Джон Пристли - Добрые друзья
Живя в таком телеграфном мире, мисс Трант попросту не чувствовала себя вправе сидеть и праздно вкушать пишу. Садиться она садилась — хотя ее тут же подмывало вскочить, — но отбивные поедала столь же спешно и машинально, как их жарила квартирная хозяйка. Последняя, можно сказать, предъявляла мисс Трант схематичный набросок ужина, а та в ответ предъявляла схематичный набросок едока. Лишь поздно вечером, когда уже не нужно было обговаривать даты и молниеносно решать проблемы, она могла по-хорошему поесть. Раскрыв книгу, она выпивала большую чашку какао (ее излюбленного лакомства) и съедала бесчисленное множество диетических крекеров с маслом. Книжка была «Гвардеец Барлаш», взятая напрокат за два пенса и залог в полкроны в маленьком канцелярском магазине на рыночной площади. После шквала телеграмм мисс Трант казалось, что события в книге развиваются очень медленно. Читая, она чувствовала себя бывалым солдатом, слушающим рассказы однополчанина, который старше его всего на год-два.
Бесчисленные проблемы, которые ей приходилось решать, были главным образом из области фантастики. Как и программы большинства разъездных трупп, программа «Штучек-дрючек» последнее время состояла из двух частей: в первой они наряжались в затейливые костюмы пьеро и пьеретт, а во второй выступали в вечерних платьях. «Добрые друзья» решили продолжить эту практику, хотя два участника труппы высказались против. Мистер Джернингем возражал на том основании, что страшно нравился себе в смокинге и, если б мог, носил бы его даже по утрам. Мистер Джо Брандит, наоборот, не хотел надевать вечернее платье, потому что терпеть не мог воротничков. «У меня от них голова отваливается», — ворчал он и серел лицом при упоминании прачечных. Двум джентльменам позволили спорить и дальше, а в остальном не обратили на них никакого внимания. Зато мисс Трант обнаружила, что ей не по душе костюмы трех пьеретт: дешевое поблекшее хлопчатобумажное тряпье. Она решила немедля от них избавиться. В мисс Трант, которая сама одевалась крайне неброско (отчасти потому, что и нрав у нее был тихий, а отчасти потому, что она больше нравилась себе в скромных нарядах), неожиданно проснулась любительница всего яркого и фантастического. Это лихое создание помчало первую мисс Трант на машине в ближайший город и показало ей сияющие каскады шелка, окунуло ее в океаны яблочно-зеленого, алого, сиреневого и бирюзового, обрушило на нее шквал разноцветных рюшей, кисточек и помпонов. Мисс Трант нашла себе двух союзниц. Миссис Джо для этих целей не годилась — она была прирожденная вязальщица и только. Сюзи тоже не подошла: пусть вкус ей не изменял (у миссис Джо вкус был чудовищный), терпения ей недоставало, да и руки не слушались, честно признала она. Это разочаровало мисс Трант, которая уже записала Сюзи в число своих любимчиков. А вот пушистая Элси, пока что нравившаяся ей меньше других, оказалась находкой. Элси обожала наряды; у нее был хороший вкус; она делала эскизы, кроила и шила не хуже профессиональной портнихи и швеи. Вдобавок у нее был нюх на талантливых и недорогих портних, и именно она познакомила мисс Трант со второй союзницей: мисс Тонг. Не подлежит сомнению, что мисс Тонг — действительно талантливая и недорогая портниха, в те дни творившая для труппы чудеса, но небольшого упоминания она заслуживает по другой причине. Мы должны присмотреться к мисс Тонг повнимательней, поскольку той зимой ее образ нередко преследовал мисс Трант. Она сыграла роль в этой скромной эпопее, пусть очень маленькую роль — нашептывающего духа, не более, — однако нельзя сказать, что роль эта была незначительна. Мисс Трант помнит портниху по сей день.
