Пэлем Вудхауз - Том 15. Простак и другие
Почти все время он летал, словно птичка, но все же покидал иногда эфир, и в один их этих редких случаев прогуливался по 72-й улице.
Прямо перед ним шла девушка с огромным чемоданом.
Теперь слушайте внимательно. Рассказывая эту часть, Фредди очень волновался, и я, по совести, не нахожу ничего дурного в его поступках. Чист как слеза.
Припомним, что блаженство, предшествующее браку, наделяет нас особым, безупречным рыцарством. Во всяком случае, так говорит Фредди. Ходишь, совершенно как бойскаут, ищешь добрых дел. В тот день Фредди всучил деньги трем подозрительным субъектам, погладил по головке, четырех мальчиков и спросил каждого, не хочет ли он стать президентом. Улыбался он до боли в щеках. Словом, млеко милости распирало его, когда он увидел девушку, шатающуюся под тяжестью чемодана.
Если бы она была хороша, он бы как-то удержался. Верность невесте велела исключить красавиц из числа несчастных. На них он смотрел сухо, да и вообще не смотрел. Что-то подсказывало ему, что Мэвис это больше понравится.
Однако чемоданная девица красоткой не была. Мало того, она была уродкой. Судя по виду, мозговитый магнат выбрал секретаршей именно ее, чтобы угодить супруге. Тем самым, Фредди не колебался. У девушки должна была вот-вот сломаться спина, а голос невесты шептал: «Ну, что же ты!»
Он ринулся вперед, словно воспитанный мустанг.
— Простите, — сказал он. — Не мог бы я помочь вам с этой штукой?
Девушка взглянула на него сквозь очки и, возможно, подумала, что он достоин доверия. Во всяком случае, чемодан она дала.
— Куда несем? — осведомился Фредди.
Девица сообщила, что живет она на 69-й улице, Фредди одобрительно крякнул, и они пошли, а там пришли к дому, в котором на 4-м этаже, в кв. 4В, обитала страдалица.
Вы скажете, что, доставив девушке чемодан, надо бы промолвить «пип-пип!» и убраться восвояси. По-видимому, вы правы, но приглядимся к фактам. Этаж, как мы знаем, четвертый. Лифта нет. Жара. А в чемодане, судя по весу, стальные болванки.
Словом, к концу пути Фредди устал, а потому не попрощался, но рухнул в кресло.
Девица тем временем благодушно болтала. Если Фредди не спутал, звали ее Майра Дженнингс, служила она в конторе, занимавшейся импортом натурального шелка, а сейчас вернулась из отпуска. Фотография на стене являла ее мать, обитавшую в штате Коннектикут. Подруга, с которой она (девица, а не мать) снимала вместе квартиру, еще отдыхала. Ну, и прочее, в таком роде. Милая домашняя болтовня.
Только девица перешла к тому, что совершенно обожает Рональда Кольмана, но все же Уильям Пауэлл совсем неплох, в квартиру ворвались, что характерно для Нью-Йорка. Если вы там живете, вы и не заметите. Взглянете через плечо, бросите: «Ну, что это?» и будете дальше ловить Лос-Анджелес.
Однако Фредди с непривычки немного заволновался. Судите сами: сидишь, слушаешь, а тут выламывают дверь и появляется солидный субъект, с усами и в котелке, а за ним маячат еще два субъекта, тоже не маленьких.
— Тэ-эк! — говорит субъект с большим чувством. Фредди испугался. Он решил, что перед ним — бандиты.
— Сдается мне, — продолжил субъект, — дело ясно. Двое-на-площадке кивнули.
— Ну! — сказал один.
— Яснее некуда, — поддержал другой.
— Мдэ, — резюмировал первый субъект. — Именно. Яснее некуда.
Мисс Дженнингс, сметавшая пыль с материнской фотографии, наконец их заметила и сказала:
— Что вы имеете в виду?
Субъект закурил сигару, его сподвижники — тоже.
— Ну-ну, миссис Сильвер! — промолвил он. — Все в порядке.
— А то! — подхватили сподвижники.
— Ребята, — обратился к ним субъект, — вы свидетели.
— А то! — подтвердили они.
— Так, значит, и скажете, что застали миссис Сильвер наедине с этим рылом.
— А то!
— Порядок, — подытожил субъект. — Чего ему еще, супругу? Тут Фредди с болезненным чувством понял, что это не бандиты, а сыщики. Мог бы, в конце концов, опознать по котелкам! С толку его сбило то, что они не курили. Как только закурили, все стало ясно.
Он охнул. Нет, он даже вскрикнул, понимая, куда завело его неуместное рыцарство. Прямо скажем, попал в переплет. С самыми лучшими намерениями — оказался одним из этих самых развратников!
Девушка, однако, не робела. Вскинув голову, расправив плечи, твердо стоя на полу, она смотрела сквозь очки на сыщиков.
— А не скажете ли, шутки ради, — спросила она, — где мы сейчас находимся?
