Йен Бэнкс - Бизнес

Потом мы еще немного побеседовали. Мадам Чассо курила сигарету за сигаретой.

— Тэлман?

— Мистер Дессу, здравствуйте.

— Как у вас дела, Тэлман? Чем обязан? Какого дьявола засекречивать звонок? И почему вы не говорите мне «Джеб», как я просил?

— У меня все хорошо, Джеб, а у вас?

— Я вне себя от злости.

— Как неприятно. Что-то случилось?

— Проклятые федералы, холера им в бок, изъяли мои «скады», вот что случилось!

— О боже. Вы имеете в виду ракеты «скад»?

— Ну конечно, что же еще? Думал, я их так запрятал, что ни одна собака не найдет. Этих засранцев кто-то навел. Утечка, Тэлман, на высшем уровне. Но вы вне подозрений. Вам-то я вроде не говорил, куда их спрятал?

— Не помню такого. И где же они были?

— В силосных ямах. Моя идея. Ну, понимаете, силос, вооруженные силы. Ловко, а? Я думал, если они и будут что-нибудь вынюхивать, то уж в силосные ямы точно не сунутся.

— А разве такой ход не использовали в сериале «Человек ПАПы»?

— Чего?

— По-моему, в одной из серий «Человека ПАПы» есть эпизод, как злодеи прячут ракеты в силосных ямах. Но это, конечно, старо.

— Дьявольщина! Идея, стало быть, носилась в воздухе? Ах ты, черт, неудивительно, что они доперли. Никогда сериалы не смотрел. Это мне урок — впредь надо отслеживать эту чушь. А вот фэбээровцы наверняка видели ту серию. Может, в наших рядах и нет предателя, Тэлман.

— Может, и нет.

— Итак, Тэлман, что нового?

— Фредди Ферриндональд, Джеб.

— А, да. Очень грустно. Вы там, на похоронах?

— Да, они только что закончились.

— Так вот, Тэлман. Насчет Тулана. Хейзлтон говорит, вы послали принца куда подальше. Это правда?

— Нет, Джеб. Я просто отказалась выйти за него замуж.

— Тэлман, для мужика это одно и то же. Бедняга Сувиндер небось ходит как оплеванный?

— Надеюсь, нет. Как мне показалось при расставании, у нас сохранились добрые отношения.

— Тэлман, любой мужик, у которого есть хоть на грош мозгов, долго все обдумывает так и этак, прежде чем сделать предложение, и — если, конечно, он свою подругу не обрюхатил — всю дорогу мандражирует: вдруг она откажет. А этот малый вдобавок ко всему еще и принц: ему приходится думать не только о своем будущем, но и о будущем всей этой чертовой страны. И плюс к тому, его приближенные — а вместе с ними и он сам — как пить дать считают, что он пошел на огромные уступки и принес немалую жертву уже тем, что помыслил вступить в такой брак: вы же не принцесса, не придворная дама, ничего такого. Так, какая-то там руководительница Третьего уровня. Может, вы живете получше иной принцессы, но для них-то важно другое. Им важно продолжение династии. По мне, это чушь собачья, но от нее никуда не денешься, и даже если мы вас повысим до Второго уровня, для них вы навсегда останетесь девчонкой, которую подобрали в шотландской деревне, на пустыре.

— Пустошь. У нас в Шотландии это называется пустошью, Джеб. Но суть мне ясна. И все же хочу верить, я проявила деликатность и мы с ним останемся друзьями.

— Честно сказать, Тэлман, такого не бывает.

— По-вашему, это невозможно?

— Очень сомневаюсь, что это возможно. Его мужскому самолюбию нанесен удар. И еще: если вы будете маячить поблизости, а его все-таки заарканят — согласитесь, этого не миновать, — ни одна уважающая себя жена не подпустит к нему таких «друзей» на пушечный выстрел.

— Ну, еще не факт, что я буду маячить поблизости. Я все еще не решила, принимать пост в Тулане или нет.

— Мне так и говорили. Только не тяните, ладно? Кто его знает, сколько нам отпущено. Ну вот. Что теперь собираетесь делать?

— Собираюсь спросить, известно ли вам, что будет с Фенуа-Уа, когда мы заключим сделку с Туланом.

— Фу ты, Тэлман, надо бы поосторожнее! Звонок-то, конечно, засекречен, или как там это называется, но…

— Что будет с островом, Джеб?

— Как это «что будет»? Да ничего будет. Будет драчка за талоны на еду, потом эти ленивые и никчемные болваны станут доить Штаты, французов и англичан, пока не начнется заваруха, мы смотаемся оттуда ко всем чертям, а они опять погрязнут в блуде и пьянстве. А с чего вдруг такой интерес? Господи, Тэлман, вы что, увидели пару шерпов с пухленькими детками и пустили слезу? Вас весь прочат послом в Тулан, а не в ООН, мать твою. Черт, Тэлман, само сорвалось! Ну какого беса на вас нашло?

— Джеб? Мистер Дессу?

