Нагиб Махфуз - Предания нашей улицы
Арафа вскочил на ноги.
— Слуг ко мне! — крикнул он.
— Не делай этого, — предостерег его Ханаш, а то они усомнятся в твоем рассудке.
Но Арафа настаивал на своем.
— Я расспрошу их при тебе.
— Ты добьешься лишь того, что они перестанут нас уважать.
В глазах Арафы появился безумный блеск, он надменно сказал:
— Я не сумасшедший! И не вино всему причиной! Габа-лауи умер довольный мной!
— Пусть будет так, — согласился Ханаш, — только не зови слуг.
Некоторое время он размышлял, потом вдруг предложил:
— Давай позовем старуху, пусть она сама расскажет обо всем. Куда она пошла?
Арафа напрягся, пытаясь вспомнить, и растерянно сказал:
— Я забыл спросить, где она живет.
— Если в действительности все произошло, как ты говоришь, ты бы не отпустил ее так просто.
— Я говорю правду! — упрямо воскликнул Арафа. — Я не сумасшедший, и Габалауи умер, будучи доволен мною!
— Не утруждай себя! Тебе надо отдохнуть.
Ханаш подошел к Арафе, погладил его по голове и ласково подтолкнул к кровати. Тот упал на нее и мгновенно уснул глубоким сном.
111
— Я решил бежать! — спокойно, но решительно заявил Арафа.
Ханаш так удивился, что невольно оторвался от работы и с опаской обвел взглядом комнату. Несмотря на то что дверь была плотно закрыта, он боялся, что их могут подслушать. Но Арафа не обратил внимания ни на удивление Ханаша, ни на его опасения. Руки его по-прежнему были заняты работой.
— Это тюрьма, продолжал он, — навевает мне постоянно мысли о смерти, и вино, и пение, и танцы все, кажется мне, пророчит смерть. Иногда чудится, что даже цветы пахнут могилой.
— Но на улице нас ожидает настоящая смерть, — напомнил брату Ханаш.
— Мы убежим подальше от нашей улицы. Арафа глядел прямо в глаза Ханашу.
— А однажды мы вернемся, чтобы победить!
Если нам удастся убежать.
— Эти негодяи уже успокоились и не так строго караулят нас, как прежде.
Некоторое время они молча продолжали работу, потом Арафа спросил:
— Разве ты не хотел этого?
— Я уже почти забыл об этом, — пробормотал растерявшийся Ханаш. — Но скажи, что вдруг толкнуло тебя принять это решение?
Арафа улыбнулся.
— Мой дед сказал, что доволен мной, несмотря на то что я проник в его дом и убил его слугу.
Лицо Ханаша вытянулось от удивления:
— И ты собираешься рисковать жизнью из-за того, что тебе привиделось с похмелья?!
— Думай что хочешь, но я уверен, что он, умирая, был действительно доволен мной. Его не разгневало мое вторжение в его дом и даже убийство слуги. Но если бы он увидел нынешнюю мою жизнь, то был бы страшно разгневан. Поэтому он и напомнил мне, что был мною доволен!
— Раньше ты не говорил о нашем деде с таким уважением! — удивленно покачал головой Ханаш.
— Это было давно, и тогда я испытывал большие сомнения. Теперь же он умер, а об умерших плохо не говорят.
— Да упокоит Аллах его душу!
— И вряд ли я когда-нибудь забуду, что стал невольной причиной смерти деда. Поэтому мой долг вернуть его к жизни, если сумею. В случае удачи нам откроется дорога к бессмертию.
Ханаш с горечью посмотрел на друга.
— Пока что, — заметил он, — твое волшебство помогло тебе изобрести лишь возбуждающие таблетки и разрушающие бутылки.
— Мы знакомы лишь с самыми начатками волшебства, но и представить себе не можем пределов его возможностей.
Арафа обвел взглядом комнату и продолжал:
— Мы уничтожим все, кроме тетради, Ханаш! Она хранительница всех тайн. Я спрячу ее на груди, а убежать нам будет не так трудно, как ты думаешь.
Вечер Арафа провел, как обычно, в доме управляющего. Незадолго до рассвета он вернулся домой. Ханаш не спал, ожидая брата. Они выждали еще около часу, пока не убедились, что все слуги спят. Тогда они осторожно пробрались в саламлик. С балкона доносился мерный храп слуги. Друзья тихо спустились по лестнице и подошли к входной двери, рядом с которой обычно спал бавваб. В темноте Ханаш склонился над его постелью и ударил по ней дубинкой. Раздался глухой звук удара по матрацу. Значит, бавваб еще не ложился. Они испугались, что шум разбудит кого-нибудь из слуг, и с бьющимися сердцами поспешили к двери. Арафа отодвинул засов, осторожно открыл дверь и вышел, Ханаш последовал за ним. Притворив за собой дверь, они, прижимаясь к стенам домов, направились в сторону дома Умм Занфаль. На середине улицы им встретилась бродячая собака. Она подбежала к ним, обнюхала и пробежала несколько шагов следом за ними, но потом отстала. Когда они дошли до нужного дома, Арафа шепнул:
— Жди меня здесь! А если почувствуешь опасность, свистни мне, а сам беги к рынку Мукаттам.
Арафа вошел в дом и поднялся по лестнице к комнате Умм Занфаль. Он постучал в дверь концами пальцев и услышал голос жены, спросивший: «Кто там?»
