Льюис Уоллес - Бен-Гур
Бен-Гур опустил человека на землю.
– Галилеяне, – сказал он, – это уловка Пилата. Хотите ли вы сделать, что я вам скажу? Пойдемте биться с этими людьми!
– Да! Да! – ответили они.
– Так воротимся к деревьям, что у ворот, и мы найдем, что насаждения Ирода, хотя и противозаконные, в конце концов пригодны на что-нибудь хорошее. Идемте!
Они бросились назад и, наваливаясь всей своей соединенной тяжестью на сучья, отделяли их от стволов. В скором времени они были вооружены. Возвратясь, они встретили на краю площадки толпу, бешено рвавшуюся к воротам. Позади них не умолкал шум – смесь пронзительных криков, стонов и проклятий.
– К стене, – крикнул Бен-Гур, – к стене, и дайте толпе пройти сбоку.
Так, скользя и цепляясь за стены, чтобы их не увлекла толпа, они все-таки двигались вперед.
Бен-Гур все время был превосходным вожаком, и когда он пробрался сквозь густую толпу, его отряд сомкнулся позади него, как один человек. Когда римляне, колотя народ и потешаясь тем, что валили его на землю, сошлись лицом в лицу с галилеянами, гибкими и ловкими, возбужденными гневом и тоже вооруженными, они были в свою очередь удивлены: крик был единодушен и свиреп, удары палок быстры и смертельны, натиск бешен, как сама ненависть. Никто не исполнял своего дела так хорошо, как Бен-Гур, которому умение вести бой сослужило хорошую службу, ибо он мог не только нападать, но и защищаться: его крепкая рука и несравненная физическая сила во всех отношениях хорошо послужили ему. Он был одновременно и бойцом, и вождем. Дубина, которую он держал, была изрядной длины и толщины, так что довольно было ударить ею человека один раз. Кроме того, Бен-Гур, казалось, не спускал глаз ни с одного из сражающихся друзей и отличался способностью вовремя поспевать именно там, где в нем более всего нуждались. Его боевой клич вызывал воодушевление в его отряде и тревогу среди врагов. Удивленные римляне стали отступать и под конец бежали к портику. Пылкие галилеяне бросились было следом за ними, но Бен-Гур благоразумно удержал их.
– Остановитесь, братья! – сказал он. – Вот идет центурион со стражей. У них мечи и щиты, и мы не можем бороться с ними. Мы хорошо исполнили свое дело, теперь отступим и выйдем за ворота, пока есть возможность.
Они повиновались, хотя и неохотно, ибо им часто приходилось наступать на соотечественников, лежавших там и сям. Некоторые стонали и корчились, иные умоляли о помощи, другие молчали, как мертвецы. Но не все павшие были иудеи – хоть в этом было для них утешение. Центурион что-то прокричал им, когда они выходили. Бен-Гур рассмеялся ему в лицо и ответил на его языке:
– Если мы иудейские псы, то вы римские шакалы. Оставайся, мы еще вернемся.
Галилеяне одобрили его и, смеясь, вышли вон. За воротами была такая толпа, которой Бен-Гур никогда не видел, даже в Антиохийском цирке.
Кровли домов, улицы, склон холма были усыпаны народом, плачущим и молящимся. Воздух был наполнен криками и проклятиями.
Едва галилеяне успели выйти, как у ворот появился центурион и окликнул Бен-Гура.
– Дерзай! Ты римлянин или иудей?
Бен-Гур отвечал:
– Я – иудей, рожденный здесь. Что тебе нужно?
– Стой и сражайся!..
– Один на один?
– Если хочешь.
Бен-Гур расхохотался.
– О храбрый римлянин! Достойный сын лживого римского Юпитера. Ты знаешь, что у меня нет оружия.
– Бери мое, – отвечал центурион. – Я достану себе у войска.
В народе при этом разговоре водворилась тишина. Недавно Бен-Гур одержал победу над римлянином на глазах всей Антиохии, теперь ему предстояло помериться силами с другим римлянином на глазах всего Иерусалима, и победа над ним могла бы иметь немалое значение для дела грядущего царя. Он ни минуты не колебался. Направившись прямо к центуриону, он сказал ему:
– Я согласен. Дай мне свои щит и меч.
– А шлем и нагрудник? – спросил римлянин.
– Оставь их себе. Они могут быть мне не в пору.
Центурион передал ему оружие и сам тотчас же приготовился к поединку. Все это время солдаты, сомкнув ряды, оставались безучастными зрителями.
Толпа же, когда оба борца приблизились друг к другу с целью начать бой, решала интригующий всех вопрос: "Кто это?", но никто не мог ответить на него.