— То есть как это — где? — взревел субъект. — В квартире 4А. У миссис Сильвер. Я — из агентства NN. Нанят вашим супругом. Ну, как, сойдет за шутку?
— Еще бы, — отвечала девушка. — Я не миссис Сильвер. Я вообще не замужем. А это — квартира 4В.
Субъект дернулся, напомнив Фредди лорда Блистера, когда тот съел тухлую устрицу.
— Не может быть! — выговорил он.
— Вот именно, — согласилась девица.
— Не туда попали?
— То-то и оно. Воцарилось недолгое молчание.
— Ясно, — сказал вспомогательный субъект, отличавшийся сметливостью. — Мы попали в другую квартиру.
Третий с ним согласился.
Вели они себя неплохо. Котелков они не сняли, сигар не бросили, но заплатили за дверь. И ушли, причитая, что это их первая ошибка за два десятка нет.
Сердечно посмеявшись с девицей над этим эпизодом, Фредди схватил такси и поехал на 46-ю улицу, поскольку сговорился с графом и Мэвис встретиться в Ритц-Карлтон, и немного запаздывал. По пути он хихикал, предвкушая, как повеселит их своей историей. Да уж, на сей раз они засмеются.
Дело в том, что Мэвис и ее папаша не слишком баловали вниманием его рассказы. Как вам известно, при нужных условиях, он — душа общества. Сбейте два-три добрых коктейля, наведите на занятную тему, и ему цены не будет. А вот если этого нет, он скован, особенно — с Бодшемом.
Никто не любит, чтобы будущий тесть считал тебя слабоумным и глухонемым, а потому Фредди радовался предстоящей возможности.
И впрямь, старый граф будет икать и плакать от смеха, равно как и его дочь.
— Великолепно! Великолепно! А, Ван Спрунт! Прошу, мой будущий зять, Фредерик Виджен. Весьма занятный юноша. Вот послушайте, как сыщики вломились не в ту квартиру. Лопнете, честное слово! Замечательный юноша.
Ну, и прочее, в таком духе. Что? Это я говорю, что думал Фредди.
Рассказать свою историю за дыней он не смог, поскольку Бодшем безостановочно бранил социалистов, нападающих на Палату лордов. Когда подали котлеты с пюре, Мэвис поделилась мыслями о Душе Америки. Словом, до самого кофе случая не представилось.
— Э-э… — начал Фредди, уловив секунду молчания, — сегодня со мной случилась очень смешная штука. Я бы сказал, бесподобная. Рекомендую распустить пояса.
Беспечно закурив сигарету, он приступил к рассказу. Говорил он хорошо. Поверяя прошлое, сказал он мне, он не вспомнил лучшего повествованья. Суровые лица слушателей только раззадоривали его. Ему нравилась сдержанность. Действительно, такую историю нельзя портить хихиканьем. Надо терпеливо ждать, пока грохнет смех.
И вдруг, непонятно когда, он заметил какие-то неполадки, что-то такое в атмосфере. Сами знаете, что бывает, если шутка не дошла. Бодшем смахивал на треску, затаившую дурные мысли, Мэвис смотрела как-то странно.
Он кончил. Все молчали. Мэвис посмотрела на Бодшема, Бодшем — на Мэвис.
— Я не совсем поняла, — сказала дочь графа. — Ты не был знаком с этой особой?
— Конечно, не был, — ответил Фредди.
— Вот как?
— Я ее пожалел.
— Во-от как?
— Просто сердце кровью обливалось.
— Во-от ка-ак?
Старый Бодшем с присвистом вздохнул.
— Разрешите спросить, — осведомился он, — часто ли вы — э — пристаете на улице к особам противоположного пола?
— Подумай о том, отец, — сказала Мэвис голосом, который одним своим звуком погнал бы эскимоса к печке, — что эта особа, вероятно, очень красива. Здесь много смазливых лиц. Тогда тебе будет легче понять Фредерика.
— Она уродка! — взвыл Фредди. — Чучело!
— Во-о-от как?
— В очках, колченогая…….
— Во-от?
— А я думал, — обиделся Фредди, — что вы оцените мою галантность.
— М-да?
Все помолчали.
— Мне пора, отец, — сказала Мэвис — Надо кое-что купить.
— Пойти с тобой? — спросил Фредди.
— Я бы хотела побыть одна.
— Пора и мне, — сказал Бодшем. — Надо подумать.
— Подумать? — повторил Фредди.
— Именно. И очень серьезно. Да. Серьезно.
— А Фредерик докурит сигарету, — сказала Мэвис.
— Да, — согласился ее отец. — Докурит.
— Минутку! — заблеял Фредди. — Честное слово, она похожа на пугало с миннесотских полей.
— Вот как? — спросила Мэвис.
— Да ну? — спросил граф.
— Пошли, отец, — подвела итог бывшая невеста. А Фредди остался один, достаточно печальный.