— Это Арафа! Открой мне, Аватыф! — сказал он громким шепотом.
Женщина открыла дверь Лицо ее было бледным ото сна в свете маленького фонаря, который она держала в руке. Не теряя времени, Арафа приказал:
— Следуй за мной! Мы убежим вместе! Аватыф растерянно глядела на мужа. За ее плечом появилось лицо Умм Занфаль.
— Мы убежим с улицы, — продолжал Арафа. — Все будет по-старому! Поспеши!
Аватыф все еще колебалась, потом сердито спросила:
— Почему ты вдруг вспомнил обо мне?
Арафа торопливо и с мольбой в голосе проговорил:
— Сейчас не время для упреков! Дорога каждая минута. Вдруг послышался свист Ханаша, а вслед за ним какой-то шум.
— Собаки! — воскликнул Арафа. — Возможность упущена!
Он выглянул на лестницу и увидел во дворе дома многочисленные огни и тени людей. Быстро оглядевшись, Арафа заметил в коридоре маленькое оконце.
— Куда оно выходит? — спросил он жену.
— Это просто отдушина! Арафа вынул из-за пазухи тетрадь и, подбежав к оконцу, швырнул ее вниз. Потом одним прыжком поднялся по лестнице, ведущей на крышу. Взглянув с высоты дома на улицу, он увидел, что она полна факелов и теней. На лестнице уже стучали шаги преследователей. Арафа побежал к крыше соседнего дома, но и там увидел силуэты людей с факелами. Тогда он повернул в обратную сторону, но и оттуда надвигались тени и факелы. Арафу охватило отчаяние. Ему показалось, что он слышит крик Умм Занфаль. Неужели они ворвались в ее дом? Схватили Аватыф? Вдруг из двери, выходящей на крышу, раздался голос:
— Сдавайся, Арафа!
Арафа покорно остановился и молча ждал, но к нему никто не подходил. Тот же голос сказал:
— Если ты вздумаешь бросить бутылку, мы закидаем тебя бутылками!
— У меня ничего нет! — ответил Арафа.
Тогда на него набросились и связали. Среди окруживших его людей он увидел Юнуса, бавваба управляющего, который кричал:
— Преступник! Неблагодарный! Будь ты проклят!
На улице он увидел двоих мужчин, которые вели Аватыф. С горячей мольбой он обратился к ним:
— Оставьте ее! Она здесь ни при чем! Но сильный удар в висок сбил его с ног.
112
Со связанными за спиной руками стояли Арафа и Аватыф перед разъяренным управляющим. Кадри хлестал Арафу по лицу, пока у него не онемела рука, и кричал:
— Ты проводил со мной вечера, а сам замышлял вероломство, сукин сын!
Аватыф, плача, говорила:
— Он пришел ко мне только для того, чтобы помириться! Но управляющий плюнул ей в лицо и крикнул:
— Молчи, преступница!
— Она невиновна! Она ни при чем! — повторял Арафа.
— Она твоя сообщница и в убийстве Габалауи, и в других преступлениях! — диким голосом ревел управляющий. — Ты решил убежать?! Так я помогу тебе покончить счеты с этим миром!
Управляющий позвал слуг, и те пришли, неся два мешка. Один слуга толкнул Аватыф, она упала лицом вниз, ее быстро связали и, несмотря на ее крики, затолкали в мешок, а мешок завязали крепким узлом.
— Сегодня ты убьешь нас, а завтра убьют тебя! — как безумный крикнул Арафа, но Кадри лишь рассмеялся в ответ на его угрозу.
— У меня столько бутылок, что их хватит на всю мою жизнь! — проговорил он.
— Ханаш убежал и унес с собой все секреты, — продолжал Арафа. — Рано или поздно он вернется и будет непобедим. Он избавит улицу от твоего зла!
Кадри ударил его ногой в живот, и Арафа, скорчившись от боли, упал. Слуги набросились на него и так же, как и его жену, связали и засунули в мешок. Потом вынесли оба мешка из дома и направились в сторону пустыни. Аватыф потеряла сознание, а Арафа продолжал испытывать страшные муки. Куда их тащат? И какую смерть им уготовили? Забьют палками? Или камнями? А может быть, сожгут или скинут с горы? О, как ужасны эти последние минуты их неудавшейся жизни! Даже волшебство не поможет найти выход из безнадежного тупика! Голова Арафы, распухшая от побоев, упиралась в дно мешка, он почти задыхался. Лишь смерть избавит его от этих мук! Он умрет, а с ним умрут его надежды, а этот человек с холодным смехом, быть может, проживет еще долго. И те, кого он, Арафа, хотел спасти, будут проклинать его. И никто не знает, что предпримет Ханаш. Люди, которые несут его на смерть, молчат, ни один не проронил ни слова. Вокруг сплошной мрак, а за мраком — смерть. Из страха смерти он затаился под крылышком у управляющего, а теперь все рухнуло и смерть все-таки настигла его. Смерть, еще не наступив, убивает жизнь страхом. Если бы ему было суждено остаться в живых, он крикнул бы каждому: «Не бойся! Страх не избавит тебя от смерти, но отнимет жизнь. О жители улицы, вы не живете и не начнете жить до тех пор, пока будете бояться смерти».
