Синклер Льюис - Том 2. Бэббит. Человек, который знал Кулиджа
«Ничего машина, — говорю я, завидя «шев». — Интересно, какой у нее ход».
И я сажусь и включаю стартер!
Ну, сэр, — вы знаете, как ведут себя женщины. Она честит меня почем зря и трясется от ярости. «Лоуэл Шмальц, — кричит, — что ты задумал? Что скажет хозяин?»
«Ну, он много чего скажет, — смеюсь я, — если он — или она — увидит меня здесь!»
«Вот не думала, что ты на такое способен — горячится она. — А ну вылезай из чужой машины!»
Ну, и позлил же я ее!
«Так вот как ты со мной обращаешься», — говорю я и делаю вид, что здорово обиделся, и выхожу из машины, а потом показываю ей карточку, которую прицепил к дверной ручке — сам же прицепил, — а там написано: «Мэми в день рождения от Вуфумса» — Вуфумс — довольно-таки чудное имя, но так она меня иногда зовет, когда мы дурачимся.
Ну, тут она чуть не плюхнулась!
Да, сэр, теперь у каждого из нас своя машина, хотя моя —.
Конечно, сам крейслер тут ни при чем, что и говорить, первоклассная машина, но в гараже так ее раскатали, что появился какой-то скрип, а что скрипит — никак, черт возьми, не разберу; если меня что и бесит, когда я за рулем, так это -
Я могу проявить выдержку. Ну вот, проехал я всего две тысячи миль, и у меня лопнула шина (кто-нибудь из вас, джентльмены, имел дело с мелпсовскими шинами? и не надо — мой вам совет; уж поверьте мне, я пробовал два раза и скажу вам: все, что, они пишут в рекламе насчет особой прочности их покрышек, — просто чепуха; вовсе нет обещанной прочности) -
Серьезные неполадки я могу вынести, но малейший скрип — слушайте, когда я за рулем, он выводит меня из себя.
Вот в прошлое воскресенье везу я всю семью в Элмвуд, к нашему кузену, на воскресный обед; день был прекрасный, и настроение у меня отличное; я уже проехал Семь Углов, и показалась новая заправочная станция — ей-богу, она одна из лучших во всей стране: двенадцать насосов, уютный домик для отдыха, построенный под старомодную хижину, и склад запчастей с громадным аквариумом на окошке: золотых рыбок видимо-невидимо. И герани.
Только я хотел показать все это Мэми — опять, черт возьми, слышу этот скрип.
У меня на весь день испортилось настроение. После обеда я взял с собой кузена Эда — может, он определит, откуда скрип, — и мы поехали прямо по лесу, там у них парк, дьявольски красивый и очень мне понравился, — я всегда так наслаждаюсь Природой — но только я взгляну на дерево, или на уютную деревенскую скамеечку, или еще что-нибудь, — опять этот чертов скрип, и кузен Эд — он-то воображает, что на машинах собаку съел, но бог мой, определить, что же скрипит, он смог ничуть не лучше моего.
Я уж говорил: мы, кажется, устроились не хуже людей, и нам ни к чему уезжать из дому, чтобы хорошо провести время. Но когда я сказал жене: «Мне пришло в голову, что вы с Делмериной можете поехать со мной и посмотреть Нью-Йорк», — вид у нее был такой, словно ей оставили в наследство миллион долларов.
А Делмерина — та прямо завопила: «Вот это да! Уж погляжу я эти манхэттенские кабаре!»
«А по пути мы можем остановиться у кузена Уолтера в Трое-говорю я.
«Нет уж, лучше не надо», — говорит мне жена.
«Но ведь это нам по дороге! Разве мы не проедем мимо кузена Уолтера?» — говорю я.
«Ну, и что с того? — отвечает она. — Вы ведь, с ним всегда друг друга терпеть не могли».
«Может, и так, — говорю я, — но ведь он наш родственник, разве нет? А когда путешествуешь, надо ведь навещать родню, а?»
Ну, короче говоря, мы решили на несколько дней остановиться у кузена Уолтера — и тут-то я преподношу им великолепный сюрприз!
«А после Нью-Йорка, — говорю я, — мы поедем домой через Вашингтон и обязательно повидаем президента!»
«Ой, папка! Это невозможно!»- завопила Делмерина.
«А почему бы это? — говорю. — Разве мы с ним не однокашники?»
«Так-то оно так, — отвечает она, — но, может, он тебя не помнит».
«Слушай меня хорошенько! — говорю я. — Если ты думаешь, что в колледже я не был так же на виду, как и он, а может даже… Мне говорили, останься я до весны, меня бы взяли в бейсбольную команду — да не в этом дело! Скажу тебе прямо, что такие слова оскорбляют не меня, дорогая моя, а самого Главу Государства!
