На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
– Две тысячи долларов? – В это трудно было поверить.
– Больше, сэр. Пять как минимум, но только если за дело возьмется опытный посредник.
– Вы знаете такого?
– М-м… если вы не против, сэр, я бы мог взяться и сам.
– А вам не трудно?
– Я буду счастлив услужить, сэр. За обычное комиссионное вознаграждение.
– А сколько это?
– Пятьдесят процентов, сэр.
– Так много? У моего знакомого писателя есть литературный агент, так он работает всего за десять.
– Литература – совсем другое дело, сэр. Зубы ценятся куда дороже.
– Нет, пятьдесят не пойдет, – решительно покачал я головой. – В конце концов, это мой зуб.
– Однако вам самому неудобно его продавать, – возразил он.
– Я знаю, но тем не менее…
– Вам нужен кто-то, умеющий торговаться.
– А вы умеете? – хмыкнул я. Дворецкий снисходительно усмехнулся.
– Если бы вам, сэр, довелось услышать, как я торгуюсь с местными поставщиками, вы бы не сомневались ни минуты.
Я задумчиво пожевал губами. Переговоры, наверное, зашли бы в тупик, но мой собеседник неожиданно сам сделал шаг навстречу.
– Ну хорошо, сэр, не будем спорить. Двадцать процентов вас устроят?
Эта цифра показалась мне разумной.
– Вполне.
Он тяжело вздохнул.
– Конечно, двадцать процентов с такой сделки вряд ли сделают меня богатым человеком, но будь по-вашему. В таком случае я попрошу вас передать мне коробочку с зубом и присовокупить к ней документ, подтверждающий подлинность, написанный вашей рукой. Издатели крайне придирчиво относятся к подобным вещам, особенно после того, как «Экранные иллюзии» погорели на футболке Кларка Гейбла, оказавшейся подделкой. Вот ручка, сэр. Вы можете написать несколько слов прямо на коробке.
– Э-э… что-нибудь вроде… «Собственный зуб Дж. Кули. Подлинность удостоверяю». И подпись. Годится?
– Прекрасно, сэр, прекрасно. Благодарю вас. Я отправлюсь в редакцию журнала немедленно по завершении обеда. К сожалению, до тех пор официальные обязанности не позволят мне отлучиться из дома.
Несколько часов спустя я прогуливался во дворе возле бассейна, весело напевая себе под нос. Обед был позади, а вместе с ним – и мои неприятности. Будущее, еще недавно затянутое тучами, теперь было озарено золотым сиянием.
Как просто и изящно разрешил все проблемы этот замечательный дворецкий! Я не смог бы отдать свои дела в более подходящие руки. Он будто всю жизнь только и занимался, что продажей чужих зубов. Мигом позвонил в «Чудесный экран», условился о встрече, не забыв оговорить, чтобы сумма была выплачена мелкими купюрами, и тут же отправился в редакцию заключать сделку.
Несмотря на отвратительный обед, в котором тема шпината была раздута до издевательских пропорций, и болезненную пустоту в желудке, я чувствовал себя, как заново родившийся ребенок. Бодрость и оптимизм переполняли мою душу. Даже если дворецкий окажется не таким уж и кудесником и сумеет выбить из издателя лишь пару тысяч, денег все равно за глаза хватит для моих целей, притом, что его спокойное уверенное лицо выдает человека, который своего не упустит и сумеет настоять на предельно высокой цене.
Таким образом, как уже было упомянуто, я весело напевал себе под нос и, наверное, продолжал бы в том же духе еще какое-то время, если бы мое внимание не привлек странный прерывистый свист, доносившийся из кустов по ту сторону лужайки. Я было подумал, что звуки издает какая-то местная птичка, однако вслед за свистом раздался женский голос:
– Эй, Джозеф!
Голос принадлежал Энн, и я пошел узнать, что она хочет.
16
Кусты росли так густо, что вначале я никак не мог ее разглядеть. Потом Энн, наконец, выглянула, и я понял, что она, вслед за дворецким, тоже решила поиграть в секретную службу. Многозначительно подмигнула, приложила палец к губам и скривила лицо в зловещей гримасе.
– Ш-ш… – хрипло прошептала она.
– Что?
– Тихо! Ни звука!
– В чем дело?
– Где мисс Бринкмайер?
– Не знаю, а что?
– Мы в стане врагов, юный Джозеф! Говори тише, ибо даже стены здесь имеют уши. У меня есть для тебя пирог со свининой.
Я был растроган, как никогда в жизни. Казалось, даже моя преданность Эйприл Джун отступила в сторону под натиском чувства благодарности к этой славной девушке. Только теперь я смог заглянуть в тайные глубины ее натуры.
– Он у тебя с собой? – весь дрожа, спросил я шепотом.
– Нет, в доме.
– А какой он?
– Самый большой, какой только бывает.
– Вот здорово!
– Тише! Тише! Ты уверен, что ее нет поблизости?
– Я не видел.
– Наверняка откуда-нибудь выскочит… Ага!
Со стороны дома послышался скрипучий голос, и, обернувшись, я и в самом деле заметил проклятие здешней округи. Бринкмайерша высовывалась из окна второго этажа. Вид у нее был злобный и подозрительный.
– Что это ты там делаешь? – крикнула она.
Явно подразумевалось, что делаю я то, чего делать не должен. Отсутствие доверия и элементарной доброжелательности ощущалось даже на таком расстоянии.
Наступил момент, требовавший скорого и творческого мышления.
– Рассматриваю жука! – крикнул я в ответ.
– Кого?
– Здесь жук. Я его рассматриваю.
– Никаких жуков у меня в доме!
Я удивленно поднял брови. Разумеется, без всякого толку: Бринкмайерша была слишком далеко.
– Зачем мне нести его в дом? Я просто наблюдаю за его повадками.
– Да? Ну хорошо, только смотри не извозись весь.
Ее голова скрылась, и Энн снова выглянула из кустов, словно лесная нимфа.
– Вот видишь! За каждым твоим шагом следят. Нести тебе пирог, юный Джозеф, все равно что доставлять донесения через линию фронта. Я собиралась оставить тебя здесь, в кустах, и сбегать в дом, но теперь нельзя: она увидит в окно. Знаешь что, ты лучше прогуляйся по лужайке и незаметно спрячься в купальной кабинке, там и жди.
Вы представляете, каково мне было не спеша прогуливаться по саду. Каждая минута, отделявшая меня от пирога со свининой, казалась часом. Подойдя к кабинке, я уже был сам не свой. Там оказался садовник, мывший пол шваброй.
– Добрый день, сэр, – кивнул он.
Чистота его произношения удивила меня: судя по лицу, он был совершенный японец, и я ожидал услышать что-нибудь вроде звуков, которые издают копыта буйвола, бредущего по болотной трясине. Однако обращать на это внимание было некогда, потому что я хотел отделаться от него как можно скорее.
– Вы еще долго тут будете? – спросил я.
– Вам нужна кабинка, сэр?
– Да.
– Я уже почти закончил, сейчас ухожу.
Он еще пару раз махнул шваброй и ушел. Я успел заметить бородавку на носу и догадался, что это тот самый человек, о котором говорил Джо Кули. У меня