— Что еще?

— Подозреваю, что мы подвергаемся куффаблированию.

Наконец-то настала тишина. Сквозь неровный ритм помех, создаваемых автоматическим шифровальным устройством, слышалось только сопение Дессу. Сначала я даже не была уверена, вспомнил ли он, что Куффабль — фамилия одного француза, который лет сто тому назад лишил «Бизнес» того, что фирма считала своим по праву. Потом до него дошло. Он откашлялся.

— Тэлман, вы серьезно?

— Боюсь, что да.

— Понятно. Насколько это существенно?

— На вашем уровне, Джеб.

После очередной паузы:

— Черт подери, неужели на моем уровне?

— Сначала я подумала, что вы тоже в этом замешаны, но теперь понимаю, что ошибалась.

— М-хм.

— Но у меня еще недостаточно информации. Указать конкретного виновника тоже пока не могу. Я просто хотела кого-нибудь поставить в известность.

— Понятно. Ладно. Тэлман, с этой историей надо бы поосторожнее.

— Стараюсь.

Вечером, после похорон, когда все остальные ушли, мы с мисс Хеггис сидели у камина в маленькой гостиной рядом с главной кухней и пили виски, предаваясь воспоминаниям.

Шофер мадам Чассо отвез ее в Лидс — Брэдфорд, к вертолету, местные потянулись в пивную, которой дядя Ф. завещал пару тысяч, чтобы дружки от души его помянули, а миссис Уоткинс вернулась в отель. Немногочисленные дальние родственники Фредди тоже уехали, хотя их и приглашали на ночлег. Мне показалось, мисс X. испытала облегчение, когда они отказались. Ночевать осталась только я, понадеявшись, что не буду ей в тягость; выпив немного виски, я так ей и сказала.

— Что вы, миз Тэлман, вовсе нет. — (Я предложила было называть друг друга по имени, но мисс X. ужасно смутилась и замотала головой). — Мне всегда было приятно, когда вы сюда приезжали.

— Даже когда я застряла в кухонном лифте?

— Ну знаете, не вы первая, не вы последняя.

Это случилось, когда миссис Тэлман взяла меня в Блискрэг во второй раз — мне было тогда лет десять. В первый раз я так оробела, что даже не осмелилась присесть. Во второй раз я уже стала смелее и отправилась на разведку. Залезла в кухонный лифт. Он застрял, и чтобы меня оттуда вытащить, понадобились пара часов и несколько сильных мужчин. Дядю Фредди все это очень развеселило, и он спустил мне вниз пирожных и лимонада (кроме того, он проорал, чтобы я крикнула, если мне понадобится ночной горшок — он и его спустит; я пожалела, что не провалилась сквозь землю).

— А кто-нибудь исследовал здесь все уголки и закоулки?

— Сам мистер Ферриндональд, когда он только купил этот дом, — ответила мисс Хеггис. — И наверное, я. Хотя кто его знает.

— А вам не случалось тут заблудиться?

— Нет, со мной такого много лет не бывало. Но имейте в виду, я иногда забываюсь. — Мисс Хеггис отпила виски. — Мистер Ферриндональд мне частенько говорил, что здесь есть тайные ходы, которые мне неведомы, но, наверно, он меня просто поддразнивал. Хотел к завещанию приложить план, да только…

— Я буду скучать по Фредди.

Мисс Хеггис кивнула.

— Бывало, выкидывал коленца, но был добрым хозяином. Мы с ним ладили. — Она погрустнела.

— Вы радовались, что он не женился?

Она бросила на меня уничтожающий взгляд:

— Радовалась, миз Тэлман?

— Извините. Надеюсь, вы не осуждаете меня за эти расспросы. Мне всегда казалось, что этот дом принадлежит вам почти в такой же степени, как и ему, и если бы он привел сюда жену… вам бы пришлось делить с ней этот дом.

— Надеюсь, я бы ужилась с ней так же, как уживалась с ним, — сказала мисс Хеггис, почти не пытаясь оправдываться. — Конечно, смотря какая жена, но я бы расстаралась.

— А если бы дядя Фредди женился на миссис Уоткинс? С ней вы бы смогли ужиться?

Она отвернулась.

— Наверное.

— По-моему, довольно приятная дама.

— Да. Довольно приятная.

— Как по-вашему, она его любила?

Мисс Хеггис выпрямилась в кресле и пригладила волосы.

— Вот уж не знаю, миз Тэлман.

— Надеюсь, что да. Было бы приятно знать, что кто-то его любил. Это каждому нужно.

Она немного помолчала.

— Наверное, все его любили, каждый по-своему.

— А вы, мисс Хеггис?

Она шмыгнула носом и заглянула в свой стакан.

— Привыкла я к этому старому охальнику. Не знаю уж, любовь это или еще что. — Она посмотрела мне в глаза. — Мы никогда не были… в связи, миз Тэлман. — Она посмотрела сначала на потолок, потом на стены. — Только этот дом нас и связывал.