Кан Кикути - Портрет дамы с жемчугами
– Я заставила вас ждать, – сказала женщина Синъитиро просто, будто старому знакомому, – но мне надо было переодеться после похорон.
В ее звонком голосе звучали ласковые нотки, проникавшие в самую душу. Столь дружеское обхождение совсем смутило Синъитиро.
– Прошу простить за неожиданное вторжение, – вставая, взволнованно произнес Синъитиро и покраснел, как мальчик.
Госпожа Сёда была в темно-синем шелковом платье, перехваченном на талии широким поясом с изображением черных и зеленых ласточек. Она медленно опустилась в кресло и сказала:
– Пышные были похороны! Но как ужасно столь неожиданно умереть. Все это кажется сном.
Женщина не произнесла ни одной любезной фразы, как это принято в беседе с незнакомым человеком, а сразу же заговорила дружеским тоном, легко и свободно, не давая Синъитиро вымолвить и слова, не замечая, казалось, его смущения.
– Если я не ошибаюсь, Дзюну-сан было всего двадцать четыре года. Кажется, он родился в год обезьяны [8]. Он, как и я, очень интересовался астрологией! – Женщина рассмеялась.
Постепенно опутываемый тонкой, но цепкой паутиной ее чар, Синъитиро находился в каком-то странном забытьи.
Госпожа Сёда жалела погибшего юношу, но о любви тут не могло быть и речи. Об этом говорили и ее подчеркнуто изящные жесты, и кокетливое выражение лица. Не удивительно поэтому, что Синъитиро был несколько разочарован. По его мнению, эта женщина должна была занимать в жизни юноши какое-то особое место, иначе он не стал бы произносить перед смертью ее имени.
И сейчас, одолеваемый сомнениями, Синъитиро ощущал стыд за то, что принял предсмертный бред юноши за изъявление его последней воли и так легкомысленноявился с визитом к незнакомой женщине. Все приготовленные заранее слова застряли в горле, и Синъитиро пребывал в полном замешательстве.
– Сегодня почему-то я совсем потеряла представление о времени. Когда вспомнила о похоронах, было уже Польше трех часов. Я сразу помчалась на кладбище, но все равно опоздала, и мне было очень неловко.
Синъитиро представил себе ее лицо, когда она появилась на похоронах: на нем не было и тени смущения, точь-в-точь как сейчас, когда она вспоминала об этом. И Синъитиро уже в который раз удивился самообладанию и выдержке этой хрупкой на вид, совсем юной женщины.
Синъитиро не знал, как заговорить о деле, с которым он явился, ибо, судя по всему, оно совершенно не интересовало хозяйку.
Наконец, набравшись духу, он робко произнес:
– Я пришел к вам поговорить об Аоки-кун.
Сказав это, Синъитиро взглянул на хозяйку и сразу понял, что его слова не произвели на нее особого впечатления.
– Да-да, – небрежно бросила она, – слуга мне что-то говорил об этом. Что же вы хотели сказать?
С таким же спокойствием она могла бы говорить о спектакле в Императорском театре.
– Я просто не знаю, имеет ли это к вам какое-либо отношение, если нет, заранее прошу извинить.
Синъитиро обращался к госпоже Сёде с почтительностью, достойной королевы. Она же, обмахиваясь веером, со смехом проговорила:
– Я пока не знаю, о чем пойдет речь, но это становится забавным. Говорите, пожалуйста, я вас слушаю! Пусть ваш рассказ не имеет ко мне прямого отношения, я постараюсь извлечь из него какую-нибудь пользу. – И она улыбнулась.
Слушая ее, трудно было понять, шутит она или говорит серьезно.
– Видите ли, – нерешительно произнес Синъитиро, – и не принадлежу к числу друзей Аоки-кун. Мы случайно оказались попутчиками, и я невольно стал свидетелем его гибели.
– А-а… Вы были… – Лицо ее на какой-то миг приняло испуганное выражение, которое тотчас же сменилось равнодушием. – Вот оно что! Какая странная игра судьбы!
Глядя на Синъитиро широко раскрытыми глазами, она старалась произнести эти слова спокойно, но все же не могла скрыть легкого волнения. Это несколько приободрило Синъитиро. Он посмотрел на нее испытующе и сказал:
– Таким образом, совершенно неожиданно я оказался его душеприказчиком.
– Вы слышали его последние слова! Вы! – воскликнула госпожа Сёда на сей раз с нескрываемой тревогой.
Ее тревога обрадовала Синъитиро. Значит, он не ошибся в своих предположениях. И Синъитиро стал рассказывать:
– Газеты подробно писали о происшедшей катастрофе, но некоторые обстоятельства, разумеется, опущены. Тяжело раненный, Аоки-кун жил еще с полчаса. Шофер побежал за доктором, и я остался с умирающим один. В последние минуты своей жизни он вдруг заговорил о часах, которые были у него на руке.
