Джейн Остин - Гордость и гордыня

Глава 56

Как-то утром, примерно через неделю после помолвки Джейн с Бингли, когда они барышни с маменькой сидели в малой столовой, стук колес внезапно привлек их взгляды к окну, и они увидели, что к дому подъезжает дорожная коляска, запряженная четверней. Для визитов час был слишком ранний, а к тому же такого экипажа никто из их соседей не имел. Лошади были почтовыми, а ливрею форейтора, как и коляску, они прежде не видели. Однако кто-то, несомненно, к ним приехал, и Бингли тут же уговорил мисс Беннет избежать стеснительного посещения, отправившись с ним на прогулку в сад. Они тотчас ушли, а оставшиеся продолжали строить догадки, хотя и без малейшего успеха, пока дверь не распахнулась и в нее не вошла леди Кэтрин де Бэр.

Они, разумеется, были готовы удивиться, но удивление это превзошло все их ожидания, причем изумление миссис Беннет и Китти, хотя они понятия не имели, кто она такая, уступало тому, что почувствовала Элизабет.

Леди Кэтрин вошла в столовую даже с более презрительным видом, чем обычно, на приветствие Элизабет ответила лишь легким наклоном головы и села, не произнеся ни слова. Когда леди Кэтрин вошла, Элизабет успела назвать ее имя матери, хотя ее милость как будто собиралась обойтись без представлений.

Миссис Беннет, в полном изумлении, хотя и польщенная тем, что принимает под своим кровом столь высокую гостью, приняла ее с величайшей любезностью. Просидев минуту в молчании, леди Кэтрин сказала Элизабет с чрезвычайной сухостью:

— Надеюсь, вы в добром здравии, мисс Беннет? Эта дама, полагаю, ваша матушка?

Элизабет кратко ответила, что она не ошиблась.

— Это, полагаю, одна из ваших сестер?

— Да, сударыня, — сказала миссис Беннет, в восторге от случая поговорить с такой знатной особой, как леди Кэтрин де Бэр. — Моя младшенькая, если не считать еще одной. A самая младшенькая недавно вышла замуж, ну а старшая гуляет где-то в парке с молодым человеком, который, надеюсь, вскоре станет членом нашей семьи.

— У вас очень маленький парк, — объявила леди Кэтрин после короткого молчания.

— Думается, миледи, в сравнении с Розингским он и вправду мал, но позвольте вас заверить, что он куда обширнее, чем у сэра Уильяма Лукаса.

— Для летних вечеров, вероятно, эта гостиная очень неудобна, ведь окна обращены прямо на запад.

Миссис Беннет заверила ее, что они никогда не сидят тут после обеда, а затем добавила:

— Могу ли я взять на себя смелость спросить у вашей милости, оставили ли вы мистера и миссис Коллинз в добром здравии?

— Да. Они совершенно здоровы. Я видела их позавчера вечером.

— Элизабет подумала, что сейчас она достанет письмо от Шарлотты, так как не находила иного объяснения этому визиту. Но письма, видимо, не было, и она осталась в полном недоумении.

Миссис Беннет с величайшим радушием пригласила ее милость перекусить с дороги, но леди Кэтрин весьма решительно и не слишком вежливо отказалась, а затем встала и обратилась к Элизабет:

— Мисс Беннет, по ту сторону вашей лужайки я заметила красивую рощицу и хотела бы погулять там, если вы не откажете мне в своем обществе.

— Иди, иди, душечка, — вскричала ее маменька, — и покажи ее милости лучшие дорожки. Думается, ей понравится павильон для уединений.

Элизабет подчинилась и, быстро сбегав к себе за летним зонтиком, сопроводила знатную гостью через прихожую. Леди Кэтрин не преминула открыть двери парадной столовой, а затем гостиной и, объявив после краткого осмотра, что они недурны, прошествовала дальше.

Дорожная коляска таки стояла у дверей, и Элизабет заметила в ней камеристку ее милости. Они молча пошли по усыпанной песком дорожке к роще. Элизабет твердо решила самой не начинать разговора с женщиной, которая была груба и высокомерна даже больше обычного.

«И как только я могла думать, будто она похожа на своего племянника», — подумала Элизабет, покосившись на ее лицо.

Едва они вошли в рощу, как леди Кэтрин начала так:

— Вы, разумеется, понимаете, мисс Беннет, какая причина заставила меня приехать сюда. Ваше сердце, ваша совесть должны сказать вам, почему я здесь.

Элизабет посмотрела на нее в непритворном изумлении:

— Право, вы ошибаетесь, сударыня. Я так и не поняла, чему обязана честью видеть вас здесь.