Что отличает прежде всего таких лидеров, как Кэл? Не только глубина мысли, непоколебимое мужество, сердечность и простота в общении, но и редкое знание человеческой натуры: Кэл быстро, но глубоко постигает каждого человека, с которым встречается, и уж просто не может его забыть! Вы поймите, — говорю я своим, — ведь президент один из самых занятых людей в стране: ему приходится подписывать документы, принимать делегатов ордена Лосей и все такое прочее, и я вовсе не хочу его отрывать, мы просто заглянем, и доставим ему приятный сюрприз — подумать только, сколько лет прошло с тех пор! — пожмем ему руку, и поедем дальше. А ты, Делмерина, сможешь сказать своим внукам, что тебе довелось слышать самого Кэлвина Кулиджа!»
Ну, когда я им это разъяснил, они, конечно, до смерти обрадовались, и мы стали собираться — лично я был за то, чтобы взять несколько небольших чемоданов, но моя жена высказалась за большой черный, и должен сказать — я всегда первый признаю свое поражение, и на этот раз Мэми определенно одержала верх — она напомнила, что надо взять с собой вечерний костюм, а он не помнется только в большом чемодане — и, раз уж мы об этом заговорили, признайтесь, джентльмены, вас это, наверное, поражало не меньше моего: какое это первоклассное, какое замечательное изобретение нашего века — чемодан для верхних вещей, он так украшает жизнь, и так облегчает путешествия — хоть объезди весь мир, — и сберегает столько времени -
И потом -
Послушайте, разве не забавно, что даже в критический момент человек запоминает незначительные мелочи! Как раз тут случилось, что Робби — это мой сын, ему всего пятнадцать, но бездельник уже начал курить; я, кажется, все делал, чтобы он бросил, но этот хитрец так к тебе подкатывается, когда соберешься сделать ему выговор, что я до сих пор ни разу не отругал его. Значит, он входит -
Кстати, меня до сих пор не убедили, что сигареты лучше всего.
Кажется, я могу по справедливости считать себя, так сказать, человеком современным, либеральным. Я первый в нашем районе поставил у себя радио, и я никогда не считал, что надо повесить Сакко и Ванцетти, если они не виновны. Но когда дело идет о курении, я все же предпочитаю трубку или хорошую сигару.
Значит, входит он, попыхивая сигаретой, и Делмерина — это моя дочь, и скажу вам, джентльмены, может хоть сейчас запеть, по-моему, ничуть не хуже, чем Шуман-Хайнк или Софи Тэкер да и любая из этих примадонн, — и она заорала ему: «Послушай, па хочет познакомить нас с президентом Кулиджем».
А он: «Ловко! А ты предупредишь президента, чтоб он мог вовремя смыться?»
Будьте уверены, я ему задал тут! Я считаю, детям надо давать свободу, но я не раз говорил Робби: культурная речь и хорошие манеры — вот что позволяет человеку выдвинуться, и если б он побольше глядел на свою мать и на меня и поменьше на этих развязных, посасывающих сигаретки старшеклассников — йеху, ему бы это куда больше принесло пользы. Уж определенно!
Итак, мы решили ехать и отправились. Не хочу утомлять вас, джентльмены, подробностями нашей поездки. Конечно, вас интересуют мои впечатления о Кулидже и Белом доме, куда мне довелось попасть. Поэтому, без лишних слов, перехожу к сути дела.
Значит, примерно через неделю, в полдень, сели мы в поезд — не правда ли, замечательно удобно стало ездить по железной дороге, я хочу сказать, в Америке, не за границей. Один мой знакомый — он знает Европу как свои пять пальцев — говорил мне, что во всем Старом Свете не найти ни одного комфортабельного поезда. Но здесь-
Вот сижу я в салон-вагоне, тут тебе все удобства — и некрепкие напитки (лично я всегда предпочитаю в пульмане «Ежевичный»), чтобы подали их, достаточно нажать кнопку, и целая библиотека бесплатных журналов, включая «Сатердей ивнинг пост», — в общем-то говоря, это мой любимый журнал, особенно объявления, тем более их сейчас стали печатать в красках!
И пусть другие нянчатся со своими старыми мастерами, а мне подавай объявления!
Да, сэр, просто удивительно, как шагнула вперед реклама за последние годы. Я, конечно, восхищаюсь великими и ведущими американскими писателями-миссис Райнхарт, и Питерам Б. Кайном, и Артуром Брисбейном, — но сомневаюсь, смогут ли даже они угнаться за этими мастаками, которые сейчас пишут объявления. И это просто блестящая мысль — не знаю, кому первому она пришла в голову, — на любой рекламе рисовать девушку с красивыми ножками; не только когда рекламируют чулки, но и автомобили: изображается, как она садится в авто; а на рекламах машинного оборудования она широким жестом дарует его всему свету. Да, сэр, кто хочет понять Соединенные Штаты, пусть изучит объявления в «Сатердей ивнинг пост»: он узнает, почему мы самая передовая нация в мире и какой у нас простор для каждой индивидуальности.