Упоминание о часах госпожа Сёда восприняла с плохо скрываемым волнением и, слегка покраснев, воскликнула:
– Что же он хотел сделать с этими часами?
– Он просил вернуть их владелице, вернуть во что бы то ни стало, – ответил тоже взволнованный Синъитиро.
– Кому же именно, скажите! – Она снова побледнела. Лицо ее приняло холодное выражение, а красивые глаза были устремлены на Синъитиро в ожидании ответа.
– Этого я уже не узнал, – ответил Синъитиро, избегая ее испытующего взгляда.
Госпожа Сёда сразу успокоилась, и на губах ее заиграла улыбка.
– Значит, он не назвал владельца часов? – с облегчением спросила женщина, теперь уже уверенно и спокойно.
– Я пытался выяснить это, но тщетно, он, должно быть, потерял сознание. Только в последние свои минуты, точно в бреду, он повторял ваше имя. Вот почему я и посетил вас, полагая, что, быть может, вам что-нибудь известно об этих часах.
У Синъитиро словно камень с души свалился, когда он сказал о главной цели своего визита.
– Какой он милый, Дзюн-сан, – с веселой улыбкой произнесла женщина. – Вспомнил обо мне даже в последние минуты жизни. Разрешите, я взгляну на эти часы, разумеется, если они у вас с собой.
От пережитого только что волнения у госпожи Сёды не осталось и следа. Синъитиро вынул из кармана завернутые в платок таинственные часы.
– Часы с виду дамские, – сказал Синъитиро, – только изображение на крышке скорее годится для мужских.
– Может быть, это часы его сестры? – беря у Синъитиро часы, равнодушно спросила госпожа Сёда.
– На них кровь, – сказал Синъитиро. – Но я нарочно не стал ее стирать. При ударе браслет глубоко врезался и руку и поранил ее.
Тонкие брови госпожи Сёды нахмурились. Белая, как слоновая кость, рука, державшая часы, дрожала…
Бледная от волнения, она молча смотрела на часы. Наконец, видимо, приняв какое-то решение, напустила на себя беззаботный вид.
– Все ясно! – воскликнула она. – Теперь я вспомнила. Я знаю, кто владелица часов, но пока не могу назвать ce имени. Это дочь одного виконта. Никак не думала, что они с Аоки-сан обменялись часами. Должно быть, держали это в секрете. Видно, Аоки-сан не хотел, чтобы его родные узнали об этом даже после его смерти. Вот почему он доверил свою тайну вам, совсем незнакомому человеку. Не исключено, что он хотел вернуть часы девушке, которая дала их ему в знак вечной любви. – Голос госпожи Сёды звучал слабо и неуверенно. Но у Синъитиро не было никаких оснований не доверять ей.
– Я так и думал, что за этими часами кроется какая-то тайна. Тем более мне хотелось бы вернуть их по назначению. Не могли бы вы сообщить мне имя владелицы часов?
– Нет… – задумчиво произнесла она, опустив голову, и обратилась к Синъитиро: – Я сама это сделаю. От женщины ей будет не так стыдно принять эти часы, как от мужчины, тем более незнакомого. Согласны? – И она подкупающе улыбнулась.
Синъитиро ничего не оставалось, как согласиться. Впрочем, он даже был рад, что все так просто решилось.
– Сделайте любезность, верните, – сказал Синъитиро. – Только сообщите, пожалуйста, ее имя. И не думайте, – робко добавил он, – что моя просьба вызвана недоверием к вам.
– А вы, оказывается, тоже охотник до чужих тайн, – со смехом произнесла госпожа Сёда, желая, видимо, избежать дальнейших расспросов. – Вы должны посочувствовать той, которая так неожиданно потеряла любимого человека, и довериться мне, ни о чем не спрашивая. Я принимаю всю ответственность на себя и постараюсь, чтобы душа Аоки-сан обрела мир.
После этого Синъитиро уже ни о чем больше не спрашивал. Но вдруг его одолели сомнения: «А существует ли вообще девушка, о которой она говорит?» Несомненно одно: госпожа Сёда наверняка знает, кому принадлежат часы.
– В таком случае, – сказал Синъитиро, – я оставлю вам часы. Поступайте, как вы сочтете необходимым.
– Отлично! Можете на меня положиться. Я обо всем расскажу ей. Думаю, что она будет вам признательна.
С этими словами госпожа Сёда завернула часы в белый шелковый платок.
Синъитиро испытывал какое-то странное чувство – не то разочарования, не то радости оттого, что наконец избавился от часов.
Когда мальчик принес чашку чая, Синъитиро встал, чтобы Попрощаться.
Госпожа Сёда не задерживала его, даже не шевельнулась. Но когда Синъитиро уже был в прихожей, окликнула его. Синъитиро с удивлением обернулся.
