Хорас Маккой - В саване нет карманов

– Звонили несколько человек, – сказала она. – Список на вашем столе.

– Я прошелся по киоскам сегодня утром – посмотреть, как идет продажа. Поэтому опоздал.

– И как идут дела? – спросил Бишоп, усаживаясь.

– Нормально. Я не очень разбираюсь в этом, но думаю, что все идет нормально. Скажи мне, Эд, только честно, что ты думаешь?

– Я думаю, что журнал замечательный. Правда. Но уж очень напоминает «Нью-йоркер», согласись?

– Любой журнал такого типа похож на «Нью-йоркер». За исключением раздела светской хроники.

– Кстати, единственное, что мне не понравилось, – раздел светской хроники.

– Такой раздел необходим. И фотографии дебютантов. И эдакая увесистая кучка рекламы тоже, не так ли?

– Кто этим занимается? Ты?

– Парня зовут Экман. Работает на Лоуренса. Томас видел статью о бейсбольной команде?

– А то. Небось получил номер самым первым. Я купил экземпляр около четырех часов, хотел подсунуть ему, – а он уже все прочитал.

– И что он сказал?

– Он полагал, что бейсбольное разоблачение, так же как и редакционная статья о газетах, будет задавлено рекламным отделом… Публикация заставила его, скажем так, потерять самообладание.

– Ну что же, правда на то правда и есть, – заметил Долан.

– Не сомневаюсь, – кивнул Бишоп. – Послушай, Майк, почему ты мне не рассказывал… Уж я-то знаю, черт возьми, что это правда! Ты не единственный репортер, который всегда выступает против зажима в газетах. Мы все такие.

– Свобода прессы, – воскликнул Долан саркастически. – Господи, что за смех!

– Должен сказать тебе одну вещь, малыш, – произнес Бишоп. – Я чертовски боюсь, что ты разобьешь голову о каменную стену. Ты наживешь себе множество врагов. Многие возненавидят тебя лютой ненавистью. Томас, к примеру. Ты знаешь, что он собирается сделать? Он пишет редакторский отзыв – ответ на твои обвинения, что, мол, дорогая старая «Таймс газетт» подвергалась цензуре и давлению, и хочет тиснуть его на спортивной страничке в сегодняшнем номере.

– Надеюсь, он так и сделает. Чертовски надеюсь! Не смолчит же он, получив оплеуху! К тому же, – сказал Долан, усмехаясь, – перебранка очень полезна для журнала. Это заставит людей раскупать тираж.

– Тысячи туповатых чертовых простаков поверят тому, что ты говоришь, но ведь есть и другие…

– Их я тоже заставлю поверить! – с некоторой долей горячности воскликнул Долан. – С Божьей помощью я назову им даты и имена. Представлю письменные показания. Это бейсбольное дело только начало. Я доберусь до самого основания, сунусь и в Сити-Холл, и в офис окружного прокурора, и в резиденцию губернатора…

– Если только сможешь дойти до конца.

– Будь уверен, дойду, – сказал Долан.

– Держу пари: если выдержишь курс, то примерно через шесть месяцев под твою лавочку подсунут целый грузовик тротила. Или убедят смягчить резкость.

– Только через мой труп, – возразил Долан.

– Ну ладно – посмотришь. Дай мне Бог ошибиться. Я за тебя. Зачем, ты думаешь, я пришел сюда? Просто поболтать?

– Зачем?

– Ну… Я пятнадцать лет был полицейским и насмотрелся всякого дерьма. Если тебе понадобится статья о теневых сторонах, я возьмусь написать ее. Я не могу поставить свою подпись под таким материалом, ты понимаешь – из-за жены и детей, но сделаю это анонимно.

– Спасибо, Эд, но я против анонимных статей. За всем, что я печатаю, что выглядит опасным, должен быть конкретный автор, конкретное имя. Но твоя помощь, скажу прямо, очень нам пригодится. Ты можешь здорово помочь с подготовкой материала – это сэкономит массу времени. Сейчас у меня проблемы – да что там, пока что нет никакого бюджета, – но со временем я смогу платить…

– Привет, Долан, – раздался голос из-за двери. – К вам можно?

– О, привет, мистер Томас, – сказал Долан, выглядывая. – Входите.

– Привет, Томми, – пробормотал Бишоп.

– На кого ты работаешь – на меня или на него? – спросил Томас, заметив наконец репортера.

– Что за вопрос? На вас, Томми. Я просто заскочил…

– Ага, просто заскочил. А мне срочно нужен репортаж, черт возьми, о том, что происходит в полицейских участках.

– Хорошо, – сказал Бишоп, поднимаясь и злобно глядя на Томаса. – Увидимся, Майк.

– До свидания, Эдди, – попрощалась с ним Майра, не прекращая печатать.

– Пока, Майра.

– Садитесь, мистер Томас, – предложил Долан.

– Я лучше постою, – ответил Томас сердито. – С чего ты решил вдруг наехать на меня?