— Мисс Беннет, — ответила ее милость сердитым тоном, — вам следовало бы знать, что со мной не следует шутить. Однако, какой бы неискренней вы ни решили быть, меня вы в этом упрекнуть не сможете. Я всегда славилась искренностью и прямотой, а в подобном важном деле тем более не отступлю от своих правил. Два дня назад я получила известие, чрезвычайно меня встревожившее. Мне было сообщено, что не только ваша сестра должна в самое ближайшее время сделать весьма хорошую партию, но что и вы, мисс Элизабет Беннет, по всей вероятности, вскоре затем соединитесь узами брака с моим племянником, моим собственным племянником, мистером Дарси! Хотя я знаю, что это лишь скандальная сплетня, хотя я не оскорблю его предположением, что в ней может быть хотя бы крупица правды, я тотчас решила отправиться сюда, дабы поставить вас в известность о том, каковы мои взгляды на этот предмет.

— Если вы полагаете, что тут не может быть и крупицы правды, — сказала Элизабет, краснея от неожиданности и презрительного негодования, — то меня удивляет, почему вы взяли на себя труд отправиться в такую даль. Какую цель преследует ваша милость?

— Немедленно настоять, чтобы сплетня эта была во всеуслышание опровергнута.

— Ваш приезд в Лонгборн, чтобы увидеть меня и мою семью, — холодно сказала Элизабет, — скорее послужит подтверждением ей, если, разумеется, такие сплетни действительно ходят.

— Если! Так вы делаете вид, будто ничего не знаете о них? Да разве же не все вы тут усердно распускали эти слухи? И вы не знаете, что об этом всюду говорят?

— Я ничего подобного не слышала.

— И будете утверждать, что для такого слуха нет никакого основания?

— Я не берусь равняться откровенностью с вашей милостью. Ваше право задавать вопросы, а мое — не отвечать на них.

— Это нестерпимо! Мисс Беннет, я требую удовлетворительного ответа! Он, мой племянник, сделал вам предложение вступить с ним в брак?

— Ваша милость заявила, что в этом не может быть и крупицы правды.

— Да, бесспорно, подобное невозможно, пока он сохраняет хоть каплю рассудка. Но ваше хитрое кокетство и обольщения могли в минуту ослепления заставить его забыть о долге перед собой и перед своей семьей. Вы могли завлечь его.

— Если так, то я ни в коем случае в этом не призналась бы.

— Мисс Беннет, вы знаете, кто я? Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Я почти самая близкая его родственница и имею право знать все, что до него касается.

— Но знать все, что касается меня, у вас никакого права нет. И подобные настояния не принудят меня быть откровеннее.

— Я выражусь яснее. Этого брака, о котором вы осмелились возмечтать, не будет. Никогда. Мистер Дарси помолвлен с моей дочерью. Так что вы скажете теперь?

— Только одно. Если это так, у вас нет причин полагать, что он сделает предложение мне.

Леди Кэтрин поколебалась, а затем продолжала:

— Их помолвка особого рода. C младенчества они предназначались друг для друга. Это было желанием и его матери, а не только моим. Над их колыбелями мы обдумывали их союз. И теперь, в минуту, когда желанию двух сестер настало время сбыться в соединении их руки сердец, какая-то девица невысокого происхождения, не принятая в свете и не состоящая ни в каком родстве с нашей семьей, расстроит их брак! Вы не считаетесь с желанием его близких? С тем, что он почти жених мисс де Бэр? Вы совсем забыли требования приличий и стыд? Разве вы не слышали, как я сказала, что с самого появления на свет он предназначался для своей кузины?

— Да, и слышала прежде. Но какое дело до этого мне? Если бы против моего брака с вашим племянником не было бы иных возражений, мне, бесспорно, ничуть не помешало бы сообщение, что его мать и тетка желали, чтобы он женился на мисс де Бэр. Вы обе сделали все, что могли, замыслив этот брак. Но заключение его зависит от других. Если ни честь, ни чувства не связывают мистера Дарси с его кузиной, почему ему не сделать другого выбора? A если он выбрал меня, почему я не могу дать ему согласия?

— Потому что честь, приличия, благоразумие и даже собственные интересы запрещают вам это, мисс Беннет. Да, ваши собственные интересы, ибо не ждите, что его близкие и друзья снизойдут до вас, если вы упрямо пойдете наперекор желанию их всех. Вас будут осуждать и презирать, вам будут поворачивать спину те, кто так или иначе связан с ним. Ваш брак обернется позором, никто из нас даже не упомянет вашего имени!

— Тяжкие несчастья, — ответила Элизабет. — Однако жена мистера Дарси, разумеется, будет располагать столькими неотъемлемыми от этого положения источниками счастья, что у нее вряд ли будет повод раскаиваться в своем решении.