Уильям Коллинз - Армадэль. Том 2
Последние слова сына, произнесённые с усмешкой, были оставлены отцом без внимания.
— В тюрьме! — сказал он сам себе. — О Боже! После всех этих бедствий опять в тюрьме!
— Да, — сказал Бэшуд-младший, вставая и потягиваясь. — Вот как это кончилось. Приговор был: виновна. Её приговорили к двухлетнему заключению в тюрьме. Мисс Гуильт отсидела своё время и вышла, сколько мне помнится, года три назад. Если вы желаете знать, что она сделала, когда вышла на свободу, и как жила потом, я могу рассказать вам кое-что об этом в другой раз, когда у вас в бумажнике будет билета два лишних. Пока вы знаете всё, что вам нужно знать. Нет ни тени сомнения, что эта очаровательная дама носит на себе двойное пятно: она была обвинена в убийстве и сидела в тюрьме за воровство. Вы получили достаточно за ваши деньги, не считая того, что моё мастерское изложение дела прошло задаром. Если у вас есть хоть какое-нибудь чувство признательности, вы должны сделать что-нибудь доброе для вашего сына. Если бы не я, хотите скажу вам, что вы сделали бы, старичок? Если бы вы могли поступить так, как хотели, вы женились бы на мисс Гуильт.
Бэшуд вскочил и пристально посмотрел сыну в лицо.
— Если бы я мог поступить так, как хотел, я женился бы на ней и теперь.
Бэшуд-младший отступил на шаг.
— После всего, что я вам рассказал? — спросил он с изумлением.
— После всего, что ты мне рассказал.
— С возможностью быть отравленным в первый раз, как вам случилось бы оскорбить её?
— С возможностью быть отравленным, — отвечал Бэшуд, — через двадцать четыре часа.
Агент конторы частных сыщиков сел на своё место, поражённый словами и выражением лица своего отца.
— Сошёл с ума! — сказал он сам себе. — Просто сошёл с ума!
Бэшуд взглянул на свои часы и торопливо схватил шляпу с бокового столика.
— Мне хотелось слышать остальное, — сказал он. — Мне бы хотелось бы слышать каждое слово, которое ты можешь сказать о ней, до самого конца. Но время, страшно бегущее время уходит. Может быть, они уже теперь обвенчаны.
— Что вы хотите делать? — спросил Бэшуд-младший, вставая между отцом и дверью.
— Я иду в гостиницу, — сказал старик, стараясь пройти мимо сына. — Я хочу видеться с мистером Армадэлем.
— Для чего?
— Для того, чтобы рассказать ему всё, что ты рассказал мне.
Он остановился, дав этот ответ.
Вновь улыбка торжества появилась на его лице.
— Мистер Армадэль молод, перед мистером Армадэлем вся жизнь впереди, — сказал он, цепляясь за руку сына своими трепещущими пальцами. — Что не пугает меня, испугает его.
— Подождите, — сказал Бэшуд-младший. — Вы уверены по-прежнему, что на ней женится мистер Армадэль?
— Да, да, да! Пусти меня, Джемми, пусти меня! Шпион стал спиной к двери и с минуту соображал.
Армадэль был богат. Армадэля (если и он также не сошёл с ума) можно было заставить заплатить большие деньги за сведения, которые спасут, его от бесславного брака с мисс Гуильт.
«В моём кармане может очутиться фунтов сто, если я сам примусь за это дело, — думал Бэшуд-младший. — А мне не достанется и полпенни, если я предоставлю это отцу».
Он взял шляпу и свою кожаную сумку.
— Может ли сохранится все рассказанное в вашей старой, пустой голове? — спросил он с самым непринуждённым видом. — Где вам! Я отправлюсь с вами и помогу вам. Что вы думаете об этом?
Отец с восторгом бросился на шею к сыну.
— Джемми… — сказал он прерывающимся голосом, — ты так ко мне добр. Возьми оставшийся билет, друг мой, я как-нибудь обойдусь без него, возьми оставшийся билет.
Сын распахнул дверь настежь и великодушно повернулся спиной к бумажнику, который подавал ему отец.
— Чёрт побери, старичок! Я не такой корыстолюбивый, — сказал он с притворно глубоким чувством. — Спрячьте ваш бумажник и пойдём.
«Если я возьму последний пятифунтовый билет моего почтенного родителя, — думал он, спускаясь по лестнице, — может быть, он захочет взять половину, когда увидит деньги Армадэля!»
— Пойдёмте же! — продолжал он. — Мы возьмём кэб и поймаем счастливого женишка, прежде чем он отправится в церковь!
Они наняли кэб и поехали в гостиницу, которая была местопребыванием Мидуинтера и Аллэна. Как только дверца кэба закрылась, Бэшуд тотчас вернулся к мисс Гуильт.
