Пэлем Вудхауз - Том 1. Дживс и Вустер
— Я гляжу, отсутствием аппетита ты не страдаешь!
— Это мой обед. В час пятьдесят должен встретить Освальда на вокзале Ватерлоо, чтобы успеть на обратный поезд. Я возил его к зубному врачу.
— Освальд? Это что — юный Глоссоп?
— Да. Поганец порядочный.
— Поганец? Кстати, я же сегодня обедаю с тетей Агатой. Извини, я поскакал, а не то опоздаю.
Я не виделся с тетей Агатой после той самой истории с жемчугом; и, хотя и не предвкушал особого удовольствия от совместного пережевывания пищи, я был твердо уверен, что уж одной темы она, во всяком случае, не станет касаться — а именно, темы семьи и брака. Если бы я сел в такую калошу, как тетя Агата в Ровиле, элементарный стыд не позволил бы мне даже заикаться об этом как минимум несколько месяцев.
Но, оказалось, я недооценивал женщин. В смысле бесстыдства. Вы не поверите — она, можно сказать, с этого начала. Клянусь! Не успели мы перекинуться парой фраз о погоде, как она, не моргнув глазом, ринулась в атаку.
— Берти, — сказала она. — Я много думала и окончательно поняла, что тебе совершенно необходимо жениться. Признаю — я жестоко ошиблась, доверившись той ужасной обманщице в Ровиле, но на этот раз ошибки быть не может. Мне посчастливилось найти для тебя именно такую невесту, как тебе нужно. Я недавно познакомилась с этой девушкой, но она из прекрасной семьи, так что тут не может быть никаких сомнений. К тому же она очень богата; для тебя, впрочем, это не важно. Главное, что это сильная, самостоятельная и благоразумная девушка, которая сможет уравновесить все твои многочисленные слабости и недостатки. Она с тобой знакома, и, хотя, естественно, не одобряет твой образ жизни, относится к тебе с симпатией. Я в этом уверена, потому что уже прощупала почву — естественно, очень деликатно — и думаю, что стоит тебе сделать первый шаг…
— Кто она? — Мне следовало давно задать этот вопрос, но с перепугу у меня кусок булочки попал не в то горло, я посинел от недостатка кислорода, и только теперь снова получил возможность нормально дышать. — Кто она?
— Гонория, дочь сэра Родерика Глоссопа.
— Нет, только не она! — закричал я, и щеки мои под здоровым летним загаром побледнели.
— Не глупи, Берти. Это как раз та жена, которая тебе требуется.
— Но, послушайте…
— Она сформирует твой характер.
— Но я вовсе не хочу, чтобы кто-то формировал…
Тетя Агата взглянула на меня так, словно мне пять лет, и она опять застукала меня с банкой джема в буфетной.
— Берти! Ради Бога, не спорь, пожалуйста.
— Да, но я хочу сказать…
— Леди Глоссоп любезно пригласила тебя погостить в Диттеридж-Холле. Я сказала, что ты с удовольствием завтра же к ним приедешь.
— Мне очень жаль, но на завтра у меня чертовски важная встреча.
— Что еще за встреча?
— Ну… это…
— Нет у тебя никакой встречи. А если и есть, ты ее отменишь. И отправишься в Диттеридж-Холл, а не то, Берти, я очень сильно рассержусь.
— Ну, хорошо, хорошо, — сказал я.
Едва я расстался с тетей Агатой, как во мне проснулся бойцовский дух Вустеров. Как ни ужасна была нависшая надо мной угроза, я чувствовал почти что радостное возбуждение. Меня загнали в угол, но чем безнадежнее мое положение, тем слаще будет торжество над Дживсом, когда я сумею выпутаться из ловушки без малейшей помощи с его стороны. Прежде я бы спросил у него совета и действовал в соответствии с его инструкциями; но после того, что я услышал на кухне, будь я проклят, если стану унижаться. Вернувшись домой, я, как бы между прочим, сказал:
— Знаете, Дживс, я попал в чертовски затруднительное положение.
— Мне очень жаль, сэр.
— Да, мое дело дрянь. По правде говоря, я на краю гибели, один на один с безжалостным роком.
— Если я могу вам чем-нибудь помочь, сэр…
— Нет, спасибо. Не стану вас беспокоить. Уверен, что сам справлюсь.
— Очень хорошо, сэр.
Тем все и кончилось. Другой на его месте принялся бы расспрашивать, что да как, но такой уж Дживс человек. Сама сдержанность во всем.
Когда я на следующий день приехал в Дитерридж, Гонорию я там не застал. Ее мать сказала, что она гостит у Брейтуэйтов и вернется завтра, а с ней вместе приедет и ее подруга, мисс Брейтуэйт. Еще она сообщила, что Освальда я найду в парке, и — что значит материнская любовь — это прозвучало так, словно присутствие ее чада служит к украшению парка и составляет едва ли не главную его достопримечательность.
Неплохой у них там парк, в Диттеридже. Террасы, большой кедр посреди лужайки, кусты и небольшой, но живописный пруд с перекинутым через него каменным мостом. Выйдя в парк, я обогнул кустарник и заметил Бинго, который курил, прислонясь к перилам моста. На каменных перилах сидел с удочкой в руках некий представитель отряда несовершеннолетних — как я понял, это и был Освальд Моровая Язва.
