Арчибалд Кронин - Замок Броуди
— Кто там? — раздался сверху резкий вопрос.
— Вы срочно нужны, доктор! — крикнул Мэтью. Его поднятое вверх взволнованное лицо белело в темноте. — Моя мать заболела. С ней очень плохо…
— А чем она заболела? — спросил Ренвик.
— Не могу вам сказать, доктор, — сказал Мэтью прерывающимся голосом. — Я не знал, что она больна, пока она вдруг сразу не свалилась. Ох, у нее такие боли! Пойдемте скорее!
— А где это? — спросил Ренвик, сдаваясь. Ему дело не представлялось в том мрачном и тревожном свете, в каком только и мог видеть его Мэтью. Для него это был просто ночной визит, случай, может быть, серьезный, а может быть, и не серьезный, один из тех часто повторяющихся и досадных случаев, когда его лишали ночного отдыха.
— Дом Броуди, доктор. Вы, наверное, знаете этот дом — в конце Дэррок-роуд.
— Броуди! — воскликнул доктор. Потом, после короткого молчания, сказал уже другим, недоумевающим тоном: — Почему вы обратились ко мне? Ваша мать у меня никогда не лечилась.
— Ах, ничего я об этом не знаю! — крикнул Мэтью в лихорадочном нетерпении. — Ей врач необходим сейчас. Вы должны пойти со мной — она так мучается! Умоляю вас, доктор, тут вопрос идет о ее жизни.
Ренвик был уже не тот, что два года тому назад. Успех дал ему возможность выбирать, отказываться от практики, которая ему была почему-либо не по вкусу. Но против такой мольбы он не мог устоять.
— Ладно, приду, — сказал он лаконично. — Отправляйтесь домой. Я приду вслед за вами, через несколько минут.
Мэтью вздохнул с облегчением, излил свою горячую благодарность в каком-то лепете, обращенном к уже захлопнувшемуся окошку, и торопливо побежал домой. Но, очутившись у ворот, побоялся войти один и стоял на улице, дрожа в своей легкой одежде. Он решил дождаться доктора и войти вместе с ним. Хоть он и застегнул куртку до самого верха и все время запахивал ее поплотнее, ночной холод ножом пронизывал тело. Несмотря на это, Мэт не входил в дом, боясь, что там случилось что-нибудь ужасное и, может быть, он найдет мать в постели мертвой; он стоял в нерешимости у калитки, стуча зубами от холода и страха. Впрочем, ждать ему пришлось недолго; скоро на повороте желтыми пятнами засветились фонари экипажа, потом приблизились и засияли ярче. Наконец они появились уже на противоположной стороне улицы, остановились, сверкнув в глаза Мэтью, и из темноты прозвучал голос Ренвика:
— Почему вы не вошли в дом? Это сумасшествие — стоять на холоде после такого быстрого бега. Вы рискуете смертельно простудиться.
Он соскочил со своей двуколки и, выступив из темноты в круг света, подошел к Мэтью.
— Послушайте, — сказал он вдруг, — что такое с вашей головой? Вас ударили?
— Нет, — неловко пробормотал Мэтью. — Я… я упал.
— Скверный ушиб, — протянул Ренвик, испытующе глядя на него, но больше ничего не сказал и чемоданчиком, который держал в руке, сделал жест, как бы предлагая Мэтью идти впереди него в дом.
Они вошли. Тотчас их окружили тишина и мрак.
— Зажгите же свет, милейший, — сказал с раздражением Ренвик. Чем больше он наблюдал Мэтью, тем яснее видел его слабость и нерешительность и осуждал их. — Почему вы не позаботились обо всем до моего приезда? Если хотите помочь матери, надо взять себя в руки.
— Сейчас, доктор, спички у меня в кармане. — Трясущейся рукой он зажег спичку и поднес к маленькому газовому рожку в передней. В этом тусклом, мерцающем свете оба двинулись вперед, за своими колеблющимися тенями, бежавшими впереди них по лестнице.
Дверь в комнату миссис Броуди была полуоткрыта, и изнутри слышалось громкое частое дыхание, при звуке которого Мэтью заплакал от волнения:
— Слава богу, жива!..
Каким-то чудом героических усилий миссис Броуди из комнаты Мэта добралась обратно в свою и лежала беспомощная, как раненое животное, которое, собрав последние силы, уползло в свое логово. Доктор взял спички из пальцев Мэта, зажег газ в спальне и, спокойно выпроводив Мэта за дверь, сел у постели. Его суровые темные глаза остановились на этом изможденном теле, распростертом перед ним, и, когда он, осторожно взяв руку мамы, сосчитал частый, неровный пульс, заметил признаки резкого истощения, его лицо слегка омрачилось подозрением, мелькнувшим у него в голове. Он тихонько положил руку на тело больной и принялся его исследовать, сразу же своим опытным прикосновением обнаружив ненормальное сопротивление напряженных мускулов. Лицо его становилось все пасмурнее. Миссис Броуди вдруг открыла глаза и, с выражением мольбы устремив их на доктора, медленно прошептала:
— Вы пришли!