— Расскажи мне остальное, — сказал он, взяв сына за руку и нежно поглаживая её. — Будем говорить о ней всю дорогу до гостиницы. Помоги мне провести это время, Джемми, помоги мне провести это время!
Бэшуд-младший был очень весел в надежде увидеть деньги Армадэля. Он до самого конца забавлялся над беспокойством отца.
— Посмотрим, помните ли вы то, что я вам говорил, — начал он. — В этой истории есть одно действующее лицо, которое исчезло без всякого объяснения. Можете вы сказать мне, кто это?
Он рассчитывал на то, что отец его не будет в состоянии ответить на этот вопрос, но память Бэшуда во всём, что относилось к мисс Гуильт, была так же ясна и тверда, как у его сына.
— Мошенник-иностранец, который подучил её и заставил выгородить его, рискуя её собственной жизнью, — ответил он без малейшей нерешительности. — Не говори о нём, Джемми, не говори о нём!
— Я должен говорить о нём, — возразил тот. — Ведь вы хотите знать, что стало с мисс Гуильт, когда она вышла из тюрьмы? Очень хорошо, я могу вам рассказать. Она стала миссис Мануэль… Не к чему таращить на меня глаза, я это знаю официально. В конце прошлого года к нам в контору пришла одна иностранка с доказательствами, что она была законно обвенчана с капитаном Мануэлем, когда он в первый раз приехал в Англию. Она только недавно узнала, что он опять здесь, и имела причину предполагать, что он женился на другой женщине в Шотландии. Наши люди навели необходимые справки. Сравнение дат показало, что шотландский брак был заключён именно в то время, когда мисс Гуильт оказалась свободной. Дальнейшие расследования показали нам, что вторая миссис Мануэль была не кто иная, как героиня знаменитого уголовного процесса и — мы этого тогда не знали, но знаем теперь — ваш очаровательный друг мисс Гуильт.
Голова Бэшуда упала на грудь. Он крепко сжал свои трепещущие руки и молча ждал продолжения рассказа.
— Развеселитесь, — продолжал его сын, — она была столько же жена капитана, сколько и вы; мало того, сам капитан теперь уже вам не помеха. В один туманный день в прошлом декабре он ускользнул от нас и отправился на континент — никто не знал куда. Он истратил все пять тысяч второй миссис Мануэль за то время, которое прошло (года два или три) с тех пор, как она вышла из тюрьмы, и удивительно было, откуда он достал денег на дорожные издержки. Оказалось, что он получил их от второй миссис Мануэль. Она наполнила его пустые карманы и доверчиво ждала в жалкой лондонской квартире известия от него, чтоб приехать к нему, как только он поселится за границей! Откуда она достала деньги, можете вы спросить довольно естественно. Этого никто не мог сказать в то время. Моё мнение состоит в том, что, должно быть, ещё была жива её прежняя госпожа, и мисс Гуильт наконец извлекла выгоду из фамильной тайны Блэнчардов. Разумеется, это только догадка, но есть одно обстоятельство, делающее эту догадку правдоподобной для меня. В то время у неё была одна пожилая приятельница, которая была способна помочь ей отыскать адрес её госпожи. Можете вы угадать имя этой пожилой приятельницы? Где вам! Разумеется, миссис Ольдершо!
Бэшуд вдруг поднял глаза.
— Зачем она обратилась, — спросил он, — к женщине, которая бросила её, когда она была ребёнком?
— Не могу сказать, — отвечал сын, — разве только она обратилась к ней для укладки своих великолепных волос. Мне не нужно говорить вам, что тюремные ножницы обрезали локоны мисс Гуильт, и прошу позволения прибавить, что миссис Ольдершо — самая знаменитая женщина в Англии относительно восстановления волос и кожи лиц женского пола. Сложите дважды два, и, может быть, вы согласитесь со мною, что в этом случае они составят четыре.
— Да-да, дважды два — четыре, — нетерпеливо повторил отец. — Но я желаю знать кое-что другое. Получила ли она от него известие? Прислал ли он за нею после того, как уехал за границу?
— Капитан? Как это могло прийти вам в голову? Разве он не истратил все её деньги и разве не скрылся на континенте от неё? Она, наверно, ожидала от капитана известия, потому что упорно продолжала верить ему. Но я готов поспорить с вами, что она никогда не увидела больше его почерка. Мы в конторе приложили все силы, чтоб открыть ей глаза, мы прямо сказали, что у капитана жива его первая жена и что она не имеет на него ни малейшего права. Она не хотела нам верить, хотя мы показывали ей доказательства. Упряма, дьявольски упряма! Наверно, она ждала несколько месяцев, прежде чем отказалась от последней надежды увидеть его опять.
Бэшуд быстро выглянул из окна.
— Куда могла она обратиться за прибежищем? — сказал он не сыну, а себе. — Что могла она сделать?
