Геннадий Красухин - Мои литературные святцы
В конце 1835 года он возвращается в Москву, где знакомится и сближается с Бакуниным и мечтает о поездке за границу, в Германию, на родину любимых философов Шеллинга, Фихте, Канта и Гегеля. Знакомство с сестрой Бакунина Любовью Александровной быстро переросло в роман, который принёс Станкевичу сильные душевные потрясения. В 1837 году, уже объявив Бакунину своей невестой, он вдруг усомнился в собственных чувствах и не смог ни отказаться от брака, ни согласиться на него. По всей очевидности, Любовь Александровна потрясена была никак не меньше Станкевича. Когда он в 1839 году находился за границей, пришло известие о её смерти.
В 1837 году он выехал на воды в Карлсбад, где прошёл успешное лечение и набрался сил для поездки в Берлин и житья в нём. Он снял квартиру в том же доме, где в это время жили его друзья Неверов и Грановский. Он с энтузиазмом посещал лекции некоторых видных профессоров Берлинского университета, брал приватные уроки по философии.
Помимо научных занятий Станкевич окунулся в театральную жизнь Берлина, посещает его музеи. Выезжает в Дрезден ради знаменитой художественной галереи, едет на родину Гёте и Шиллера в Веймар.
Однако болезнь вновь брала своё, и врачи посоветовали Станкевичу ехать в Италию.
По пути в Италию он остановился в швейцарском Базеле, где узнал о смерти Л. А. Бакуниной.
В Риме он встретился с Тургеневым и сдружился с ним. Тургенев оставил воспоминание об этом периоде жизни Станкевича, о том, как однажды, читая вслух Пушкина, он закашлялся, поднёс ко рту платок: на нём оказалась кровь. Улыбнувшись, он продолжил чтение.
В мае 1840 болезнь обострилась, но в июне Станкевичу стало лучше, и он отправляется во Флоренцию, а из неё – в Милан, до которого не доехал. Ему стало плохо, и 25 июня он скончался.
***Я хорошо знал Владимира Александровича Лифшица, который нередко приходил в «клуб 12 стульев» в «Литературной газете», где периодически в разных жанрах печатался Евгений Сазонов – любимец читателей, имя и фамилия которого был коллективным псевдонимом разных юмористов и сатириков, в том числе и Лифшица.
Я знал его как детского поэта: любил ребёнком его стихи. Например, «Шинель»:
Висит на вешалке шинельЗелёного сукнаИ дождь, и слякоть, и метельИзведала она.У ней протёрты обшлагаИ выцвел воротник.И беспощадный штык врагаВ её рукав проник.Отец закончил в ней поход.Теперь на нём не то:Он в кепке ходит на завод,В калошах и в пальто.А я люблю в его шинельЗарыться с головой,И мне мерещится метельИ дым пороховой
Позже прочитал его книгу «Избранные стихи», изданную «Советским писателем» в 1974 году. И оценил его как поэта. Не только как детского. Его стихи грустны и лиричны:
Час придёт, и я умру,И меня не будет.Будет солнце поутру,А меня не будет.Будет свет и будет тьма,Будет лето и зима,Будут кошки и дома,А меня не будет.Но явлений череда,Знаю, бесконечна,И когда-нибудь сюдаЯ вернусь, конечно.Тех же атомов наборВ сочетанье прежнем.Будет тот же самый взор,Как и прежде, нежным.Так же буду жить в Москве,Те же видеть лица.Те же мысли в головеСтанут копошиться.Те же самые грехиСовершу привычно.Те же самые стихиНапишу вторично.Ничего судьба мояВ прошлом не забудет.Тем же самым буду я…А меня не будет.
Знал Владимира Лифшица как юмориста и пародиста. Со времён освобождения врачей по их знаменитому делу сразу же после смерти Сталина по Москве пошли гулять такие куплеты:
Дорогой профессор Вовси, за тебя я рад,Потому что, значит, вовсе ты не виноват.Зря сидел ты, зря томился в камере сырой,Подорвать ты не стремился наш советский строй.Дорогой профессор Коган, знаменитый врач,Ты оправдан, ты растроган, но теперь не плачь.Вы лечили днём и ночью, не смыкая глаз,А лягавая зараза капала на вас.Ты себе расстроил нервы, кандидат наук,Из-за этой самой стервы, подлой Тимашук.Слух давно прошёл в народе – это всё мураПребывайте на свободе, наши доктора!
