Кнут Гамсун - Скитальцы
Эдеварт спросил, где Ромео. Того в лавке не было. Старший приказчик Лоренсен по-приятельски поздоровался с Эдевартом и разговорился с ним. Несколько лет назад он покинул страну и много чего испытал на чужбине, и хорошего и плохого, однако этого ему мало. Значит, он не доволен своей жизнью дома? Почему же, доволен, ответил старший приказчик, конечно, доволен, можно жить -и на родине. Но и в Америке жить неплохо, Америка замечательная страна! Почему же он вернулся домой? Как сказать, человек любит ездить. Почему, к примеру, Эдеварт приехал сюда? Ну, у Эдеварта в этих местах есть небольшая усадьба, надо её проведать. Но ведь и на севере, у него тоже есть усадьба?
О, старший приказчик Лоренсен был не из тех, кто лез за словом в карман. Он приехал, потому что хотел узнать, что чувствует человек, который вернулся на родину, но не был уверен, что снова не уедет в Америку. Всё оказалось далеко не таким, каким он его воображал. И он не один такой. Взять хотя бы Андерса Воде, ты его знаешь? Нет? Ну ладно, есть такой Андерс Воде. Состоятельный человек, он уже немолод, а вот хочет продать усадьбу, шесть коров, лошадь и участок строительного леса, но пока он ещё думает, думает и побаивается. Дома ему больше не нравится, здесь, по его словам, ему не развернуться, он не может найти здесь для себя ничего подходящего. Вот так-то. У нас сельский житель приходит в лавку и берёт товар в долг, а вот в Америке, если у фермера нет денег, он отвезёт в город телегу пшеницы, продаст и снова при деньгах. А какая там жизнь — они три раза в день едят мясо!
И долго они там живут? — спросил человек, стоявший рядом с Эдевартом.
Старший приказчик Лоренсен: Точно не скажу, не знаю. Но что они живут лучше, это бесспорно.
Что значит лучше? Здоровье у них лучше, что ли? Что они, веселее нас, счастливее?
Выходит, да. Есть, чёрт подери, разница, если один из кармана штанов достаёт пригоршню звонких серебряных далеров, а другой выуживает из кармана жилетки стёртый шиллинг.
Ха-ха-ха! Ну ты, Лоренсен, и скажешь! — засмеялась какая-то женщина.
Лоренсен, польщено: И так во всём, что деревья в лесу, что пшеница в поле, а их прерии, где пасутся сотни коров! Там изобилие, а здесь — нужда, Америка может сорить деньгами, их там куры не клюют.
Но жить лучше... Что значит лучше? — спросил тот же настырный слушатель.
Лучше, и всё, коротко ответил Лоренсен. Пирожные каждый день, пудинги, сахар...
Так всё дело только в том, что они едят вкуснее нашего, разочарованно замечает слушатель, сладости разные, изюм?
Старший приказчик Лоренсен, нетерпеливо: Я тебе вот что скажу, Карел, тебе этого не понять, потому что ты никогда этого не пробовал. Сколько у тебя коров?
Две.
Две. Вот видишь. А какая у тебя семья, сколько детей?
Пятеро.
Все засмеялись, и старший приказчик Лоренсен добродушно улыбнулся. Ну и живи себе на здоровье, сказал он.
А мы обходимся, ответил Карел, двое старших парней уже взрослые. Я держу ещё много коз. Своя земля, мы сеем хлеб, сажаем картофель, есть кусты красной смородины, дрова берём в лесу, воду в ручье, над трубой у нас всегда вьётся дымок. Неужто надо всё это покинуть?
Вот и хорошо, что ты доволен своей жизнью, Карел! — кивнул Лоренсен. Живёшь в своём маленьком заливчике и знать ничего не знаешь. Ты вот зачем пришёл сегодня в лавку?
Карел: Мне нужны две мотыги и лопата.
Понятно. Вещи нужные. А вот в Америке мотыжат и копают машины.
Так я и не узнал у тех, кто много поездил по белу свету: что, люди там больше довольны своей жизнью, чем мы? — спросил Карел.
Я же тебе объяснил, холодно заметил старший приказчик, у них есть звонкие серебряные далеры, и они могут купить всё, что пожелают, потому что они богатые. Но ты не желаешь меня слушать, Карел, ты так и будешь жить в своём заливчике и приходить весной в лавку за мотыгами и лопатами, а мы будем продавать их тебе. Но покупатель ты хороший, ты сводишь концы с концами.
Карел: Несколько лет тому назад мой сосед продал свою землю и уехал с семьёй в Америку, ну и что, лучше ему живётся в этой Америке? Я не знаю, но говорят, будто Хокон там сгинул.
Между прочим, вон стоит твой новый сосед, сказал Лоренсен. Это он купил Доппен.
Карел поздоровался с Эдевартом за руку и сказал: Надо же, я и не заметил тебя, а то бы непременно признал. Ты ведь торговал здесь в лавке?
Было такое, буркнул Эдеварт.
Карел: Я как-то в воскресенье побывал в Доппене и позаимствовал у тебя лом. Не знаю, как ты к этому отнесёшься.
