Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 3
Капитан долго смотрел в трубу и выговорил только одно слово:
— Проклятье!
Вахтенный лоцман Джордж Дэвис крикнул ночному дозорному:
— Как там осадка?
— Два дюйма ниже ватерлинии по носу, сэр!
— Маловато!
Тогда раздался голос капитана:
— Вызови старшего помощника! Пусть свистит всех наверх! Надо перегрузить мешки с сахаром поближе к носу, чтоб осадка по носу была не меньше десяти дюймов. Живо!
— Есть, сэр!
Вскоре с нижней палубы донеслись крики и топот ног; корабль все хуже слушался руля, — ясно было, что «осадка по носу» становится больше.
Трое в лоцманской рубке начали переговариваться короткими, отрывистыми фразами, негромко и озабоченно. Чем больше нарастало возбуждение, тем глуше звучали голоса. Как только один опускал подзорную трубу, другой с нарочито спокойным видом подхватывал ее. И каждый раз следовало одно и то же заключение:
— Догоняет!
Капитан проговорил в трубку:
— Как давление пара?
— Сто сорок два, сэр! Но жару все прибывает.
Пароход содрогался всем корпусом, трепетал и стонал, как раненое чудовище. Теперь у рулевого колеса стояли оба лоцмана; сюртуки и жилеты они сбросили, распахнув рубашки на груди; по лицам обоих струился пот. Они вели судно так близко к берегу, что ветви деревьев задевали леера верхней палубы от носа до кормы.
— Приготовились! — прошептал Джордж.
— Готово! — вполголоса откликнулся Джим.
— Давай ходу!
И пароход, как испуганный олень, метнулся наискосок от одного берега к другому. Он снова прижался к самому берегу и, яростно шлепая колесами, мчался мимо нависших ив. Капитан опустил подзорную трубу.
— Бог ты мой, ну и шпарит! Вот беда, неужто обгонит?
— Джим, — сказал Джордж, глядя прямо перед собой и отвечая быстрым движением рулевого колеса на малейшее отклонение судна от курса, — а может, попробуем Протоку Убийцы?
— Рискованная штука! На сколько видна была сегодня утром коряга на фальшивой косе, что пониже острова Бордмана?
— Торчала из воды по самые корни.
— Трудная задача, прямо скажем. Значит, у выхода из протоки глубина будет не больше шести футов. Если ни на волос не отклониться, то кое-как проскочим, правда, впритирку! Но рискнуть стоит. Уж она-то, во всяком случае, не решится! — закончил Джим, подразумевая «Амаранту».
Через мгновение «Борей» углубился в протоку, которая казалась извилистым ручьем, и приближавшиеся огни «Амаранты» тут же исчезли из виду. Никто не произносил ни слова, даже шепотом; все трое пристально вглядывались в темноту; двое крутили колесо то в одну, то в другую сторону, напряженно управляя стремительным движением парохода; каждые пятьдесят шагов казалось, что протока кончилась, но в последнее мгновенье впереди всякий раз открывался новый просвет. Теперь выход из протоки был уже недалеко. Джордж три раза ударил в колокол, двое лотовых одним прыжком очутились на своих местах, и через минуту их загадочные выкрики уже раздавались в ночном воздухе; их тут же подхватывали и повторяли двое матросов на верхней палубе:
— Нет дна!
— Четыре полных!
— Три с половиной!
— Три с четвертью!
— Отметка под водой — три!
— Два с половиной!
— Два с четвертью!
Дэвис потянул веревку, другую — где-то далеко внизу прозвенели маленькие колокольчики; пароход сбавил скорость, засвистел выпускаемый пар, предохранительные клапаны пронзительно завизжали.
— На отметке — два!
— Два без че-етверти!
— Восемь с половиной!
— Восемь футов!
— Семь с половиной!
Снова зазвенели колокольчики, и колеса совсем перестали вращаться. Теперь пар свистел с ужасающей силой, почти покрывая все остальные звуки.
— Готовьсь! Сейчас потягаемся!
Джордж положил рулевое колесо вправо до отказа и держал его мертвой хваткой.
— Готово!
Пароход дрогнул, как бы затаив дыхание; вместе с ним замерли капитан и оба лоцмана, но вот «Борей» начал разворачиваться вправо, и глаза у всех загорелись.
— Ну, теперь держись! Пошел, пошел! Не зевай!
Рулевое колесо так стремительно завертелось влево, что спицы слились в один сплошной круг, разворот прекратился, пароход выровнялся и…
— Семь футов!
— Се… Шесть с полови-иной!
— Шесть футов! Шесть фу…
Трах! «Борей» ударился килем о дно! Джордж крикнул в переговорную трубку:
— Самый полный! Шпарь вовсю!
