Пэлем Вудхауз - Том 1. Дживс и Вустер
Футляр был пуст!
— Черт меня побери, — не в силах поверить своим глазам, воскликнул я. — Да ведь это грабеж средь бела дня!
— Совершенно верно, сэр. Именно так был обманут лорд Фредерик в тот день, о котором я только что вам рассказывал. Когда сообщница в знак благодарности обняла его светлость, Святоша Сид подменил футляр с жемчугом на точно такой, но пустой футляр, и скрылся вместе с ожерельем, деньгами и распиской. На основании расписки он потом потребовал, чтобы его светлость вернул жемчуг, и его светлость, не имея возможности это сделать, был вынужден заплатить ему значительную сумму в качестве компенсации. Это очень простой, но действенный прием.
И тут меня осенило.
— Святоша Сид? Сид! Сидней! Братец Сидней! Разрази меня гром! Так вы полагаете, Дживс, что этот пастор — Святоша Сид?
— Да, сэр.
— Просто невероятно! Этот воротничок с застежкой сзади и все такое — он бы и епископа ввел в заблуждение. Так вы уверены, что это Святоша Сид?
— Да, сэр. Я узнал его, как только он вошел в комнату. У меня глаза на лоб полезли от удивления.
— Вы его узнали?
— Да, сэр.
— Но, тогда какого дьявола, — воскликнул я в сильном волнении, — какого дьявола вы меня не предупредили?
— Я решил избавить вас от неприятной сцены и просто извлек футляр с жемчугом из кармана этого господина, когда подавал ему пальто, сэр. Вот он.
Он положил футляр на стол рядом с первым, и, готов поклясться, они были похожи, как две капли воды. Я раскрыл футляр, и — вот оно, это дивное ожерелье, казалось, оно приветливо улыбается мне каждой своей жемчужиной. Я растерянно посмотрел на Дживса. У меня голова шла кругом.
— Дживс, — произнес наконец я. — Вы — гений.
— Да, сэр.
Только теперь я почувствовал теплые волны облегчения. Если бы не Дживс, пришлось бы выложить несколько тысяч, не меньше.
— Вы спасли от разорения наш домашний очаг, Дживс. Думаю, даже такой наглец, как Сид, закованный в носорожью броню бесстыдства, не осмелится потребовать, чтобы я вернул ему жемчуг.
— Несомненно, сэр.
— Ну, что ж… Послушайте, а вдруг он фальшивый?
— Нет, сэр. Это настоящий жемчуг, и притом очень ценный.
— Выходит, я остался в выигрыше. Да еще в каком! Пусть я потерял сотню фунтов, зато приобрел прекрасную нитку жемчуга. Ведь так, верно?
— Боюсь, что нет, сэр. Думаю, вам придется вернуть ожерелье.
— Что? Сиду? Я пока что в своем уме!
— Вы меня не поняли, сэр. Я имел в виду — вернуть жемчуг законному владельцу.
— А кто его законный владелец?
— Миссис Грегсон, сэр.
— Как? С чего вы взяли?
— Вот уже час, как вся гостиница знает, что у миссис Грегсон пропало жемчужное ожерелье. Незадолго до вашего прихода я разговаривал с горничной миссис Грегсон, и она сказала мне, что управляющий гостиницы находится в апартаментах миссис Грегсон.
— Представляю, как ему там сейчас весело.
— Вполне разделяю ваши опасения, сэр. Постепенно до меня стала доходить суть случившегося.
— Значит, я сейчас пойду и верну ей жемчуг, так? Это изменит счет в мою пользу.
— Совершенно верно, сэр. И, если вы позволите дать вам совет, мне представляется не лишним подчеркнуть то обстоятельство, что жемчуг был украден…
— Великий Боже! Этой чертовой девицей, на которой тетя пыталась меня женить, будь я проклят!
— Именно так, сэр.
— Дживс, это будет самое сокрушительное поражение, какое когда-либо, за всю историю человечества, пришлось испытать моей дражайшей родственнице.
— Вполне возможно, что так, сэр.
— Может, поутихнет немного, а? Перестанет важничать и смотреть на меня сверху вниз?
— У вас есть все основания на это рассчитывать, сэр.
Я с радостным воплем вылетел из комнаты.
Уже на подступах к берлоге тети Агаты я понял, что веселье в полном разгаре. Какие-то типы в униформе и стаи перепуганных горничных околачивались в коридоре, а за стеной был слышен нестройный гул голосов, перекрываемый зычным контральто тети Агаты. Я постучался, но никто не обратил на мой стук никакого внимания, поэтому я просочился в номер. Среди присутствующих я разглядел бьющуюся в истерике горничную, тетю Агату с грозно взъерошенными волосами, и типа с бакенбардами, похожего на бандита — управляющего гостиницы.
— Привет, — сказал я. — Всем-всем привет.