На здоровье!
Правда? Лом стоял там вроде как никому не нужный, и в усадьбе никого не было, вот я и подумал, что могу ненадолго взять его взаймы, мне надо убрать несколько камней. Я его не испорчу, не бойся, только уберу камни и верну лом на место. Странно, что я сегодня встретил тут именно тебя!
Эдеварт сказал, что как раз едет в Доппен, и спросил, как там всё выглядит. Неважно, был ответ, не слишком красиво, поле не вспахано, аккурат, как при Хоконе, и кое-что требует починки. Ему было неловко осматривать, чужую усадьбу, однако он заметил, что ветер и непогода её не пощадили.
Да, полагаю, усадьба выглядит не так, как мой дом на севере, похвастался Эдеварт. Там у меня и дом и лавка выкрашены в белый цвет. Отвезёшь меня в Доппен, Карел?
Доставлю прямо до лодочного сарая, только рад буду.
Старший приказчик Лоренсен продолжил свою лекцию: А то, что Хокон Доппен пропал в Америке, так ведь Америка очень большая страна, целая часть света, там заблудиться ничего не стоит. Я и сам поездил по многим штатам, не могу долго жить на одном месте. Но чтобы так, как Хокон, просто взять и сгинуть... И здесь его не было дома несколько лет, и там он сразу же исчез. Но жене и детям от этого хуже не стало, им там лучше, чем здесь, они неплохо устроились, много зарабатывают и пошли в гору. Жена его умная женщина, быстро разобралась в тамошних порядках, осмотрелась и выбрала место получше. А то сидела бы в своём Доппене и ткала покрывала. Она достойна лучшего. Два года назад она развелась с мужем. И теперь Хокон, живой он или мёртвый, больше не имеет к ней отношения.
Начались дни, заполненные лихорадочной работой.
Эдеварт отвык от этого, и у него ныло всё тело. Домашние дела давались ему с трудом, кое-как готовить он, конечно, мог, но ему давно не приходилось этим заниматься, и потому он ел когда придётся. Это было глупо, порой он забывал поесть и в конце концов чуть не валился с ног от голода.
Вскоре, однако, Эдеварт успокоился, и его поведение стало более разумным. Он понял, что спешить некуда. Лувисе Магрете не приехала, а может, и вообще решила остаться в Америке, кто знает, писем от неё больше не было. Он вставил стёкла, вымыл комнату и кухню. Починил перекошенную дверь, залатал крышу и обшивку дома. Руки у него были умелые, и он не боялся никакой работы; в комнате он выкрасил окна и двери, потом старательно прибрал двор, а убрать с поля большие камни попросил помочь Карела.
Собираешься сеять? — спросил Карел. У тебя тут навоза хватит не на одно поле.
Ещё не знаю, ответил Эдеварт. Надо, конечно.
Он вскопал и засеял большой клин земли. Вскопал землю на склоне, унавозил её и посадил картофель. Раньше он никогда не работал на земле, но необходимые навыки, усвоенные в детстве, ещё не забыл.
Наконец Эдеварт покончил со всеми делами. Прошла Троица, теперь над его полями и покосами трудилось лето.
Он часто бывал у соседей. Карел и его жена оказались людьми рассудительными и приятными, по возможности они всегда помогали Эдеварту. Их усадьба ничем не отличалась от других усадьб, лежавших в заливах по побережью: ноля спускались к воде, выше по склону стоял дом, за ним шёл лес и пастбище. У Карела не было водопада, как в Доппене, ни шума, ни гула воды, и за домом не высилась скала. Доппен был куда красивее.
Эдеварт написал в Поллен: не было ли для него писем, несколько писем ему переслали, от купцов и других людей, но ни одного из Америки. Сёстры переслали ему также вырученные от торговли деньги и поинтересовались, не собирается ли он в скором времени вернуться домой. Из новостей они сообщили, что Ездра наконец покрыл хлев и купил в Нижнем Поллене корову, её зовут Русемур. Ездра окончательно решил жениться и не слушал никаких уговоров.
А вот на ком Ездра хочет жениться, сёстры не написали. Для этого Осия была слишком стеснительна.
Эдеварт чувствовал себя бездомным и часто плавал в гости к соседям, то к Карелу, то к бондарю, то к пекарю и к Августу. Больше ему делать было нечего. Домой он, во всяком случае, уехать не мог. Рожь была уже высокая, взошёл и картофель, поля и луга стояли зелёные, но Лувисе Магрете так и не приехала. Фотография не могла заменить её самое.
Однажды в воскресенье Эдеварт позвал Августа навестить вдову Нурема, но Август не мог с ним пойти, он ждал почтового парохода, идущего на север, и был занят на пристани. Эдеварту уже надоело встречать почтовые пароходы и разочарованным возвращаться домой, да он и не решался больше показываться на пристани и смотреть, кто приехал; люди начали поговаривать между собой, не ждёт ли он кого-нибудь, и гадали, кого именно. Нет, она и сегодня не приедет, а коли приедет, придётся ей подождать. Ему хотелось проведать вдову Нурема, было бы странно, если бы он этого не сделал.
