Высшая ведьма - Рейчел Гриффин
Я аккуратно кладу завернутый дневник в сумку.
Еще один звонок. Я мчусь на автомобильную стоянку. Не хочется, чтобы автобус уехал без меня. Впрочем, мистер Берроуз ни за что не допустит такого. Если придется, он меня голыми руками оттащит с пути затмения.
На стоянке у обочины рядами выстроились автобусы.
Я забираюсь в автобус с ведьмами-летами. Хорошо, что мне не придется ехать в одном автобусе с Саном. Я не видела его с тех пор, как мы начали общаться с помощью цветов. Надеюсь, он занялся исследованиями и теперь долгие часы проводит в доме для погружения, наверстывая время, которое упустил из-за наших тренировок.
Надеюсь, мистер Берроуз загладит как-то свою вину перед Саном за то, что обманул его и уговорил приехать сюда.
Один за другим автобусы отъезжают от стоянки. Глядя в окно, я вижу, как школа остается далеко позади. И даже уже вдали от школы понимаю, что так ничего и не решила. Я могла бы в последнюю минуту вернуться и поприветствовать затмение, на которое так долго уповала.
Закрыв глаза, я пытаюсь заснуть, но повсюду слышны смех и разговоры. Я достаю наушники из сумки, откуда проглядывает дневник мистера Харта.
Ехать больше двух часов. Я включаю музыку и беру дневник в руки. Разворачиваю коричневую бумагу и провожу пальцами по мягкой обложке. Дневник уже старый и потрепанный, и я осторожно открываю его.
Мистер Харт начал вести его со дня нашего первого занятия и остановился на последнем, когда я упала под давлением магии мисс Сантайл.
Начинаю с самого начала. Некоторые заметки короткие, в них отмечено только то, над чем мы работали и что стоит улучшить. Но есть и длинные записи, занимающие целые страницы, – исследования, вопросы и теории.
С нашего первого занятия мистер Харт погрузился в изучение высших ведьм. Он посвятил всего себя этому.
И чем больше я читаю, тем яснее мне становится, что у мистера Харта был какой-то план. На страницах его сбивчивые мысли и идеи. Но я не понимаю, чего он хотел добиться. Мне сложно уследить за записями, она разрозненны и, кажется, совсем ни с чем не связаны. И чем больше мистер Харт был взволнован, когда делал заметки, тем хаотичнее они становились.
Мистер Харт пишет, как ему больно слышать о моей ненависти к солнцу и своей магии. Как страшно он был огорчен, когда я сказала, что моя любовь губит других. Он никогда в это не верил и знал, что я не причиню ему вреда. Он пишет, что магия – глубочайшая частичка каждого и он понимает, почему она ищет того, кого я люблю. Но он не думает, что она хочет причинить вред им, она просто жаждет дотронуться до тех, кто мне так дорог.
Но все же он признает, что она убивает людей.
Поразительно, но мистер Харт был убежден, что выход есть. Возможно, полный контроль над магией или нечто другое. Он не верил, что мне придется прожить всю жизнь в одиночестве.
Но Элис именно так и жила, и мне придется, если не окажусь под полным затмением.
Совершенно ясно, что у мистера Харта вырисовывался какой-то план, но тут автобус притормаживает перед лежачим полицейским и показывается небольшая гостиница. Я закрываю дневник и кладу его в сумку. Вечером после ужина дочитаю.
Схватив сумку, я иду в фойе гостиницы с остальными. Невдалеке Сан разговаривает с мистером Берроузом. Заметив его, я поспешно отворачиваюсь. Внутри у меня все сжимается. Мы в одной гостинице, но вместе быть не можем. Жар заливает мое лицо, и я отворачиваюсь, чтобы Сан не увидел этого.
Дело не только в мыслях. Не только в желании. Я хочу рассказать ему о дневнике мистера Харта, послушать об исследованиях Сана, соединить нашу магию. Я хочу услышать его дыхание, голос, помолчать вместе. Вот в чем дело.
Все дело в нем.
Встряхнув головой, я вслушиваюсь в слова мистера Донована, который объявляет номера комнат. Зим и лет оказывается нечетное количество, и мы с Пейдж оказываемся в одной комнате.
– Да вы издеваетесь, – говорит она, и я с ней согласна.
Мистер Донован смущенно на нас смотрит, отчего только хуже.
– Справитесь? Не знаю даже, как так получилось. Может, кто-нибудь захочет поменяться, – предлагает он.
– Да нормально, – говорю я.
Это всего лишь на одну ночь.
– Никаких молний, хорошо? – шутливо спрашивает он, но у меня все равно сердце уходит в пятки.
– Хорошо, – отвечаем мы.
Я беру ключ и тащу сумку по лестнице на второй этаж. Пейдж заходит в комнату минутой позже и кидает сумку на свободную кровать.
Несколько минут мы молчим.
– Как Сан? – спрашивает она, заполняя голосом тишину.
Пейдж говорит с трудом, но она видела, как Сан пострадал, и просто хочет узнать о его здоровье.
– Не знаю, – честно отвечаю я и, помолчав, говорю: – Мы больше не вместе.
Пейдж недоверчиво на меня смотрит.
– Вы больше не вместе, – зло повторяет она.
– Что?
– Дай угадаю… Ты бросила его после нашей игры в кольцо огня.
Пейдж качает головой, и я невольно тут же хочу защититься.
– Мне пришлось, – говорю я. – Ты сама видела, как моя магия мчалась за ним. Только так он не пострадает.
– А он что?
– Разозлился. Сказал, что у него тоже должно быть право голоса.
– Еще бы! – резко говорит Пейдж.
Она явно не только о Сане говорит, но и о себе тоже.
Я молчу, и Пейдж продолжает:
– Нужно много времени и сил, чтобы возникло глубокое доверие, а ты берешь и просто выбрасываешь его за порог… Нельзя так дерьмово поступать с людьми. В отношениях всегда двое.
Я изумленно смотрю на нее:
– Трудно быть в отношениях, когда твой партнер мертв.
– А ты никогда не пробовала решить проблему вдвоем? Может, не использовать магию рядом с ним? Или не работать над одним и тем же грозовым очагом? Всегда можно найти выход! – восклицает Пейдж. Она долго молчала после нашего расставания и теперь выговаривается.
– Ты же сама знаешь, как непредсказуема моя магия. Она может возникнуть, когда ее меньше всего ожидаешь.
– Может. Но когда ты бросаешь близких, ты не становишься самоотверженной и храброй мученицей, как ты себе там навыдумывала. – Пейдж пристально на меня смотрит. – Это лишь показывает, что ты эгоистка и трусиха.
Я ошеломлена ее словами, такими резкими и жесткими. Она повисают в воздухе. Лицо Пейдж напряжено. Она пристально на меня смотрит. Ждет от меня ответа.
Я отвожу взгляд и