– Не на вас. Я наезжаю на все газеты.

– Но все знают, что ты работал в «Таймс газетт», следовательно, знают, что ты имеешь в виду нас.

– Общая линия направленности материала прочерчена достаточно четко…

– Ты поднял адскую вонь: история о бейсбольном скандале прошла через телеграфные агентства. Ты, наверное, много чего услышишь от Лэндиса.

– Надеюсь… Отчасти я на это и рассчитывал.

– Ладно, меня интересует прежде всего «Таймс газетт». Я не стану отвечать на твои обвинения злобными передовицами…

– Просто вы боитесь оказаться на виду. Вы и другие газеты!

– Да, но предупреждаю: если ты не откажешься от своей затеи, мы сделаем твою жизнь чертовски несладкой. Запомни это.

– А ведь я только начал. Подождите, пока я на самом деле развернусь, – сказал Майкл, вытаскивая из кармана лист бумаги. – Вот несколько наметок статей, которые я сделал за последние несколько дней. Статей, которые следовало написать месяц назад, если не раньше. «Доктор Карлайл», – прочитал он. – Вы знаете его, знаменитого сторонника абортов, который уже убил пару девушек и которому все еще разрешено продолжать преступный бизнес, потому что его брат – босс в округе Колтон. «Карсон». Санитарный надзиратель, заграбаставший в свою фирмочку все мусоровозы, принадлежащие городу. «Рикарчелли». Этот парень содержит игорный притон в самом большом отеле в городе. «Нестор». Комиссар полиции, который теперь разъезжает на «дюзенберге»,[6] а всего шесть лет назад был голодранцем и работал на ферме. Ну как, впечатляет?! А ведь это то, что лежит прямо на поверхности. И лишь один Господь знает что еще выплывет наружу, когда я начну копать всерьез.

– В этом нет ничего нового, – сказал Томас. – В каждом городе есть что-нибудь подобное. Это часть устоявшейся системы. Ты, должно быть, совсем свихнулся, если собираешься коснуться любой из этих историй.

– Коснуться?! Я собираюсь раскрутить их на полную катушку. Я собираюсь дать достойное занятие нашему высокоэрудированному Большому жюри.

– На самом деле ты собираешься совершить публичное самоубийство, вот и все. Давай, вперед, если ты хочешь этого. Но больше чтобы никаких злобных передовиц о «Таймс газетт», или я персонально разберусь с тобой, – пригрозил Томас и вышел, стуча каблуками по полу.

– Общительный парень, – сказала Майра, отставив машинку. – Надеюсь, вы не позволите ему заморочить вам голову.

– Я напуган до смерти, – усмехнулся Долан.

– Вы уже просмотрели список звонков? Мисс Коулин и миссис Мардсен сказали, что у них к вам важное дело. Также некий мистер Куксон просил передать, что звонил по срочному делу.

– Обычно мы называем его по имени. Майер. Режиссер театра-студии.

Зазвонил телефон.

– Алло… – сказала в трубку Майра. – Да, это Бичвуд 4556… Чикаго? Кто звонит?… Хорошо, оператор, соедините.

– Кто это? – спросил Долан, подходя и беря трубку.

– Это джентльмен, который что-то имеет или делает насчет бейсбола. Мне кажется, телефонистка назвала его имя – Лэндис…

«Лэндис дисквалифицирует шесть колтонских игроков, признанных виновными в получении взяток в регулярном чемпионате

Шесть членов основного состава колтонской бейсбольной команды были сегодня исключены из бейсбольной ассоциации. Причина – получение взяток за проигрыш в матчах с командой Беннтауна, которые намечены на чемпионат 1936 года. Судебное разбирательство продолжалось пять дней. Имена дисквалифицированных игроков: Фритц Докстеттер, питчер, Гарольд Маллок, второй бэйзмен, Джо Трент, боковой игрок и ведущий отбивающий лиги, Рауль Дедрик, игрок в поле, Мерсер Сасл, первый бэйзмен, и Адриан Поттс, кэтчер.

Было установлено, что двое из игроков сделали признание главе бейсбольной ассоциации Лэндису, без объявления источника взятки. Дисквалифицированные игроки не пожелали дать интервью нашей газете.

Внимание к скандалу впервые было привлечено «Космополитом», еженедельником, вышедшим в прошлом месяце, который редактирует Майкл Долан, бывший спортивный редактор местной газеты…»

– Надо сказать, что Преснелл оказал нам услугу, – заметил Долан, складывая газету. – Вся первая страница.

– Громкая история, – подтвердила Майра. – Это есть в каждой американской газете.

– Я получил огромное удовольствие, когда их вышвырнули, – заявил Долан. – Ублюдки. Мне нравится Лэндис. Никакого бюрократизма! Действительно заботится о чистоте бейсбола. Жаль, что среди политиков нет Лэндиса. Господи, как он им нужен! Один Лэндис в политике мог бы сделать эту страну куда лучше, чем шесть Верховных Судов.