Бинго был приятно удивлен моему приезду и представил меня мальчишке. Если тот и был приятно удивлен, то умело скрыл это, как заправский дипломат. Только взглянул на меня, слегка вздернул брови и продолжал удить. Видно было, что он из тех высокомерных юнцов, которые дают вам почувствовать, что школа, где вы учились, совсем не та, и костюм на вас сидит плохо.
— Это Освальд, — сказал Бинго.
— Рад познакомиться, — приветливо произнес я. — Как поживаешь?
— Нормально, — ответил мальчик.
— У вас тут очень красиво.
— Нормально, — ответил мальчик.
— Хорошо клюет?
— Нормально, — ответил мальчик.
Бинго отвел меня в сторонку, чтобы мы могли спокойно пообщаться.
— Скажи, а у тебя никогда не звенит в ушах от беспрестанного щебета милого Освальда?
Бинго вздохнул.
— Да, это тяжкий труд.
— Что — тяжкий труд?
— Любить его.
— Так ты его любишь? — с удивлением спросил я. — Вот уж никогда бы не подумал, что такое возможно.
— Пытаюсь, — сказал Бинго. — Ради Нее. Берти, завтра Она приезжает!
— Так мне сказали.
— Она приезжает, любовь моя, моя…
— Да-да, конечно, — сказал я. — Но возвращаюсь к юному Освальду. Тебе что, приходится нянчиться с ним с утра до ночи? Я бы давно рехнулся!
— С ним не так много хлопот. После уроков он все время сидит здесь, на мосту, удит малявок.
— Отчего бы тебе не спихнуть его в пруд?
— Спихнуть в пруд?
— По-моему, это самое разумное, — сказал я, с неприязнью взглянув на оболтуса. — Может, наконец, проснется и почувствует интерес к жизни.
Бинго тоскливо покачал головой.
— Очень заманчивое предложение, — сказал он. — Но, боюсь, неосуществимое. Видишь ли, Она никогда мне этого не простит. Она очень привязана к этому паршивцу.
— Ура! — воскликнул я. — Нашел! — Не знаю, знакомо ли вам это чувство, когда вас вдруг осеняет гениальная идея и дрожь бежит вниз по позвоночнику от мягкого, как теперь носят, воротничка до самых подошв? Дживс наверняка испытывает это чувство по нескольку раз на дню, но на меня оно нисходит довольно редко. И вот сейчас я услышал, словно чей-то голос возвестил: «Вот оно!». Я схватил руку Бинго выше локтя с такой силой, что ему, наверное, показалось, будто его укусила лошадь. Тонкие черты его лица исказила гримаса страдания, и он поинтересовался, какого черта я решил отрабатывать на нем приемы джиу-джитсу.
— Что бы сделал Дживс? — спросил я у Бинго.
— В каком смысле, «что бы сделал Дживс?»
— Что бы он посоветовал в такой ситуации? Тебе нужно произвести впечатление на Гонорию Глоссоп, верно? Так вот, если хочешь знать, он посоветовал бы тебе спрятаться вон за тем кустом, а мне — заманить Гонорию к мосту, и в условленный момент дать мальчишке крепкого пинка пониже спины, чтобы он слетел с моста в воду. После чего ты прыгаешь за ним и вытаскиваешь его из воды на берег. Ну, что скажешь?
— Берти… не может быть, чтобы ты сам до этого додумался, — почтительным шепотом выдохнул Бинго.
— Сам. Не у одного Дживса рождаются гениальные мысли.
— Но это же бесподобно!
— Хотелось тебе помочь.
— Единственное, что меня смущает, это в каком ты окажешься положении. Я хочу сказать — допустим, этот чертов мальчишка успеет оглянуться и всем расскажет, что ты нарочно столкнул его в пруд. Ты можешь на всю жизнь испортить отношения с Ней.
— Я готов даже на это.
Видно было, что он глубоко тронут.
— Берти, это так благородно с твоей стороны!
— Ну, что ты.
Он молча пожал мне руку, а потом хмыкнул — звук был такой, как будто последние капли воды, булькнув, ушли в отверстие ванны.
— Что тебя так развеселило?
— Я вдруг представил себе, — сказал Бинго, — какой дурацкий вид будет у мокрого Освальда. О Господи, что за счастливый день!
Глава VI. Награда герою
Вы замечали, что совершенство никогда не бывает полным? Вот и в моем великолепном во всех прочих отношениях плане был один небольшой изъян: Дживс не увидит меня в деле. Однако в остальном мой замысел был безупречен. Главное, тут невозможны никакие сбои и накладки. Знаете, как бывает, когда требуется, чтобы некто «А» прибыл в пункт «Бэ» в ту самую минуту, когда некто «Цэ» находится в точке «Дэ». Обязательно где-нибудь что-то да сорвется. Возьмем, к примеру, генерала, планирующего крупное наступление. Он приказывает одному полку занять холм с ветряной мельницей точно в тот момент, когда другой полк овладеет плацдармом, или еще чем-то там, в долине; на деле, однако, все идет наперекосяк. Вечером генерал собирает офицеров, и командир первого полка говорит: «Ах, извините! Разве вы сказали „холм с мельницей“? А мне послышалось „холм, где пасется стадо овец“». Вот так-то. Но в данном случае нам ничего подобного не грозит, потому что Освальд и Бинго непременно будут находиться там, где требуется, так что мне оставалось лишь своевременно заманить туда Гонорию. И я прекрасно, с первого же захода, справился со своей задачей: предложил ей прогуляться со мной по парку, намекнув, что мне необходимо сообщить ей нечто важное.
