Собрание сочинений в 9 тт. Том 4 - Уильям Фолкнер

Вдруг что-то нагнало меня и, с ужасным треском ломая кустарник, промчалось мимо. Промчалось так близко, что я увидела рога и горящие глаза огромного зверя, в котором тут же признала принадлежащего Карлтону — мистеру Ван Даймингу — племенного даремского быка; животное это настолько опасно, что мистер Ван Дайминг всегда привязывает его цепью. Теперь бык был на свободе; он пролетел мимо и помчался дальше, отрезая мне путь вперед, а дорогу назад загораживал этот сумасшедший с ножом. Я была в отчаянном положении и, прижавшись спиной к дереву, стала звать на помощь.

— А каким же образом бык сорвался? — спросил я.

Пока я читал, он следил за мной так, словно я — школьный учитель и проверяю его сочинение.

— Еще мальчишкой я распространял «Полицейскую газету», а за это давали разные премии. Мне досталось небольшое приспособление — любой замок можно было открыть. Я им не пользуюсь, хотя и ношу в кармане, вроде амулета. В тот вечер оно тоже было со мной.

Он посмотрел на стол, на газету.

— Люди ведь рассказывают то, что увидели, неважно — показалось им это или на самом деле было. Вот и вам приходится верить всему, чему поверили они. Но в этой газете не написано ни слова, как она скинула туфли, чтоб было легче бежать (я споткнулся об одну из них и чуть шею себе не сломал), и как у нее внутри что-то ёкало, точно у ломовой лошади, а чуть она начнет сбавлять ход, я дудел, и она опять припускала.

Я даже стал отставать, с папкой-то в руках, да еще с дудкой — никак я не мог к ней приноровиться. Наверное, все потому, что не было времени на тренировку, да и бежать пришлось без передышки. Потом я бросил папку и подбегаю к тому месту, где она стоит, а этот самый бык носится вокруг, трогать ее не трогает, только носится — шум стоит страшный, а она прижалась спиной к дереву и шепчет: «Карлтон, Карлтон», точно боится кого разбудить.

Дальше в газете говорилось:

Я стояла, прижавшись к дереву, зная, что бык в любую минуту может меня заметить. Поэтому я и перестала кричать. Но вот этот человек подошел ближе и я впервые смогла рассмотреть его. Когда он остановился передо мной, я на какое-то мгновение, с ужасом и вместе с тем с радостью, подумала: мистер Ван Дайминг. «Карлтон!» — позвала я.

Никакого ответа. Он пригнулся, и я снова увидела у него нож. «Карлтон!» — закричала я. А он бормочет: «Вот черт, никак не получается» — и что-то делает с этим ужасным ножом.

«Карлтон! — закричала я. — Ты с ума сошел!»

Он поднял голову. Я поняла, что это совсем не муж, что я оказалась во власти сразу и какого-то сумасшедшего, маньяка, и взбесившегося быка. Тут он снова поднес нож к губам и подул на него — раздался жуткий, пронзительный визг. Я потеряла сознание.

IV

Вот и все. В газете еще сообщалось, что сумасшедший бесследно исчез, что миссис Ван Дайминг находится под наблюдением врача, и уже заказан специальный поезд, чтобы отвезти ее вместе с гостями и всем имуществом обратно в Нью-Йорк; а мистер Ван Дайминг в коротком интервью заявил корреспондентам, что наотрез отказывается застраивать участок и продает его.

Я сложил листок так же бережно, как сложил бы его сам Миджлстон.

— Значит, это все, — сказал я.

— Да, все. На следующее утро я проснулся в лесу, когда уже светало. Я не сразу сообразил, как заснул и где нахожусь. Что натворил — тоже вспомнил не сразу. Да и чему удивляться! Хотя не может же у человека пропасть день из жизни, и чтобы он про это не знал. Как вы думаете?

— Да, — сказал я, — пожалуй, что так.

— Я знаю, в глазах Господа я не такой уж страшный грешник, каким меня многие считают. И еще я думаю, что всякая нечистая сила и даже сам дьявол не такие уж грешники в глазах Господа, как вам наговорят те, кто знает о божьих делах больше него самого. Что вы скажете?

Бумажник лежал на столе открытый. Но газету Миджлстон пока не убирал.

Наконец он отвел глаза в сторону, и на его лице опять появилось робкое, детское выражение. Он засунул руку в бумажник, но, как и раньше, вынул ее не сразу.

— На самом-то деле это еще не все, — сказал он, держа руку в бумажнике и опустив глаза; его невзрачное лицо с редкими усиками над верхней губой было кротким, умиротворенным.

— В детстве я очень много читал. А вы? Вы много читаете?

— Да, порядочно.

Но он не слушал.

— Я читал о пиратах, о ковбоях и представлял себя самым главным у них — это я-то, жалкий молокосос, который и океан видел только на Кони-Айленд[31], а деревья — только на Вашингтон-сквер[32]. Но я читал и верил, как всякий мальчишка, что когда-нибудь… что жизнь меня не обидит, раз уж я появился на свет божий, и тогда… В то утро, когда я, значит, пришел домой — собраться к отъезду. Марта мне и говорит: «Ты не хуже всех этих Ван Даймингов, хоть о них и пишут в газетах. Всех, кто заслуживает, чтоб о них писали в газетах, не разместишь ни на Парк-авеню, ни даже во всем Бруклине». Так и сказала.

Он вытащил руку из бумажника. На этот раз показалась коротенькая вырезка, всего в один столбец, тоже выцветшая и пожелтевшая; он передал ее мне.

ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ НЕ ИСКЛЮЧЕНО ПРЕСТУПЛЕНИЕ

Нью-йоркский архитектор Уилфред Миглстон исчез из загородной виллы миллионера

ПОЛИЦИЯ И ДОБРОВОЛЬЦЫ ИЩУТ В ГОРАХ ВИРГИНИИ ТЕЛО АРХИТЕКТОРА, УБИТОГО, КАК ПОЛАГАЮТ, СУМАСШЕДШИМ

Возможна связь с загадочным нападением на миссис

Ван Дайминг

Местные жители в панике

… Штат Виргиния, 8 апреля…

6 апреля по дороге на загородную виллу мистера Карлтона Ван Дайминга таинственно исчез архитектор из Нью-Йорка Уилфред Миглстон, 56 лет. При нем находились ценные чертежи, которые найдены сегодня утром на участке Ван Дайминга, — таким образом, получена первая улика. Начальник полиции Элмер Харрис сам занялся этим преступлением и теперь ожидает прибытия группы детективов из Нью-Йорка; он обещает быстрое расследование, если, конечно, дело окажется под силу криминалистам.

САМОЕ ТРУДНОЕ ДЕЛО ЗА ВСЮ ЕГО ЖИЗНЬ

«Когда я разгадаю это исчезновение, — заявил Харрис, — я смогу объяснить и