Слова и взгляд приветствовали в нем спасителя. Доктор тотчас переменил выражение лица на веселое и успокоительное.
— Вам больно вот тут, — указал он осторожным нажатием руки. — Вот в этом месте, да?
Она кивнула головой. Ей показалось удивительным, что он сразу угадал, где у нее болит. Это придавало ему в ее глазах ореол чудесной и внушающей уважение силы. Самое прикосновение его уже казалось ей целительным, эта рука, тихонько двигавшаяся по ее телу, была как талисман, который должен безошибочно открыть и устранить тайную причину ее мучений. Она с готовностью позволила осмотреть свое изнуренное тело, чувствуя, что этот человек обладает почти божественной властью исцелить ее.
— Вот так лучше, — сказал он одобрительно, когда она ослабила мускулы. — Вы дадите мне исследовать немного глубже — только разок?
Она опять кивнула головой и, покорная его отданному вполголоса приказанию, старалась дышать ровнее, пока длинные уверенные пальцы вызывали острую боль, расходившуюся по всему телу.
— Отлично! — поблагодарил он ее с ласковым спокойствием. — Вы молодчина! — Он и глазом не моргнул, ничем не выдал, что глубоко в тканях ее тела он обнаружил сильно разросшуюся опухоль и болезнь зашла слишком далеко, чтобы ей могло помочь человеческое искусство.
— Давно у вас эти боли? — спросил он как бы между прочим. — Это, конечно, не первый приступ?
Она с трудом ответила:
— Нет! Это уже давно у меня, доктор, но еще никогда так долго не болело, как сегодня. Раньше боль сразу проходила, а на этот раз она долго продолжалась. Сейчас мне легче, но все-таки еще болит.
— Вы, конечно, замечали у себя и другие симптомы болезни, миссис Броуди, — воскликнул Ренвик, выразительным взглядом придавая особый смысл этим простым словам. — Вы же видели, что вы нездоровы. Почему вы не обратились до сих пор к врачу?
— Да, я знала, — отвечала она, — но мне все недосуг было заняться собой. — Она не сказала ничего об отношении мужа к ее болезни и только прибавила: — Я не обращала на это внимания. Думала, что пройдет само собой.
Он с легким укором покачал головой и сказал:
— Боюсь, что вы очень запустили болезнь, миссис Броуди. Возможно, что вам придется некоторое время полежать в постели. Вы должны непременно дать себе отдых. Вы в нем давно нуждаетесь. Необходим полный покой.
— А что же у меня такое, доктор? — прошептала она. — Ничего… ничего серьезного?
Он встал и ласково смотрел на нее.
— Что я вам сейчас говорил? Ни о чем не надо тревожиться. Завтра я приду опять и осмотрю вас хорошенько, когда боль пройдет. А теперь вы уснете спокойно, я сейчас дам вам лекарство, от которого вам станет легче.
— Вы мне поможете? — пробормотала она едва слышно. — Я не могла бы больше выдержать такую боль.
— Болеть больше не будет, — утешил он ее. — Ручаюсь вам.
Она молча наблюдала, как он взял свой чемоданчик, открыл его и достал оттуда маленькую склянку, из которой тщательно отмерил несколько капель в стакан. Потом, когда доктор, долив в стакан воды, опять подошел к постели, она положила свою худую руку на его руку и сказала растроганно:
— Вы так добры! Неудивительно, что ваше имя у всех на языке. Я могу только от всего сердца поблагодарить вас за вашу доброту, за то, что вы ночью пришли помочь мне.
— Выпейте-ка это, — сказал он, тихонько пожимая ее сухие, загрубевшие пальцы. — Это как раз то, что вам нужно.
Она приняла от него стакан с трогательным доверием ребенка, проглотила все, даже темный осадок на дне, улыбнулась вымученной, грустной улыбкой и шепнула:
— Какое оно горькое, доктор. Наверное, хорошо помогает.
Он ободряюще улыбнулся в ответ.
— Ну а теперь спите! — приказал он. — Вам необходим долгий и крепкий сон. — И, все еще не отнимая у нее своей руки, сел у кровати, ожидая, пока снотворное подействует. Его присутствие успокаивало миссис Броуди, оказывало на нее какое-то магнетическое, благотворное влияние. Талисман, который она сжимала в руке, боясь хоть на миг его выпустить, помог ей. Время от времени она открывала глаза и с благодарностью смотрела на Ренвика. Потом зрачки ее медленно сузились, изможденные черты разгладились, она сонно пробормотала:
