюсь с Кортни.

— С Кортни? — кричит он, уставившись на рельсы. — Прелестно.

Его сарказм слышно даже сквозь шум.

— А почему бы и нет! Керрутерса нет в городе.

— С таким же успехом ты мог бы заказать девицу из эскорт — сервиса, — не задумываясь, кричит он с горечью.

— Почему? — ору я.

— Потому что поебаться с ней обойдется тебе гораздо дороже.

— Вовсе нет, — кричу я.

— Слушай, я с этим тоже столкнулся, — кричит Прайс, слегка потряхивая стакан. Кубики льда гремят неправдоподобно громко. — Мередит такая же. Она тоже считает, что я должен ей платить. Они все так думают.

— Прайс? — Я делаю большой глоток виски. — Тебе цены нет…

Он показывает себе за спину.

— Куда ведут эти рельсы?

Начинает мерцать лазерная вспышка.

— Не знаю, — отвечаю я после очень долгой паузы (трудно даже сказать, сколько она длилась).

Мне надоедает смотреть на Прайса, который молчит и не двигается. Он отрывает взгляд от рельсов только для того, чтобы посмотреть, не идут ли Мэдисон или Рикардо. Вокруг — никаких женщин, одни профессионалы с Уолл-стрит в смокингах. Единственная девушка танцует одна в углу под песню, которая, как мне кажется, называется «Love Triangle». На ней топ со стразами (кажется, от Ronaldus Shamack), на котором я и пытаюсь сосредоточиться. Но я в таком нервном, предкокаиновом состоянии, что принимаюсь нервно жевать талон на выпивку, а какой-то парень с Уолл-стрит, похожий на Бориса Каннингхема, загораживает девушку. Прошло уже двадцать минут, и я хочу снова отправиться в бар, но тут возвращается Мэдисон. Он шумно дышит, на его лице застыла тревожная улыбка. Он пожимает руку вспотевшему, суровому Прайсу, который отходит так быстро, что, когда Тед пытается по-дружески хлопнуть его по спине, то его рука рассекает воздух.

Я снова иду за Прайсом мимо бара, мимо танцпола, мимо лестницы, ведущей вниз, мимо длинной очереди в женский туалет (странно, ведь вроде бы сегодня женщин в клубе почти нет), и вот мы в пустом мужском туалете. Мы втискиваемся в кабинку, Прайс запирает дверь на щеколду.

— Меня трясет, — говорит он, передавая мне маленький конвертик. — Открывай ты.

Я беру крошечный белый конвертик, осторожно разворачиваю. В флюоресцентном свете кажется, что тут меньше грамма.

— Господи, — шепчет Прайс на удивление мягко, — да здесь не так уж много, да? — Он наклоняется, чтобы рассмотреть порошок получше.

— Может, это из-за освещения так кажется, — замечаю я.

— Рикардо охуел, что ли? — спрашивает Прайс, с удивлением рассматривая кокаин.

— Тс-с-с, — шепчу я, вынимая свою платиновую карточку American Express. — Давай просто сделаем это.

— Может, он миллиграммами его продает? — не может успокоиться Прайс.