Тетя Агата сердито на меня шикнула. Бертрам у нее не удостоился приветливой улыбки.
— Ради Бога, оставь меня в покое, Берти, — отмахнулась она, и по ее взгляду я понял, что мой приход — последняя капля, переполнившая чашу.
— Что-то случилось?
— Да, да, да! У меня пропал жемчуг!
— Жемчуг? Вы говорите — жемчуг? — сказал я. — Ну да? Неприятная история. А где вы в последний раз его видели?
— Какая разница, где я в последний раз его видела? Его украли.
Тут Уилфред — Король Бакенбардов, который, как видно, отдыхал в перерыве между раундами, снова выскочил на ринг и быстро-быстро залопотал по-французски. Видно, эта история задела его за живое. В углу безутешно рыдала горничная.
— Вы уверены, что везде смотрели? — спросил я.
— Ну, конечно, уверена.
— Знаете, как это бывает — я, например, сто раз терял запонку для воротничка, а потом…
— Не своди меня с ума, Берти. У меня и без твоих глупостей голова идет кругом. Помолчи, пожалуйста. Замолчите все! — гаркнула она голосом, которому позавидовал бы старший сержант морской пехоты; такой голос был, вероятно, у той Мэри, которой приходилось скликать домой стадо, пасущееся на другом берегу реки Ди.[106] И, повинуясь мощному магнетическому импульсу, излучаемому ее стальной волей, Уилфред тотчас замолк, словно на полном скаку налетел на кирпичную стену. Слышны были лишь стенания горничной.
— Послушайте, — сказал я. — У меня впечатление, что эта девушка чем-то расстроена. Мне кажется, она плачет. Вы, возможно, этого не заметили, но я, знаете ли, очень наблюдателен.
— Она украла мой жемчуг! Я абсолютно уверена.
Ее слова вывели из комы управляющего, но тетя Агата с ледяным спокойствием прервала лопотание француза и протянула тоном великосветской дамы, которым она привыкла отчитывать нерадивых официантов:
— Я вам в сотый раз повторяю, любезнейший…
— Послушайте, — сказал я, — неловко прерывать вас, вы уж простите, но вы не это ищете?
Я достал из кармана ожерелье и поднял его над головой.
— Похоже на жемчуг, верно?
В жизни не испытывал такого удовольствия. О таких мгновениях рассказывают внукам и правнукам; впрочем, в тот миг шансы, что у меня когда-нибудь появятся внуки и правнуки, казались весьма низкими — примерно один против ста. Из тети Агаты словно выпустили воздух, как из продырявленного воздушного шарика.
— Но где… где… где ты его… — забулькала она.
— У вашей приятельницы, мисс Хемингуэй. Но она еще не усекла.
— У мисс Хемингуэй? Мисс Хемингуэй?! Но… Но как оно к ней попало?
— Как? — повторил я. — Она его украла. Стащила! Слямзила! Потому что она воровка и именно так зарабатывает на жизнь — знакомится с простаками в гостиницах и похищает их драгоценности. Я не знаю, под какой кличкой она прославилась в воровском мире, но ее прелестный братец, который носит пасторский воротничок с застежкой сзади, известен в криминальных кругах как Святоша Сид.
Она растерянно захлопала глазами.
— Мисс Хемингуэй — воровка! Я… Я… — Она запнулась и взглянула на меня в полном недоумении. — Но как тебе удалось вернуть жемчуг, дорогой Берти?
— Неважно, — небрежно бросил я. — У меня свои методы. — Я собрал в кулак все отпущенное мне Богом мужество, прошептал про себя краткую молитву и вмазал ей, что называется, от души и по первому разряду.
— Должен вам сказать, тетя Агата, — сурово произнес я, — что вы вели себя чертовски неосмотрительно. В каждой комнате отеля висит объявление, что у управляющего имеется сейф, куда следует помещать ювелирные украшения и прочие ценности, но вы легкомысленно пренебрегли этим советом. И к чему это привело? Первая же воровка, появившаяся в отеле, вошла в номер и украла ваш жемчуг. А вы, вместо того чтобы признать свою вину, набросились на ни в чем не повинного управляющего. Вы были к нему страшно несправедливы.
— Да-да, — простонал бедняга.
— А эта несчастная девушка? Ей бы надо возбудить дело о… ну, вы понимаете, о чем… и содрать с вас изрядную сумму.
— Mais oui, mais oui, c'est trop fort![107] — поддержал меня разбойник с бакенбардами, а в глазах горничной мелькнула надежда, словно первый робкий луч солнца сквозь грозовые тучи.
— Я ей возмещу, — окончательно сдалась тетя Агата.
— И лучше это сделать немедленно. Если дело дойдет до суда, у вас нет никаких шансов, и на ее месте я потребовал бы двадцать монет, не меньше. Но это еще не все: вы бросили тень на доброе имя этого честного человека и пытались подорвать репутацию его гостиницы.
