Эдит Уортон - Рассказы
— Шингу… — произнесла Озрик Дейн, словно пытаясь в свою очередь оттянуть время.
Но миссис Роуби не отставала:
— Зная, как завлекателен этот предмет, вы поймете, почему так случилось, что сейчас мы все предали забвению. С тех пор как мы увлеклись Шингу, ничто, позволю себе сказать, ничто — кроме ваших книг — не кажется нам достойным внимания.
Вымученная улыбка не столько осветила, сколько омрачила застывшие черты Озрик Дейн.
— Рада слышать, что вы сделали для них исключение, — ответила она, проталкивая слова сквозь вытянутые о ниточку губы.
— О, конечно, — любезно откликнулась миссис Роуби. — Но поскольку вы, как видно, не склонны — и это так понятно! — говорить о своих произведениях, мы, право, не можем отпустить вас, не расспросив, что все-таки вы думаете о Шингу. Тем более, — добавила она с учтивой улыбкой, — что, говорят, последний ваш роман в ней буквально купается.
Ах, в ней! Вот оно что… Установление этого факта моментально оживило поникшие было головы остальных членов клуба. В своей жажде заполучить хотя бы маленький, хотя бы самый крохотный ключик к этой Шингу они готовы были пожертвовать удовольствием содействовать провалу миссис Дейн.
Под натиском противницы лицо последней покрылось нервными пятнами.
— Позвольте спросить, — замялась она, — какой из моих романов имеется в виду?
Миссис Роуби парировала без заминки:
— Вот его-то я и прошу вас назвать, потому что я только присутствовала, но не участвовала.
— Присутствовала — при чем? — сделала выпад миссис Дейн, и на мгновение членам Обеденного клуба показалось, что воительница, ниспосланная им Провидением, потеряла в турнире очко. Но это было не так.
— При обсуждении, — весело объявила она. — Итак, мы умираем от нетерпения услышать, каким образом вас занесло в Великую Шингу.
Наступила зловещая пауза, и, хотя молчание было чревато неисчислимыми опасностями, все дамы, как одна, придержали готовые сорваться с языка слова, — так складывают оружие воины, когда спор разрешается поединком вождей. И тут миссис Дейн высказала вслух то, что каждая из них в смятении таила про себя.
— А… так вы говорите — Великая Шингу? Миссис Роуби отважно улыбнулась:
— Пожалуй, это звучит напыщенно. Как правило, я опускаю эпитет, но не знаю, как отнесутся к этому другие члены клуба.
Другие члены клуба, судя по их виду, явно предпочитали, чтобы в данном случае вопрос решился без их участия, и, обведя присутствующих веселым взглядом, миссис Роуби продолжала:
— Думаю, что выражу общее мнение, если скажу — не это главное… Все это не важно, все, кроме самой Шингу.
У миссис Дейн, видимо, не было наготове ответа, и миссис Беллингер, собравшись с духом, вступила в разговор:
— Все, безусловно, именно так и относятся к Шингу. Ее поспешила поддержать миссис Плинт, промычавшая нечто невнятное, а Лора Глайд сказала с жаром:
— Мне известны случаи, когда Шингу послужила причиной к перемене целой жизни.
— Не могу даже перечислить все то, чем я ей обязана! — вмешалась миссис Леверет, которой и в самом деле сейчас казалось, что прошлой зимой она не то что-то слышала, не то читала об этой Шингу.
— Конечно, — сказала миссис Роуби, — трудность в том, что на нее идет уйма времени. Она очень длинная!
— Не могу себе представить, чтобы можно было жалеть о времени, затраченном на такой интересный предмет, — заявила мисс Ван-Влюк.
— И очень глубокая местами, — продолжала миссис Роуби. (Значит, это все-таки книга!) — И ведь ни одно из них нельзя проскочить.
— Я никогда ничего не проскакиваю, — наставительно изрекла миссис Плинт.
— Ну, в Шингу это просто опасно. Там даже в начале достаточно мест, которые никак не проскочишь — приходится через них продираться.
— Я вряд ли сказала бы «продираться», — саркастически бросила миссис Беллингер.
Миссис Роуби с интересом на нее посмотрела:
— А вы считаете, что чувствуете себя в ней как рыба в воде?
Миссис Беллингер заколебалась:
— Нет, разумеется, там есть трудные части, — пошла она на компромисс.
— Вот именно. И они вовсе не так уж прозрачны. Даже для тех, — добавила миссис Роуби, — кто знаком с оригиналом.
— Как вы, например, — вмешалась Озрик Дейн, бросив противнице вызывающий взгляд.
Миссис Роуби только пожала плечами.
