Эрнест Хемингуэй - Острова в океане
– Отлично, – сказал Томас Хадсон. Он сполз чуточку вниз по наклонной палубе и сделал долгий глоток из бутылки с холодным чаем. – Большое тебе спасибо за чай.
– Это Антонио вспомнил. Мы многое забыли в спешке, когда уезжали.
– Передвинься немного к корме, чтобы держать остров под прицелом.
– Хорошо, Том, – сказал Ара.
Они лежали так на солнце и на ветру, и каждый наблюдал за островом. Иногда вдруг взлетали одна-две птицы, и оба понимали, что этих птиц вспугнул либо Вилли, либо те, другие.
– Вот, наверно, злится Вилли на птиц, – сказал Ара. – Про них-то он и не подумал, когда забирался вглубь.
– Да, это все равно что воздушные шары запускать, – ответил Томас Хадсон.
Задумавшись, он повернулся и посмотрел через плечо.
Все это ему теперь совсем не нравилось. Слишком много птиц взлетало с острова. Какие, собственно, основания были у нас думать, что те, другие, сейчас там, в глубине острова? И главное: для какой надобности было им туда забираться? Лежа на палубе, он, точно какую-то пустоту в груди, ощущал подозрение, что их с Вилли обманули. Может быть, конечно, никто и не старался нас обставить. Но странно все-таки, что столько птиц взлетает, подумал он. Еще парочка караваек поднялась недалеко от берега, и Томас Хадсон повернулся к Генри и сказал:
– Генри, пожалуйста, спустись в форлюк и последи, что делается на той стороне.
– Очень уж там мерзко.
– Я знаю.
– Хорошо, Том.
– Гранаты и диски оставь тут. Возьми nino и одну гранату сунь в карман.
Генри соскользнул в люк и стал смотреть на островки, маскировавшие пролив. Выражение его лица не изменилось. Но он плотно сжимал губы, чтобы сохранять его неизменным.
– Ты уж извини меня, Генри, – сказал ему Томас Хадсон. – Но тебе придется потерпеть.
– Я этого не боюсь, – сказал Генри. Тут нарочитая строгость, так тщательно надетая им на лицо, вдруг распалась, и он улыбнулся своей чудесной доброй улыбкой. – Просто это не совсем та обстановка, в какой я мечтал бы провести лето.
– Я тоже. Но сейчас все получается не так просто.
Из мангровой рощи взлетела выпь, и Томас Хадсон услышал ее пронзительный крик и проследил за ее нервным, устремленным вниз полетом по ветру. Потом он попробовал представить себе путь Вилли сквозь мангровые заросли по вспархиванию и полету птиц. Когда они переставали взлетать, это значило, что Вилли повернул назад. Если немного погодя опять что-то их вспугивало, это значило, что Вилли осматривает наветренный склон острова. Через три четверти часа Томас Хадсон увидел, как испуганно взлетела большая белая цапля и медленными тяжелыми взмахами крыльев двинулась против ветра, и он сказал:
– Значит, Вилли теперь вышел на берег. Поезжай за ним следом на мыс.
– Вижу его, – через минуту сказал Ара. – Только что помахал нам. Лежит чуть повыше отмели.
– Поезжай, привези его. И пока будете ехать, пусть лежит, не встает.
Ара сполз в шлюпку со своим автоматом и двумя гранатами в карманах. Он сел на корме и оттолкнулся от шхуны.
– Том, кинь мне, пожалуйста, бутылку с чаем.
Для верности Ара поймал ее обеими руками, а не одной, как он обычно делал. Ему нравилось ловить гранаты одной рукой и в самых трудных положениях, нравилось зубами выдергивать чеку. Но чай этот предназначался для Вилли; Ара знал, что Вилли пришлось вытерпеть на острове, хоть это и не дало результатов, и он бережно уложил бутылку под кормой и пощупал, не нагрелась ли она.
– Что скажешь, Том? – спросил Генри.
– Хреновое наше дело. Сейчас по крайней мере.
Вскоре шлюпка уже стояла борт о борт со шхуной, а Вилли лежал на дне шлюпки, обеими руками держа бутылку с чаем. Руки и лицо у него были все в царапинах и в крови, один рукав оторван. Лицо, искусанное москитами, распухло, и всюду, где тело не было закрыто одеждой, виднелись бугорки от москитных укусов.
– Ни черта там нету, Том, – сказал он. – Не бывали они на этом острове. А мы с тобой не больно хитры оказались.
– Неверно.
– То есть как?
– После того как шхуна села на мель, они пошли на лодке в глубь острова. То ли решили отсиживаться там, то ли чтобы разведать протоки – уж этого не знаю.
– Думаешь, они видели, как мы взбирались на шхуну?
– Либо все могли видеть, либо ничего. Они были слишком низко над водой, оттуда трудно что-нибудь увидеть.
– Могли услышать – мы же были у них с наветренной стороны.
