Уильям Коллинз - Армадэль. Том 2
— Что ещё хотите вы сказать? Я жду, — проговорила мисс Гуильт.
Она с пренебрежением повернула кресло к окну и опять принялась за свою работу. Доктор встал позади неё и положил руку на спинку кресла.
— Во-первых, я должен задать вопрос, — сказал он, — а во-вторых, посоветовать принять меры необходимой предосторожности. Если вы удостоите меня вашим вниманием, я прежде задам вопрос.
— Я слушаю.
— Вы знаете, что мистер Армадэль жив, — продолжал доктор, — знаете, что он возвращается в Англию, зачем же вы продолжаете носить ваш вдовий траур?
Она отвечала ему без малейшей нерешительности, продолжая заниматься своей работой:
— Потому что я сангвинического характера, так же как и вы, и намерена полагаться на случай до самого конца. Мистер Армадэль может ещё умереть на обратном пути.
— А если он приедет живой, тогда что?
— Тогда может произойти ещё одна случайность.
— Какая, позвольте спросить?
— Он может умереть в вашей лечебнице.
— Милостивая государыня, — возразил доктор густым басом, который он сохранял для вспышек добродетельного негодования, — подождите! Вы говорите о случайностях, — продолжал он, переходя на более спокойный тон в разговоре. — Да! Да! Разумеется. Я понимаю вас на этот раз. Даже искусство излечения зависит часто от случайностей, даже в такой лечебнице, как моя, может иметь место смертельный исход. Именно, именно! — повторил доктор, соглашаясь с мисс Гуильт с показным беспристрастием. — Я допускаю случайности, если вы хотите рассчитывать на них. Заметьте: я говорю, если вы хотите рассчитывать на них.
Наступила снова минута молчания — молчания такого глубокого, что в комнате ничего не было слышно, кроме шороха от иголки мисс Гуильт, продеваемой в её работе.
— Продолжайте, — сказала она, — вы ещё не кончили.
— Правда, — ответил доктор, выслушав этот вопрос, — я должен ещё посоветовать вам принять меры предосторожности. Вы увидите, что я с своей стороны не расположен полагаться на случайности. Размышления убедили меня, что мы с вами (говоря о местности) не так удобно живём, как мы могли бы жить в расчёте на непредвиденный случай. Кэбов мало в этой только обживаемой местности. Я живу в двадцати минутах ходьбы от вас, вы живёте в двадцати минутах ходьбы от меня. Я ничего не знаю о характере мистера Армадэля, вы знаете его хорошо. Может быть, окажется необходимо — крайне необходимо — вдруг обратиться к вашему более близкому знакомству с ним. Как же это я сделаю, если мы не будем находиться близко друг от друга, не под одной кровлей? В интересах нас обоих я приглашаю вас переселиться в мою лечебницу на короткое время.
Быстрая иголка мисс Гуильт вдруг остановилась.
— Я понимаю вас, — сказала она опять так же спокойно, как прежде.
— Извините, — отвечал доктор в новом приступе глухоты поднося руку к уху.
Она засмеялась про себя тихим дьявольским смехом, который испугал даже доктора, так что он отнял свою руку от спинки её кресла.
— Переселиться в вашу лечебницу? — повторила она. — Вы соблюдаете внешне приличия во всём другом, намерены ли вы соблюсти эти приличия, принимая меня в ваш дом.
— Непременно! — отвечал доктор с энтузиазмом. — Я удивляюсь, почему вы задаёте мне этот вопрос? Знали ли вы когда человека моей профессии, который пренебрегал бы внешними приличиями? Если вы согласитесь принять моё приглашение, вы поступите в мою лечебницу в самой безупречной роли — роли пациентки.
— Когда вам нужен мой ответ?
— Можете вы решить сегодня?
— Нет.
— Завтра?
— Да. Вы хотите ещё что-то сказать?
— Больше ничего.
— Оставьте же меня. Я не соблюдаю приличий. Я желаю быть одна, и говорю это. Всего доброго.
— О женщины! Женщины! — сказал доктор, опять возвратившись к прежнему расположению духа. — Такая восхитительная впечатлительность! Какая очаровательная небрежность в том, что они говорят или как они говорят! О! Как женщины нерешительны, застенчивы и как им трудно угодить! Прощайте.
Мисс Гуильт встала и презрительно посмотрела ему вслед из окна, когда дверь на улицу затворилась и он вышел из дома.
— Сам Армадэль принудил к этому в первый раз, — сказала она. — Мануэль принудил меня к этому второй раз. Неужели я позволю тебе, трусливому злодею, принудить меня к этому и в последний раз.
Она отошла от окна и задумчиво посмотрела в зеркало на свой вдовий траур.
День прошёл, а она не решила ничего. Настала ночь, а она ещё колебалась. Настало новое утро, а страшный вопрос ещё остался без ответа. С ранней почтой получила она письмо: это было обычное донесение Бэшуда. Опять он поджидал приезда Аллэна и опять напрасно.