— До известного предела трудности и в самом деле невелики. Правда, некоторые ответвления мало изучены, а до истоков почти невозможно добраться.
— А сами вы пробовали? — осведомилась миссис Плинт, которая по-прежнему не доверяла миссис Роуби по части усердия и тщательности.
Миссис Роуби помолчала.
— Я — нет, — сказала она потупившись. — Но один мой знакомый — блестящий молодой человек — прошел ее от начала до конца, и он сказал мне, что женщине вообще не следует…
У присутствующих мороз прошел по коже. Миссис Леверет закашлялась, чтобы горничная, как раз обносившая дам сигаретами, этого не услышала; на лице мисс Ван-Влюк появилось брезгливое выражение, а миссис Плинт приняла такой вид, каким встречают человека, с которым предпочитают не раскланиваться. Но самое сильное действие последнее замечание миссис Роуби оказало на именитую гостью Обеденного клуба. Непроницаемые черты Озрик Дейн, вдруг помягчав, приобрели выражение живого человеческого участия, и, придвинув свой стул к миссис Роуби, она с любопытством спросила:
— Так и сказал? А вы… вы считаете, он прав? Однако миссис Беллингер, в душе которой, вытесняя благодарность за оказанную помощь, уже зрело недовольство миссис Роуби, не по чину выдвинувшейся вперед, не могла допустить, чтобы та целиком завладела, да еще столь сомнительными средствами, вниманием их гостьи. Если у Озрик Дейн недостает чувства собственного достоинства, чтобы пресечь пустую болтовню миссис Роуби, Обеденный клуб сделает это в лице своего председателя. И миссис Беллингер опустила руку на плечо миссис Роуби.
— Не будем забывать, — сказала она с ледяной учтивостью, — что при всем нашем увлечении Шингу эта тема может показаться не столь интересной…
— Нет-нет! Напротив, уверяю вас… — воскликнула Озрик Дейн.
— …для других, — решительно закончила миссис Беллингер. — К тому же мы не можем закрыть наше маленькое заседание, не убедив миссис Дейн — это было бы недопустимо! — сказать нам несколько слов о том, что сейчас целиком поглощает наши мысли, — разумеется, я говорю о «Крыльях смерти».
Остальные дамы, испытывающие, хотя и в разной степени, те же чувства, и теперь при виде смягчившейся физиономии их грозной гостьи несколько воспрянувшие духом, хором подтвердили:
— Да-да. Ах, пожалуйста, вы непременно… вы должны рассказать нам о вашей книге.
На лице Озрик Дейн появилось такое же кислое, хотя и не столь надменное выражение, каким она встретила первое упоминание о «Крыльях смерти». Но не успела она ответить миссис Беллингер, как миссис Роуби поднялась с места и, опуская на свой задорный носик вуальку, сказала:
— Прошу прощения, но мне нужно уйти, — и она двинулась к хозяйке дома, протягивая ей для прощания руку, — и лучше сделать это, пока миссис Дейн еще не начала говорить. Я, как известно, не читала ее романа, и на вашем фоне у меня будет очень жалкий вид. К тому же я приглашена на бридж.
Если бы миссис Роуби, уходя, сослалась только на незнание произведений Озрик Дейн, Обеденный клуб, ввиду проявленной ею находчивости, возможно, принял бы ее уход как свидетельство осмотрительности, но, присовокупив к такому объяснению наглое заявление о том, что пренебрегает честью находиться в столь высоком обществе ради бриджа, она лишний раз выказала достойный сожаления дурной вкус.
Дамы, однако, склонны были считать, что без нее — особенно после того как она уже оказала им ту единственную услугу, на которую была способна, — предстоящее обсуждение пройдет более слаженно и достойно; к тому же они избавятся от чувства неуверенности, которое неизвестно почему всегда охватывало их в ее присутствии. Поэтому миссис Беллингер ограничилась несколькими вскользь брошенными словами официального сожаления, а остальные члены клуба стали поудобнее рассаживаться вокруг Озрик Дейн, как вдруг эта увенчанная лаврами дама, ко всеобщему смятению, поднялась с занимаемого ею дивана.
— Подождите, подождите, — окликнула она миссис Роуби. — И я с вами.
И, поспешно хватая руки оторопевших членов Обеденного клуба, принялась награждать их прощальными пожатиями с такой же автоматической быстротой, с какой железнодорожный кондуктор пробивает проездные билеты.
— Ах, мне очень жаль… Я совсем забыла… — бросила она с порога, присоединяясь к миссис Роуби, которая с изумлением обернулась на ее призыв, и оставшиеся в гостиной дамы с чувством глубокого негодования услышали, как их гостья, даже не дав себе труда понизить голос, сказала:
