Альберто Моравиа - Равнодушные
В действительности все произойдет иначе. Родные найдут ему знаменитого адвоката, и тот в ярких красках обрисует его жизнь примерного сына и брата, который долго подвергался всяческим унижениям со стороны Лео и, не выдержав, отомстил ему. Публика в зале встретит речь адвоката аплодисментами. Вызовут свидетелей. Первой даст показания Лиза. Небрежно одетая, ненакрашенная, она своим фальшиво-проникновенным голосом расскажет о том, как узнала о любовной связи Лео и Карлы. Ее рассказ произведет на публику огромное впечатление. Лиза поведает, как он сказал ей, что намерен убить Лео. И как она ему не поверила.
«Почему?»
«Потому, что сказано это было очень странно».
«Как именно?»
«Спокойно, почти шутливым тоном».
«Знал ли подсудимый об отношениях его матери с убитым?»
«Да, знал».
«Как вел себя убитый в доме своей любовницы?»
«Как хозяин».
«Как долго длилась связь между убитым и матерью подсудимого?»
«Пятнадцать лет».
«А с ее дочерью?»
«Насколько мне известно, всего несколько дней».
«Знала ли дочь о том, что ее мать была возлюбленной убитого?»
«Да, знала».
«В каких отношениях были подсудимый и убитый?»
«В дружеских».
«А деловых отношений между ними не было?»
«Были».
«Что это были за отношения?»
«Точно не помню, но, кажется, речь шла о продаже виллы».
«Правда ли, что подсудимый говорил, будто Лео Мерумечи хочет их разорить?»
«Да, правда…»
«Какие причины заставили вас рассказать подсудимому о любовной связи между убитым и Карлой?»
«Симпатия к подсудимому, дружеские чувства ко всей семье».
«Как убитый относился к Карле прежде?»
«Как отец. Ведь он знал ее еще маленькой девочкой с косичками и голыми ножками!»
«Слыла ли Карла девушкой честной и серьезной?»
«Нет… Суждения о ней были нелестные».
«Думаете ли вы, что убитый был влюблен в Карлу?»
«Нет».
«А Карла — в убитого?»
«И она вовсе не была в него влюблена».
«Считаете ли вы, что убитый намеревался жениться на Карле?»
«Насколько мне известно — нет».
«Правда ли, что убитый не скрывал от Карлы и ее брата своей связи с их матерью?»
«Да, правда».
«Правда ли, что между убитым и его возлюбленной часто вспыхивали ссоры?»
«Да».
«По каким причинам?»
«Мариаграция была очень ревнивой».
«К кому она ревновала убитого?»
«Ко всем знакомым женщинам».
«Подозревала ли Мариаграция свою дочь в связи с убитым?»
«Нет. Больше того, она даже внушала мне, что Лео питает к Карле отцовские чувства».
«Последний вопрос. Верили ли вы, что подсудимый способен на убийство?»
«Нет».
«Почему?»
«Потому что он слишком слабоволен».
Придет в суд мать, одетая в траурное платье, накрашенная, недоступная. Однако не очень уверенная в себе. Она обойдет загородку, за которой сидят свидетели, и направится прямо к судье, точно это ее знакомый. Давая показания, она станет длинно рассказывать всю историю, начав со стародавних времен. Голос ее будет надрывным, она прибегнет к театральным жестам. Черная вуаль будет беспрестанно вздыматься, создавая впечатление, что она вырядилась на бал-маскарад. Защитники закидают ее вопросами и набросятся на нее, как кровожадные зубастые акулы на несчастную жертву. Под конец мать подтвердит, что преданно любила убитого. На вопрос, не лишил ли ее Лео всего имущества, она ответит отрицательно.
«А что вы знали о совращении дочери?»
«Со стороны Лео это было безумием, но пусть тот, кто не совершил в жизни ни одного безумства, бросит в него первый камень…»
«Вы это называете безумием?» — с иронией заметит его, Микеле, защитник. Между ним и прокурором начнется словесная перепалка. Судья призовет их обоих к порядку.
«Считаете ли вы, что Лео, желая искупить свой неблаговидный поступок, потом женился бы на Карле?»
После короткого замешательства мать ответит: «Нет… Я этого не думаю».
Ее показания вызовут сенсацию.
Могла ли она примириться с таким унизительным положением — ее любовник и друг дома стал бы любовником ее дочери?
Мать в растерянности. Потом отвечает: «Нет, но Лео заранее подумал обо всем. Он решил подыскать Карле мужа».
Смех в зале. Язвительные реплики.
