В тусклом стекле - Джозеф Шеридан Ле Фаню
– Прекрасно. Так вот, выглянув хотя бы единожды из окна, вы не могли не увидеть внизу парк, а в нем – купы лип и каштанов. Деревья там растут густо и образуют вместе маленькую рощицу. Вам надобно вернуться в «Летящий дракон», переодеться и, сохраняя в строжайшей тайне цель вашей ночной прогулки, выйти из гостиницы. Незаметно перебравшись через стену парка, вы сразу же попадете в рощицу, о которой я говорила; там вы найдете графиню. Она, всецело полагаясь на вашу почтительность и сдержанность, уделит вам несколько минут для беседы и в немногих словах объяснит все то, о чем я не могу вам рассказать.
Не берусь передать, с какими чувствами выслушал я эти слова. Изумление мое было безмерно; однако оно тотчас сменилось сомнением.
– Мадемуазель, когда бы я мог допустить, что столь великое счастье и впрямь назначено мне, моя благодарность к вам продлилась бы до последней минуты моей жизни. Но как смею я поверить, что вами движет не одно лишь великодушие и сострадание и графиня де Сент-Алир на самом деле удостоит меня такой чести?
– Месье, вы либо совершенно не желаете видеть, что мне известна тайна, коей до сих пор нераздельно владели лишь вы с графинею, либо подозреваете, что вас жестоко разыгрывают. Но клянусь трепетом прощального шепота, клянусь именем подруги, что приколола к моей груди этот цветок, – девушка бережно приподняла пальцем бутон белой розы, кивавший из ее бутоньерки. – Клянусь, она доверилась мне! Клянусь моею доброю звездой и ее доброю… Нет, лучше «Прекрасною звездой»! Довольно ли?
– Довольно ли? – эхом откликнулся я. – Более чем довольно! Как мне выразить мою благодарность?
– И коль скоро она так доверяет мне, – продолжала разъяснять мадемуазель, – стало быть, я ее подруга. Ну а дальше судите сами: разве пристало подруге бессовестно порочить дорогое имя – для того только, чтобы глупо разыграть совершенно незнакомого человека?
– О, простите меня, мадемуазель! Вы должны понять, как дорожу я надеждою видеться и говорить с графинею. Удивительно ли, что в мое сердце закралось сомнение? Однако вы его развеяли и, надеюсь, великодушно простите мои колебания.
– Значит, вы будете в два часа ночи в условленном месте?
– О, конечно!
– Я знаю, месье, вы ничего не боитесь и не остановитесь перед опасностью. Нет-нет, не нужно слов: вы делом доказали уже свое мужество.
– Я радостно приму любую опасность, только бы приблизить желанный миг!
– А теперь не лучше ли вам, месье, присоединиться к вашему другу?
– Мы договорились, что я буду ждать его здесь. Граф де Сент-Алир обещал представить меня графине.
– И вы наивно ему поверили?
– Отчего я должен ему не верить?
– Оттого хотя бы, что граф ревнив и хитер. Да вы сами убедитесь: он и не подумает знакомить вас с женою. Воротится, скажет, что не нашел ее, и посулит представить вас в другой раз.
– Мне кажется, он возвращается… да, это он, вместе с моим другом. Верно, дамы с ними нет.
– Ну вот, что я говорила?! Долго же придется вам дожидаться своего счастия, если надеетесь получить его из рук старика-мужа. Меж тем лучше ему не видеть нас с вами вместе. Он заподозрит, что мы говорили о его жене, и это только насторожит ревнивца.
Я поблагодарил неизвестную, оказавшую мне столь неоценимую услугу, и, отступивши на несколько шагов, обошел графа с тыла.
Когда граф принялся уверять меня, что герцогиня де ла Рокём перешла в другую залу и увела за собою графиню, но скоро он найдет случай нас познакомить, – я лишь улыбнулся под маскою.
Я постарался избежать беседы с маркизом д’Армонвилем, пришедшим под руку с графом; я опасался, что он вызовется сопровождать меня до гостиницы и я принужден буду выдумывать отговорки.
Посему я поспешил затеряться в толпе: заметив, куда двинулись граф и мой друг маркиз, я устремился в противоположном направлении, к Зеркальной галерее.
Глава XV
Тайна «Летящего дракона»
В те дни французские fêtes завершались раньше, чем нынешние наши лондонские балы. Я взглянул на часы. Было начало первого.
Стояла безветренная душная ночь; в великолепной анфиладе комнат, пусть и очень просторных, жара казалась непереносимою – особенно тем, кто скрывался под масками. В местах особенного скопления людей дышать было совершенно нечем, а бесчисленные огни еще больше накаляли воздух. Я решил избавиться от маски, как и многие другие, кто не слишком беспокоился об инкогнито. Едва я ее снял и задышал чуть свободнее, знакомый голос окликнул меня по-английски. То был Том Уистлвик, драгун N-ского полка. Лицо его раскраснелось: по-видимому, он тоже только что освободился от маски. Том был из тех новоиспеченных героев Ватерлоо, коих в ту пору превозносил весь мир, кроме, разумеется, французов. Единственным известным мне недостатком Тома была его привычка утолять жажду – как правило, чрезмерную – шампанским. Он без стеснения делал это на балах, fêtes, музыкальных вечерах – словом, везде, где только возможно. Поэтому со своим приятелем, неким месье Карманьяком, он знакомил меня слегка заплетающимся языком. Месье Карманьяк был маленький сухопарый господин, державшийся чрезвычайно прямо. Он был лыс, нюхал табак, носил