Превосходство римлян в военном деле зависело от трех причин: от дисциплины в легионе, от сражений отдельными легионами и от особого умения пользоваться коротким мечом. В сражении они никогда не били и не резали, но все без исключения кололи – кололи и наступая, и отступая, и обычной их целью было лицо врага. Все это было хорошо известно Бен-Гуру. В начале поединка он сказал:
– Я говорил тебе, что я иудей, но не упомянул, что вместе с тем я ученик великих бойцов. Защищайся!
При последних словах Бен-Гур сцепился с противником. С минуту они простояли нога к ноге, глядя друг на друга через края своих чеканенных щитов. Вдруг римлянин подался вперед и притворился, что хочет нанести удар в нижнюю часть тела противника. Иуда улыбнулся, и мгновенно римлянин наметил удар в лицо. Иуда слегка наклонился влево, но так быстро, что избег удара, и в то время, как рука врага была направлена ему в лицо, он просунул свой щит под поднятую руку и, сделав шаг влево и вперед, получил весь правый бок врага открытой для себя мишенью. Центурион тяжело упал на грудь, распростершись на мостовой, и таким образом Бен-Гур победил. Встав ногой на спину врага, он по обычаю гладиаторов приподнял над головой щит и приветствовал неподвижно стоявших легионеров.
Народ, узнав результат поединка, как бы обезумел. На всех домах, вплоть до Ксиста, как только разнеслась весть о победе, начали махать шалями и платками и издавать ликующие возгласы.
Вышедшему из ворот младшему офицеру Бен-Гур сказал:
– Твой товарищ умер, как следует умирать солдату. Я оставляю его неприкосновенным. Только щит и меч его я беру как свою собственность.
С этими словами он отошел немного назад и затем сказал галилеянам:
– Братья, вы хорошо исполнили свое дело. Теперь разойдемтесь, чтобы не подвергнуться преследованию, и сойдемтесь опять сегодня ночью в канне Вифании. У меня есть предложение, очень важное для дела Израиля.
– Кто ты? – спросили они его.
– Иудей, – отвечал он просто.
У всех еще сильнее разгорелось желание поближе узнать его.
– Придете ли вы в Вифанию? – спросил он снова.
– Да, мы придем.
– В таком случае принесите с собой эти меч и щит, чтобы я мог признать вас.
Затем, протиснувшись сквозь все возрастающую толпу, Бен-Гур быстро скрылся.
По настоянию Пилата народ удалился из крепости, унося с собой своих убитых и раненых, и сильное горе пережил он в этот день, но утешением служила победа, одержанная неизвестным героем, которого повсюду искали, но нигде не могли найти. Упавший дух народа, благодаря его подвигу, пробудился до такой степени, что на улицах и даже в храме во время праздничных торжеств снова припоминались древние истории маккавеев и тысячи людей, покачивая головами, шептали:
– Еще немного, и Израиль добьется своего. Только терпение и вера в Бога отцов наших да не покинут нас.
Таким образом Бен-Гур заявил о себе в Галилее и проложил путь к служению делу грядущего Царя.
Часть 7
1. Провозвестник
Собрание произошло в канне Вифании, где Бен-Гур вновь встретился с галилеянами. Слава о его подвиге на старой рыночной площади приобрела ему последователей и сделала его лицом влиятельным. До наступления весны он сформировал уже три легиона и организовал их по римскому образцу. Он мог бы набрать еще столько же легионеров, так как воинственный дух этого храброго народа никогда не угасал, но требовалось вести это дело с тщательными предосторожностями и в тайне как от римлян, так и от Ирода. Довольствуясь поэтому тремя легионами, он старался подготовить их к систематической деятельности. Для этого он удалился с начальниками за гряды лавы Трахонита и, обучив их там пользованию оружием, в особенности копьем и мечом, и маневрам, свойственным легионам, отправил их домой в качестве учителей. И вскоре военные упражнения стали любимым занятием народа.
Нетрудно понять, что задача эта требовала терпения, ловкости, старания, веры и преданности с его стороны – качеств, необходимых для вдохновения других. И редко человек обладал ими в большей степени и пользовался с большим успехом, чем Бен-Гур. И при всем этом дело не удалось бы без поддержки Симонида, доставлявшего ему оружие и деньги, и Ильдерима, оберегавшего дороги и поставлявшего необходимые запасы. Правда, немалую роль играл здесь и гений галилеян.
Под словом "галилеяне" мы разумеем четыре колена: Асира, Завулона, Иccaxapa и Неффалима – с областью, отведенной им. Евреи Иерусалима и его окрестностей презирали своих северных братьев, но даже в Талмуде сказано: "Галилеянин любит честь, а еврей деньги".