Пуф-пуф! Чу-чу! Выпускные трубы изрыгали в небо белоснежные клубы пара; пароход заскрежетал, дернулся вперед, задрожал и соскользнул…
— На отметке — два!
— Два с че-е…
Бум-бум-бум! Теперь три удара колокола означали, что лоты можно убрать.
И пароход помчался прочь от опасного места вверх по течению, вдоль заросшего ивами берега, а вокруг простиралось серебристое море Миссисипи.
«Амаранта» исчезла!
— Ха-ха! Ну, ребята, на этот раз наша взяла! — воскликнул капитан.
И в ту же секунду у выхода из протоки появился красный огонек, и «Амаранта» снова стала их нагонять!
— Разрази меня гром!
— Что же это такое, Джим?
— А вот что! Помните, Вашингтон Хастингс кричал нам с пристани в Наполеоне, просил, чтобы мы его подбросили до Каира, а мы не остановились. Это он сейчас там, в рубке, учит речных черепах водить пароход по тихим заводям!
— Так и есть! Стоило мне увидеть, как «Амаранта» огибает среднюю косу у Кабаньего Глаза, как я понял, что в рубке у нее не какой-нибудь слюнтяй! Ну а если это Вашингтон Хастингс — уж он-то реку знает как свои пять пальцев, настоящий лоцман; таким только и стоять в рубке — с золотыми листочками на фуражке, алмазной булавкой в галстуке и лайковыми перчатками на руках! Нет, старик, с ним этот фокус не пройдет!
— Да, надо было взять его на борт, что и говорить.
«Амаранта» была уже в трехстах шагах от «Борея» и все приближалась. «Старик» заговорил в трубку:
— Как давление пара?
— Сто шестьдесят пять, сэр!
— Что с дровами?
— Сосновые кончились, кипарисовые наполовину; пожирает тополевые, как пирожки!
— На палубе стоят бочки с канифолью; взломай несколько штук и вали их в топку. Ничего, заплатим!
«Борей» уже зарывался носом в воду, содрогался и скрежетал еще яростнее прежнего. Однако нос «Амаранты» почти поравнялся с его кормой.
— Как пар, Гарри?
— Сто восемьдесят два, сэр!
— Взломай бочки с беконом в переднем трюме… Вали все в топку! Забирай скипидар из кормового, полей им каждое полено!
Пароход теперь напоминал движущийся вулкан.
— Ну а как сейчас?
— Сто девяносто шесть, и все лезет кверху! Вода поднялась до среднего стекла. Большего давления не выдержать. Предохранительный клапан уже не держит: посадил на него негра!
— Хорошо! А тяга?
— Лучше некуда! Каждый раз как негр бросает полено в топку, он сам чуть не летит в трубу следом!
«Амаранта» упорно выигрывала дюйм за дюймом: вот ее гюйсшток поравнялся с рубкой «Борея»; потом на месте гюйсштока оказались трубы, но она продолжала ползти вперед, пока не пошла колесо в колесо с «Бореем»! Тут они столкнулись, сильно ударившись бортами, и намертво сцепились прямо на середине залитой лунным светом реки! С палуб обоих пароходов раздалось громовое ура!.. Матросы, крича и размахивая руками, бросились к бортам, чтобы посмотреть на соперников. От перенесения центра тяжести оба парохода накренились друг к другу; боцманы с проклятьями и угрозами носились взад и вперед по палубам, пытаясь отогнать людей от бортов; оба капитана, перегнувшись через перила мостиков, потрясали кулаками, чертыхались и проклинали друг друга; черные клубы дыма поднимались из труб, нависая над судами и осыпая их дождем искр. Прогремело два револьверных выстрела, но капитаны метнулись в сторону и остались невредимы, а пассажиры отхлынули от бортов и рассеялись по палубам; покрывая невообразимый шум, в небо взмывали пронзительные вопли женщин и крики детей…
И вдруг раздался гулкий рев, оглушительный треск, и изувеченную, беспомощную «Амаранту», освободившуюся от уз, понесло по течению!
Кочегары «Борея» мгновенно распахнули дверцы топок и принялись заливать огонь: остановить машины при таких перегретых котлах было бы равносильно смерти.
Как только это стало возможно, «Борей» подошел к плавучим развалинам «Амаранты» и снял мертвых, раненых и тех, кто остался невредим, — по крайней мере всех, до кого можно было добраться, ибо передняя часть парохода представляла собою бесформенную груду обломков, поверх которых крест-накрест лежали две огромные трубы, а под ними — больше десятка заживо погребенных жертв, взывавших о помощи. Пока люди, вооружившись топорами, не щадя сил вызволяли несчастных, лодки «Борея» сновали по реке, подбирая тех, кто барахтался в воде.