— Я хочу иметь больше времени! — запальчиво воскликнула она. — Ни один человек на свете не заставит меня решиться скорее, чем я сама решу!
За завтраком в это утро (девятого декабря) доктор был застигнут в своём кабинете визитом мисс Гуильт.
— Мне нужен ещё день, — сказала она, как только слуга затворил за нею дверь.
Доктор посмотрел на мисс Гуильт, прежде чем ответил, и понял, по выражению её лица, как в эту минуту опасно доводить её до крайности.
— Время уходит, — возразил он спокойным тоном. — Почём мы знаем, может быть, мистер Армадэль будет здесь сегодня.
— Мне нужен ещё день! — повторила она громко и горячо.
— Согласен, — сказал доктор, с тревогой смотря на дверь. — Не говорите слишком громко: слуги могут услышать вас. Помните, — прибавил он, — я полагаюсь на вашу честь, надеюсь, что вы не станете принуждать меня к дальнейшей отсрочке.
— Вы лучше положитесь на моё отчаяние, — сказала она и оставила его.
Доктор очистил скорлупу на яйце и тихо засмеялся.
«Совершенно справедливо, моя милая! — подумал он. — Я помню, куда отчаяние привело тебя в прошлый раз, и, мне кажется, я могу предположить, что оно приведёт тебя туда же и теперь».
Без четверти восемь Бэшуд занял свой наблюдательный пост, как обыкновенно, на платформе станции железной дороги у Лондонского моста.
Поезда ожидали в этот вечер в восемь часов. В пять минут девятого раздался свисток. Ещё через пять минут пассажиры уже выходили на платформу.
Следуя полученным инструкциям, Бэшуд пробрался сквозь толпу к дверям вагонов и, не заметив знакомого лица при этом первом осмотре, присоединился к пассажирам, чтобы посмотреть на них во второй раз в приёмной комнате таможни. Он огляделся по сторонам комнаты и удостоверился, что все люди, находившиеся там, незнакомы ему, когда вдруг услышал позади себя голос, воскликнувший:
— Неужели это мистер Бэшуд?
Он обернулся в нетерпеливом ожидании и очутился лицом к лицу с последним человеком на свете, которого он желал увидеть.
Этим человеком был Мидуинтер.
Глава II
В ДОМЕ
Заметив замешательство Бэшуда (одного брошенного взгляда было достаточно, чтобы обнаружить перемену в его наружности), Мидуинтер заговорил первый.
— Я вижу, что удивил вас, — сказал он. — Вы, верно, отыскивали кого-нибудь другого? Получили вы известие от Аллэна? Возвращается он домой?
Вопрос об Аллэне, хотя он естественно пришёл бы в голову всякому в положении Мидуинтера, в эту минуту увеличил замешательство Бэшуда. Не зная, как выпутаться из критического положения, в которое он был поставлен, Бэшуд прибегнул к простому отрицанию.
— Я ничего не знаю о мистере Армадэле, — отвечал он с ненужной торопливостью. — Добро пожаловать обратно в Англию, сэр, — продолжал он, меняя тему разговора со своим обычным смятением в голосе. — Я не знал, что вы были за границей… Как давно мы не имели удовольствия… Я не имел удовольствия… Веселились вы, сэр, за границей? Такие отличные обычаи от наших! Долго вы останетесь в Англии теперь, когда вернулись?
— Я сам не знаю, — отвечал Мидуинтер. — Я был вынужден изменить свои планы и неожиданно приехать в Англию. — Он был в нерешительности, голос его изменился, и Мидуинтер добавил очень тихо:
— Серьёзное беспокойство заставило меня возвратиться. Я не могу сказать, какими будут мои планы до тех пор, пока это беспокойство не пройдёт.
Свет от фонаря падал на его лицо, и Бэшуд заметил, что он очень переменился и похудел.
— Мне жаль, сэр, право, мне очень жаль. Не могу ли я быть вам полезен? — спросил Бэшуд, говоря под влиянием отчасти своей обычной вежливости, отчасти своих воспоминаний о том, что Мидуинтер сделал для него в Торп-Эмброзе в прошлом.
Мидуинтер поблагодарил его и грустно ответил:
— Я боюсь, что вы не сможете быть полезны, мистер Бэшуд. Тем не менее я очень благодарен за ваше предложение.
Он остановился и соображал некоторое время.
— Что если она не больна? Что если случилось какое-нибудь несчастье? — продолжал он, говоря сам с собой и опять повернувшись к управителю. — Если она оставила свою мать, может быть, её следы найдутся, если поспрашивать в Торп-Эмброзе?
Любопытство Бэшуда было тотчас возбуждено. Его теперь интересовали все женщины ради мисс Гуильт.