Любопытно, что по Москве эти стихи ходили ещё с одним куплетом:
Дорогой товарищ Фельдман —Ухо-горло-нос,Ты держал себя, как Тельман,Идя на допрос.
Я хорошо помнил этот вариант из четырёх четверостиший. И Бенедикт Сарнов в своей книге «Перестаньте удивляться» тоже цитирует приведённый мной куплет. Но я списал три куплета без четвёртого из воспоминаний сына Владимира Александровича – тоже прекрасного писателя Льва Лосева. Похоже на то, что куплеты Лифшица ушли в фольклор и вырастали там.
А пародия Лифшица на оду – «На смерть Хрущёва»? Точнее, не совсем на оду. Просто две первых строчки напоминают о стихотворении Чарльза Вольфа в переводе Ивана Козлова:
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы Хруща хоронили.
Его закопали почти что тайком,
Он спит в неприметной могиле.
А мог бы Никита Сергеич вполне
Покоиться в урне, в кремлевской стене.
Хотя он, конечно, кой-где подзагнул,
Простится грехов ему тыща:
Невинных Никита из ссылки вернул,
Трудягам построил жилища.
Народ ему много за это прощал
И даже гордился не втуне,
Когда он в ООНе буржуев стращал,
Туфлёю лупил по трибуне.
Не знаю, по чьей это вышло вине
Но с ним обошлись некультурно:
Могла бы, могла бы в кремлевской стене
С Никитой покоиться урна.
Знал я Владимира Александровича и как автора песен к кинофильмам «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса» и некоторым другим.
Умер 9 октября 1978 года. (Родился 5 ноября 1913 года.)
***О Михаиле Матвеевиче Хераскове известно прежде всего, что он автор огромной эпической поэмы «Россиада», читать которую нынче всё-таки затруднительно. Менее известно, что именно Херасков создал университетский благородный пансион, где позже учились В. Жуковский, Ф. Тютчев, М. Лермонтов и другие литераторы.
Херасков был очень плодовитым литератором. Кроме «Россиады», он написал ещё три героических поэмы, три эпических и одну дидактическую. Написал девять трагедий, две комедии, пять так называемых «слёзных драм» (то есть драм в виде сентиментальных трагедий или комедий), издал ещё два сборника лирических стихотворений, книгу басен и три романа.
Именно Херасков автор масонского гимна «Коль славен наш Господь в Сионе» (музыка Бортнянского).
Карамзин сказал: «Мы еще бедны писателями. У нас есть несколько поэтов, заслуженных быть читанными: первый и лучший из них – Херасков».
А Пушкин выбрал из «Россияды» для эпиграфа к одной из глав «Капитанской дочки» стихи, которые вполне можно считать одними из лучших стихотворений своего времени:
Сладко было спознаватьсяМне, прекрасная, с тобой.Грустно, грустно расставаться,Грустно, будто бы с душой.
Михаил Матвеевич умер 9 октября 1807 года. (Родился 5 ноября 1733 года.)
10 октября
Первый русский лауреат Нобелевской премии по литературе Иван Алексеевич Бунин родился 10 октября 1870 года. Сперва писал стихи, дебютировал с ними в печати в 1887 году. За стихи, собранную в книгу «Листопад» (1901), и за перевод поэмы американского поэта Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» получил престижную Пушкинскую премию в 1903 году. Он ещё дважды получил эту премию за стихи и переводы Байрона (1909) и за стихи, опубликованные в 3 и 4 томе его «нивского» собрания сочинений (1915).
Первую прозаическую вещь – «Антоновские яблоки» опубликовал в 1900-м. Поначалу был близок Горькому и «знаньевцам». Его «Деревня» (1910) и «Суходол» (1911) воссоздают жестокий деревенский быт. И вызывают яростные нападки критиков на позицию писателя. Бунин отвечает им:
