Джейн Остин - Гордость и гордыня
— Упрямая, самовольная девчонка! Мне стыдно за вас! Такова ваша благодарность за мое внимание к вам прошлой весной? И вы мне ничем не обязаны? Нам лучше сесть. Вы должны понять, мисс Беннет, что я приехала сюда с непоколебимым намерением настоять на своем, и я от него не откажусь! Я не привыкла уступать чьим бы то ни было капризам. У меня нет обыкновения смиряться с разочарованием.
— В таком случае нынешнее положение вашей милости достойно жалости, но меня это никак не касается.
— Не сметь меня перебивать! Слушайте и молчите! Моя дочь и мой племянник созданы друг для друга. C материнской стороны они потомки одной знатной фамилии, а с отцовской — происходят из почтенных, уважаемых, старинных, хотя и нетитулованных родов. Состояния и ее, и его великолепны, они суждены друг другу по единогласному решению всех членов их домов. И что же может разлучить их? Наглые притязания девицы, не знатной, не родовитой, не богатой! Можно ли стерпеть подобное? Но этого быть не должно и не будет! Если вы желаете добра себе, так не станете покидать круг, в котором выросли.
— Выходя замуж за вашего племянника, я вовсе не покину этот круг. Он джентльмен, а я дочь джентльмена, и в этом мы равны.
— Верно. Вы дочь джентльмена. Ну а ваша мать? Кто такие ваши дядья и тетки? Не воображайте, будто мне неизвестно, какого они сословия.
— Кем бы ни были мои родственники, — сказала Элизабет, — если ваш племянник ничего против них не имеет, вас они не касаются.
— Ответьте мне раз и навсегда: вы помолвлены с ним или нет?
Хотя Элизабет не стала бы отвечать на этот вопрос, только чтобы угодить леди Кэтрин, после недолгого размышления она все-таки сказала:
— Нет, я с ним не помолвлена.
Леди Кэтрин, казалось, была очень довольна.
— И вы обещаете мне никогда не соглашаться на такую помолвку?
— Подобного обещания я не дам.
— Мисс Беннет, я изумлена и возмущена! Я ожидала, что найду в вас больше благоразумия. Но не обманывайте себя надеждой, что я уступлю. Я не уеду, пока не получу от вас заверения, которого требую.
— A я, бесспорно, никогда его не дам. Меня нельзя принудить ни к чему, столь нелепому. Ваша милость желает, чтобы мистер Дарси женился на вашей дочери, но разве мое обещание, на котором вы настаиваете, сделает их брак более вероятным? Предположим, он удостоил меня своего расположения, так неужели мой отказ принять его руку и сердце пробудит в нем желание предложить их своей кузине? Позвольте мне сказать, леди Катрин, что доводы, которыми вы подкрепляли это неслыханное требование, были настолько же пустыми, насколько само оно было неразумным. Вы очень ошибаетесь во мне, если полагаете, что на меня можно повлиять подобными уговорами. Насколько ваш племянник одобрит подобное вмешательство в его дела, я судить не могу, но у вас нет ни малейшего права вмешиваться в мои. Поэтому я должна просить, чтобы мне больше не докучали подобными разговорами.
— Не так быстро, с вашего разрешения. Я отнюдь не закончила. Ко всем возражениям, каковые я уже перечислила, я могу добавить еще одно. Подробности позорного бегства вашей младшей сестры не остались неизвестными мне. Я знаю все — что брак этого молодого человека с ней был устроен задним числом и оплачен вашими отцом и дядей. И такая негодница станет сестрой моего племянника! И ее муж, сын управляющего его покойного отца, будет его братом? Силы небесные! O чем вы думаете? Неужто сень Пемберли будет так осквернена?
— Теперь вам, видимо, больше нечего мне сказать, — гневно ответила Элизабет. — Вы оскорбили меня, как только могли. Прошу извинить меня, я возвращаюсь домой.
C этими слонами она встала. Встала и леди Кэтрин, и они пошли назад рядом. Ее милость кипела от негодования.
— Так, значит, вас нисколько не заботят честь и достоинство моего племянника! Бесчувственная, себялюбивая девчонка! Вы не задумываетесь о том, что брак с вами опозорит его в глазах света?
— Леди Кэтрин, мне больше нечего сказать. Вам известно, как я смотрю на все это.
— Так, значит, вы решили выйти за него?
— Я ничего подобного не говорила. И единственно решила поступать таким образом, какой, по моему собственному мнению, будет наиболее способствовать моему счастью, не считаясь ни с вашим мнением, ни с мнением всех посторонних мне людей.
— Отлично. Значит, вы отказываетесь уступить моим настояниям. Отказываетесь подчиниться требованиям долга, чести и благодарности. Вы решили погубить его во мнении всех его друзей и навлечь на него презрение всего света.