«Правда ли, что убитый пообещал Карле дать приданое, когда она выйдет замуж?»
«Да, правда».
«А в обмен, — заметит его защитник, — синьор Лео заранее оставил за собой «право первой ночи».
Новая ожесточенная перепалка между защитником и прокурором. Публика на его, Микеле, стороне… В зале раздается свист. Председательствующий говорит, что прикажет немедленно очистить зал от публики. Так всегда бывает на громких процессах.
«Правда ли, что между убитым и подсудимым в последнее время происходили весьма бурные объяснения?»
«Да, правда».
«Верно ли, что подсудимый однажды бросил в Лео пепельницу?»
«Да, но промахнулся и попал мне в плечо…»
«Каковы были причины ссоры?»
«Микеле ошибочно считал, что Лео, давая деньги под залог, хотел нас разорить».
«А как вел себя убитый во время той ссоры?»
«Очень достойно. Как благородный человек».
«Правда ли, что между вами и убитым часто бывали ссоры?»
«Нет. Между нами царила полнейшая гармония».
«Но ваша приятельница намекнула, что дело обстояло иначе».
«Это и понятно. У нее есть свои причины, чтобы чернить память покойного».
«Какие именно?»
«О, одна-единственная! Но весьма серьезная. В прошлом она была его любовницей».
Шум в зале.
«Похоже, — бросит реплику его защитник, — этой участи не избежала ни одна из знакомых покойного!»
«Когда Лиза была его любовницей? До вас?»
«Да».
«На следствии вы обвинили Лизу в том, что она подстрекала вашего сына к совершению преступления? Вы подтверждаете свое обвинение?»
«Да, подтверждаю».
«Чем при этом руководствовалась Лиза?»
«Ревностью и завистью».
«Вы также обвинили ее в том, что она хотела совратить вашего сына?»
«Безусловно… Ведь у этой женщины нет ни стыда, ни совести!»
Слова матери производят сильное впечатление на публику. Судья просит ее не прибегать к столь резким выражениям. Мать бурно протестует.
«Да, — громко крикнет она. — Лиза была и осталась развратной женщиной, способной даже на убийство!»
Судья вторично попросит ее проявлять большую сдержанность.
«Правда ли, что, когда убитый охладел к вам, вы заподозрили Лизу, а не свою дочь?»
«Да. Потому что Лиза явно пыталась возобновить любовную связь с Лео.
«Словом, по вашему мнению, главный виновник преступления — Лиза?»
«Конечно. Это она подстрекала Микеле, разжигала в нем ненависть. В сущности, убийство — ее рук дело…»
«По-вашему, убитый поступил честно, соблазнив вашу дочь?»
«Нет. Но ведь известно — человек слаб. И потом, есть тут вина и Карлы…»
«А — Микеле?»
«Микеле — несчастный, безответственный мальчишка, слепое орудие в руках Лизы. Он слишком безволен, чтобы сам совершить преступление».
Последней из трех даст показания Карла. Это будет утром. Осунувшаяся, бледная, она направится к барьеру, провожаемая жадными взглядами публики. На ней будет светлое платье, светлые чулки и светлая шляпка. На плечах — меховая горжетка. Элегантная молодая женщина, не робкая и не наглая, слегка накрашенная. Старик судья посмотрит на нее так же беззлобно, как прежде смотрел на него. Она облокотится о барьер и медленно начнет свой рассказ. Публика с величайшим любопытством ждет пикантных подробностей. Напряжение в зале все нарастает. Но тут судья велит очистить зал и продолжить слушание дела при закрытых дверях. В ответ — ропот, свистки. Но приходится подчиниться. Постепенно зал пустеет. Карла остается единственным ярким пятном на фоне серых стен и черных судейских мантий. Допрос свидетельницы продолжается.
«Правда ли, что в последнее время между убитым и вами были интимные отношения?»
«Да, правда».
«Знали вы о любовной связи между вашей матерью и убитым?»
«Конечно, — с детских лет».
«Как, с детских лет?»
«Однажды, еще маленькой девочкой, я увидела в зеркале, как они обнимались».
«А знали ли вы, что убитый не мог или не хотел жениться на вас?»
«Да, знала».
«Было ли вам известно, что убитый присвоил почти все ваше имущество?»
«Да, мне и это было известно».
«И, несмотря на все, вы сошлись с ним?»
«Да».
«Почему?»
«Сама не знаю».
«Как вел себя с вами убитый? Как влюбленный или как развратник?»
«Как развратник».
«Значит, он вас не любил?»
«Наверно, нет».
«Каким образом начались ваши интимные отношения?»
