Двадцать один день неврастеника - Октав Мирбо
Второй рассказ.
Госпожа Лешантёр, вдова почтенного и известного в базарном квартале коммерсанта, покинула в начале лета Париж вместе со своей дочерью, хрупкой и нежной шестнадцатилетней девушкой, немного грустной и даже больной, которой врач советовал отдохнуть в течение нескольких месяцев на лоне природы, на широком просторе полей.
— Лучше всего в Бретани... — прибавил он... — Не на самом берегу моря... и не особенно далеко вглубь забирайтесь... где-нибудь посредине...
После долгих поисков за подходящим местом она нашла, наконец, в трех километрах от города. Орэ на берегу Лоша прекрасный старинный дом, утопавший в зелени, с красивым видом на устье реки. Особенно понравилось ей здесь потому, что кругом не было угрюмых ланд, которых она так много видела в окрестностях Ванна. А показывавший ей дом сторож, открывая ставни, прибавил, что в полую воду видно, как плывут суда и все шлюпки из маленькой рыболовной пристани Бонно, расположенной недалеко отсюда при слиянии Лоша и реки Сэнт-Авойи.
— А овощи?.. Много у вас овощей в саду? — спросила госпожа Лешантёр.
— Много фасоли и немного салату... — ответил сторож.
Через несколько дней она поселилась в Тульманаке... Так называлось это поместье...
Уезжая из Парижа, госпожа Лешантёр рассчитала всю свою прислугу, уверенная в том, что в Бретани она найдет сколько угодно всяких слуг и за дешевую плату. Эти надежды основывались на сведениях, которые она почерпнула у каких то мало достоверных историографов.
— Это честные, надежные и бескорыстные люди, — говорила она... — Мало получают и ничего не едят. Люди до-революционных порядков... золотые люди!
Но в течение первого же месяца ей пришлось разочароваться в своих надеждах... У нее перебывало около двенадцати служанок, кухарок и горничных, которых она должна была рассчитывать в первый же день после их поступления... Одни воровали сахар, кофе; другие таскали вино и напивались, как скоты... Та ругалась, как торговка, а другую она застала с работником с соседней фермы... И все требовали мяса, по крайней мере, один раз в день... Мяса в Бретани!.. Последняя ушла добровольно, потому что принадлежала к какой-то конгрегации и считала смертным грехом разговаривать с мужчинами, даже по хозяйственным надобностям, как, например, с почтальоном, булочником или мясником. Госпожа Лешантёр приходила в отчаяние... Очень часто ей приходилось самой стряпать на кухне и подметать комнаты.
— Какое несчастье. Боже мой!.. какое несчастье!.. — вздыхала она... — И это бретонцы?.. Бретонцы?.. Никогда в жизни не поверила бы...
Она рассказала про свое горе лавочнице в Орэ, где она каждые три дня закупала провизию... Сообщив все истории про своих служанок, она спросила:
— Не знаете ли вы кого-нибудь?.. Хорошую девушку?.. настоящую бретонку?
Лавочница покачала головой:
— Очень трудно найти... очень трудно... Неблагодарный край на этот счет...
И, скромно опустив глаза, она прибавила:
— Особенно с тех пор, как здесь войска стоят... Для торговли, понимаете ли... это не дурно... ну, а для служанок... ах! уж лучше и не говорить об этом...
— Не могу же я, все-таки обойтись без прислуги! — воскликнула с отчаянием в голосе госпожа Лешантер.
— Конечно... конечно... Это очень неприятно... Боже мой!.. знаю я одну, Матурину Ле-Горрек... Славная девушка... хорошая кухарка... сорока четырех лет... Только, вот... не в своем уме... Да... ненормальная... как и многие из наших старых дев... В ее возрасте это понятно. Но при всем том, очень кроткая... Она десять лет прослужила у госпожи Креак-Хадик... вашей соседки, на берегу...
— Но если она сумасшедшая? — спросила в ужасе госпожа Лешантер... Как же вы хотите, чтобы я ей свой дом доверила?..
— Не сумасшедшая... возразила лавочница... Слабая она... голова у нее слабая... вот и все... Иногда у нее появляются... понимаете ли... странные мысли... Но это честная девушка... очень проворная... и кроткая... кроткая, как ягненок... Насчет покорности можете быть спокойны... такой не найдете...
— Да... но я все-таки предпочла бы, чтобы она не была сумасшедшей... С сумасшедшими... не уверена бываешь... Наконец... пришлите ее... посмотрю... А жалованье какое?..
— К сожалению... пятнадцать франков... кажется мне...
— Ах! и не дешева же здесь прислуга!
И, возвращаясь в Тульманак, госпожа Лешантер утешала себя:
— Голова слабая? Это еще небольшая беда... Зато послушная!.. И я, наверно, сумею взять ее за десять франков.
На следующий день Матурина Ле-Горрек явилась в Тульманак, когда госпожа Лешантер и ее дочь кончали свой завтрак.
— Здравствуйте, барыня... Эта красивая барышня, наверно, ваша дочь?.. Здравствуйте, барышня!
Госпожа Лешантер рассматривала Матурину. У нее была подкупающая наружность, чистое платье, кроткое, улыбающееся лицо, только глаза были немного странные, бегающие. Она носила чепчик, как женщины из Орэ; на плечах была небольшая лиловая косынка, и кокетливый полотняный нагрудник украшал ее корсаж. Результат осмотра был, повидимому, благоприятный, потому что госпожа Лешантер с улыбкой спросила ее:
— Что же, моя милая, вы в кухарки к нам поступить хотите?
— Да, барыня... Такая красивая барыня и такая красивая барышня уж наверно будут добрыми господами... А я люблю добрых господ...
— Мне говорили, что вы прослужили десять лет у госпожа Креак-Хадик?
— Да, барыня, десять лет... очень добрая барыня... очень богатая... и очень красивая... У ноя была золотая челюсть... она ее клала на ночь в стакан с водой... Это было очень красиво, очень богато... Очень добрая барыня... У вас, барыня, тоже, наверно, есть золотая челюсть, как у госпожи Креак-Хадик?
— Нет, моя милая, — ответила, смеясь, госпожа Лешантер... Что вы умеете готовить?
Но Матурина упорно смотрела на пол. Вдруг она нагнулась, встала на колени, подняла пальцами кусок спички и показали госпоже Лешантер.
— Вот, барыня, спичка, — сказала она... Это очень опасно... Так, барыня, однажды в Геменэ... это истинная правда, что я вам говорю, барыня... это не сказка... В Геменэ раз как-то человек положил спичку рядом с пачкой табаку... Спичка загорелась, пачка с табаком загорелась, человек загорелся, дом загорелся... Потом нашли человека под пеплом, и у него двух пальцев не хватало... Это истинная правда...
— Да... но что вы умеете готовить?
— Я беру, барыня, два свиных уха, две свиных ноги, рубленой петрушки... и долго, долго варю... Меня научил морской офицер, который побывал в Сенегале... Это очень вкусно... и варится, барыня, как масло, как солома... Это очень вкусно...
Она осматривалась вокруг себя и моргала при этом глазами.
— Ах! в каком красивом месте вы поселились... Тут и