— Ни долг, ни честь, ни благодарность, — ответила Элизабет, — ни к чему меня в этом случае не обязывают. Мой брак с мистером Дарси ни в чем не был бы их нарушением. A что до возмущения его родных или негодования света, то, если его брак со мной вызовет первое, я ничуть не огорчусь, ну а у света хватит здравого смысла этого возмущения не разделить.
— A, так вот что вы думаете на самом деле! Таково ваше окончательное решение! Отлично. Теперь я знаю, как действовать. Не воображайте, мисс Беннет, будто ваши коварные замыслы когда-либо осуществятся. Я приехала испытать вас. Я надеялась найти вас благоразумной. Но, поверьте, я на своем настою.
И леди Кэтрин продолжала в том же духе, пока они не поравнялись с дверцей коляски, а тогда, поспешно обернувшись, она добавила:
— Я не прощаюсь с вами, мисс Беннет, не прошу передать поклона вашей матери. Вы не достойны таких знаков внимания. Я весьма вами недовольна.
Элизабет ничего не ответила, не стала уговаривать ее милость вернуться в дом, а просто направилась к дверям. Поднимаясь по лестнице, она услышала удаляющийся стук колес. Маменька неторопливо вышла к ней навстречу из будуара и осведомилась, почему леди Кэтрин не соблаговолила отдохнуть у них.
— Не захотела, — ответила Элизабет. — Она торопилась уехать.
— Такая авантажная дама! И какая обходительность! Ведь, как я поняла, она нанесла нам визит, только чтобы сказать, что Коллинзы здоровы. Думается, она едет куда-то через Меритон и решила по дороге повидать тебя. Ничего такого важного, Лиззи, она ведь тебе не сказала, а?
Элизабет тут пришлось пойти на маленькую ложь, ведь пересказать суть их разговора она никак не могла.
Глава 57
Бурю чувств, которую вызвал у Элизабет этот ни с чем не сообразный визит, было нелегко успокоить, и еще много часов она не могла думать ни о чем другом. Леди Кэтрин, несомненно, предприняла долгий путь из Розингса с единственной целью расторгнуть ее предполагаемую помолвку с мистером Дарси! Бесспорно, логичный план! Но как возник слух об их помолвке — вот этого Элизабет не могла даже вообразить. Но затем ей пришло в голову, что ожидание одной свадьбы всегда заставляет гадать о следующей, а он — ближайший друг Бингли, она — сестра Джейн, и этого было вполне достаточно, чтобы навести кого-нибудь на подобную мысль. Она ведь и сама чувствовала, что после брака ее сестры их встречи с Дарси должны стать более частыми. И ее соседи в Лукас-Лодж (она заключила, что слух о ее помолвке мог достичь леди Кэтрин только благодаря их переписке с Коллинзами) всего лишь приняли за решенное и скорое то, о чем сама она думала лишь как о возможном когда-нибудь в будущем.
Однако, перебирая в уме все, что ей наговорила леди Кэтрин, она невольно встревожилась из-за того, чем могла обернуться такая настойчивость ее милости. Гневные возгласы, что она этого брака не допустит, возможно, подразумевали намерение воззвать к своему племяннику, и Элизабет страшилась даже подумать о том, как он отнесется к такому изложению бедствий, угрожающих ему от брака с ней. Ей не было известно, насколько сильна его любовь к тетке или ее влияние на него, однако было лишь естественным предположить, что он питает к ее милости гораздо больше уважения, чем она. K тому же, перечисляя все ужасные последствия от выбора жены, чьи родственные связи настолько ниже его собственных, тетка подошла бы к нему с самой уязвимой его стороны. Понятия о важности его собственного положения, возможно, внушат ему мысль, что доводы, которые Элизабет сочла легковесными и нелепыми, содержат много верного и опираются на здравый смысл.
Если он, как ей казалось, и прежде колебался, то советы и мольбы столь близкой родственницы способны были рассеять его сомнения и убедить, что истинное счастье он может обрести, лишь ничем не унизив своего достоинства. В этом случае в Незерфилд он не вернется. Леди Кэтрин может поговорить с ним, возвращаясь через Лондон, и он найдет предлог, чтобы не сдержать обещания, данного Бингли.
«Следовательно, если его друг в ближайшее время получит от него письмо с извинениями, — добавила она, — я буду знать, какой из этого следует сделать вывод. Тогда я откажусь от всех надежд, всех упований на его постоянство. Если ему будет довольно лишь сожалений обо мне, хотя он мог бы получить мою любовь вместе с моей рукой, то я вскоре перестану сожалеть о нем».