Она пошла к ней вместе с Элси, которая знала адрес. Вдвоем они прошагали насквозь длинную, на редкость унылую улицу из одинаковых кирпичных домишек, заканчивающуюся пустырем — печальной мешаниной вытоптанной травы, глины, проволоки, ветхих курятников, сколоченных из ящиков для овощей, и двух-трех грязных безразличных куриц. Последний дом слева стоял чуть поодаль от остальных, но находился в такой близости и так явно составлял с ними одно целое, что произвел на мисс Трант впечатление краюшки, отрезанной от длинной хлебной булки. Внешне он тоже напоминал ломтик хлеба: такой же прямоугольный и шириной всего в одну комнату — мисс Трант впервые видела настолько узенький дом. Он не был старым и обшарпанным; напротив, он блестел новенькими, отштукатуренными стенами и почему-то мгновенно нагонял тоску. На двери висели две медные таблички. Одна заявляла, что за дверью вы найдете “Мидлэндского стража”, страховку на все случаи жизни», а вторая шептала, что в этом здании обретается «Мисс Тонг — портниха». Дверь им открыл Мидлэндский страж с водянистыми глазами и обвислыми седыми усами, в домашних тапочках, пиджаке и жилете, повидавшем на своем веку чересчур много подливки и яиц. Да-да, дочка у себя, с ней можно поговорить; правда, она очень занята; нынче ее работа пользуется большим спросом, да и всегда пользовалась; а здоровье у нее не такое уж крепкое, на всех не хватит. Когда-нибудь, сказал он гостьям, проводя их в крошечную гостиную, он проявит твердость и запретит ей шить, не то она себя погубит. Затем Мидлэндский страж ушел за дочерью, попросив обождать в гостиной. «Знаю я, как он проявит твердость! — прошептала Элси. — Ручаюсь, он тут неплохо устроился. На доходы от страховой конторы виски не нахлебаешься. Старый хрыч! А она и впрямь не крепка здоровьем. Такая, знаете, странноватая замухрышка».
Мисс Тонг действительно оказалась странноватой замухрышкой; не старше мисс Трант, должно быть, но очень маленькая и скрюченная, с жидкими волосами, впалыми щеками и длинным носом — прискорбно красным на кончике. Глаза у нее были даже яркие, но почти без ресниц и красноватые по краям. Возможно, она болела чахоткой, однако выглядела так, словно в ее хрупком теле вообще не было ни единого здорового органа. Казалось, первый же зимний вечер погубит мисс Тонг раз и навсегда. И все же при виде Элси она просияла и принялась что-то лопотать, задыхаясь, и лопотала до самой комнатки наверху, где помещалось ее ателье. Узнав, что труппа продолжает работу под руководством мисс Трант, мисс Тонг пришла в искренний восторг, чуть ли не экстаз, и рассказала гостье все подробности двух выступлений «Штучек-дрючек», которые ей довелось увидеть в начале сезона.
— Сколько удовольствия я получила, вы не представляете! — задыхаясь, говорила она. — А когда сюда пришла мисс Лонгстаф — я видела ее всего два дня назад, на сцене, она пела и танцевала, прелесть какая хорошенькая, точно с картинки — как же я тогда удивилась! Глазам своим не поверила! Представляю, какая у меня была физиономия. — Тут мисс Тонг весело расхохоталась над собой. — Правда же, мисс Лонгстаф? У вас тоже было ничего, когда вы ту девчонку из хора изображали. Вот номер! Смех! Я так хохотала, что меня небось и на сцене было слышно. А этот мистер Нанн… прирожденный комик, честное слово. Как он всем говорил, что они опаздывают! А потом заключил пари на пять фунтов с этим… как его?.. такой певец хороший… ах да, мистер Брандит! А мисс Сюзи Дин — просто чудо, не находите? Как она завела публику! С первого взгляда видно, что любит свое дело. И хорошенькая — прелесть! Бойкая, веселая! Ах, не завидуйте, мисс Лонгстаф, потому что о вас я то же самое скажу. Не хватало мне только поссориться с самой красивой клиенткой — и по-настоящему знаменитой актрисой! Нет-нет-нет. — И мисс Тонг склонила голову набок, состроила хитрое и лукавое лицо, а потом так громко расхохоталась, что ее тут же настиг приступ кашля, и она спешно прикрыла рот платком.
Мисс Трант с минуту глядела в окно, а потом сказала:
— Очень рада, что вам понравился концерт. По крайней мере у меня сложилось такое впечатление, — с улыбкой добавила она.
— Уж бог знает сколько лет такого удовольствия не получала! — закричала мисс Тонг. — Я вам говорила, что ходила дважды? Обычно-то я вообще никуда не хожу, а чтобы дважды сходить — это должно быть что-то необыкновенное. Я сказала па — он у меня строгий, нечасто меня по всяким концертам пускает, — но я ему сказала: «Да, у меня много работы, и билет стоит денег. Но я обязана сходить еще раз, — говорю, — потому что они так хороши, что я от их песен, танцев и шуток про все забываю». А когда я узнала про их трагедию — в Роусли слухи быстро расходятся! — то чуть не разрыдалась. Потом мисс Лонгстаф рассказала мне, как с ними обошлись, мисс… как бишь вас… мисс Трант, вы уж меня простите. «Ах, какой ужас!» — воскликнула я. Представляете, я тут сидела, думала, какие они чудесные, напевала их песенки и завидовала их беспечности, а они на самом деле страдали, бедняжки, и не знали, куда смотреть. От этого я еще больше разволновалась. Ну, вы меня понимаете! — И мисс Тонг опять засмеялась. — Зато теперь вы начнете все сначала!
— Да, и станем еще лучше, — сказала Элси. — У нас два новых артиста.