– Может быть, и услышали.
– Так что же теперь?
– Ты отправляйся на судно, а потом пришли Ару за Генри и за мной. Они, пожалуй, еще вернутся.
– А как с Питерсом? Мы можем его взять.
– Ну, так берите сейчас.
– Томми, ты не с той стороны к этому подходишь. Мы оба ошибались, и я вовсе не подаю тебе советов.
– Я знаю. Я спущусь в задний люк, как только мы с Арой уберем Питерса.
– Пусть лучше он один это делает, – сказал Вилли. – Они могут увидеть вас издали. Но различить то, что плоско лежит на палубе, без бинокля нельзя.
Томас Хадсон объяснил это Аре, и Ара взобрался наверх и управился с Питерсом очень легко и без всяких эмоций – только обвязал ему голову парусиной. Он не выказал ни грубости, ни излишних чувств и сказал только, после того как поднял Питерса и спустил его головой вперед в шлюпку:
– Какой он весь твердый, точно дубовый.
– Потому, наверно, и говорят про покойника, что он дал дуба, – сказал Вилли. – Ты разве этого не слыхал?
– Да, – сказал Ара. – Мы их зовем «fiambres», это значит «холодное мясо» – ну, знаешь, как в ресторане, где можно взять рыбу, а можно холодное мясо. Но я думал о Питерсе. Он всегда был такой гибкий.
– Я в аккурате его доставлю, Том. Тебе еще что-нибудь нужно?
– Удача мне нужна, – сказал Томас Хадсон. – Спасибо за разведку, Вилли.
– Обычная дерьмовая работенка, – сказал Вилли.
– Скажи Хилю, пусть смажет тебе царапины мертиолатом.
– Плевать на царапины, – сказал Вилли. – Буду бегать, как дикарь из джунглей.
Томас Хадсон и Генри смотрели из обоих люков на ломаную и зазубренную линию мелких островов, лежавших между ними и длинным заливом, который служил проходом в глубь острова. Они разговаривали, не понижая голоса, так как знали, что тех, других, не может быть нигде ближе, чем на этих маленьких зеленых островках.
– Ты покарауль, – сказал Томас Хадсон. – Я пойду выброшу за борт их боеприпасы и еще раз посмотрю, что тут есть внизу.
Внизу он нашел много такого, чего раньше не замечал, и, вытащив на палубу ящик с патронами, столкнул его за борт. Пожалуй, следовало бы расшвырять по отдельности все эти коробки. Ну да черт с ними. Он вынес на палубу шмейссеровский автомат, обнаружил, что тот не действует, и отложил его к собственным вещам.
Пусть-ка Ара с ним повозится, подумал он. По крайней мере мы знаем, почему они не взяли его с собой. Ты, может быть, полагаешь, что они оставили раненого в качестве комитета по организации встречи, а сами дали тягу? А может, они устроили его со всяческими удобствами, а сами отправились на разведку? И много ли они, по-твоему, видели и много ли они знают?
– А нам не стоило бы сохранить эту ихнюю амуницию как вещественное доказательство? – спросил Генри.
– Теперь нам уж не до вещественных доказательств.
– Их всегда хорошо иметь. Ты знаешь, какие там придиры. Наверняка поставят все под сомнение. А Управление военно-морской разведки – оно даже под сомнение взять не захочет. Помнишь, Том, как было с последней подлодкой?
– Помню.
– Она тогда вон на сколько зашла в устье Миссисипи, а мы все еще сомневались.
– Верно.
– По-моему, неплохо было бы сохранить амуницию.
– Генри, – сказал Томас Хадсон, – ты только не волнуйся. Убитые все находятся на острове. Есть у нас пули от шмейссеровского автомата, извлеченные из тех тел и из мертвого фрица. Еще одного фрица мы похоронили, и место захоронения точно указано в судовом журнале. Есть севшая на мель шхуна и еще один мертвый фриц на ней. Есть два шмейссеровских автомата – один неисправный, другой поврежденный осколочной гранатой.
– А вот налетит ураган и все сметет, и они скажут, что все эти факты сомнительны.
– Хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Допустим, что все эти факты сомнительны. Ну а Питерс?
– Скажут, что Питерса, наверно, застрелил кто-нибудь из нас.
– И верно, что скажут. Придется нам пройти через все это.
Они услышали шум подвесного мотора и увидели, что Ара огибает мыс. Шлюпка так же высоко задирает нос, как и каноэ, подумал Томас Хадсон.
– Собирай свои манатки, Генри, – сказал он. – Мы возвращаемся на судно.
– Если хочешь, я охотно останусь на этом корыте.
– Нет, ты мне нужен на судне.
Но когда Ара стал бок о бок со шхуной, он вдруг передумал.
– Генри, побудь здесь еще немного, а я пришлю за тобой Ару. Если они появятся, кидай им гранату в лодку. Перейди сюда, в задний люк, тут просторно. И шевели мозгами.
