Если однажды зимней ночью путник… - Итало Кальвино
– Полиция! Вы арестованы!
Щелкают наручники, вас сажают во второе такси: тебя, Коринну и шофера.
Коринна обращается к полицейским с невозмутимой улыбкой:
– Меня зовут Гертруда. Это друг. Отвезите нас к начальству.
От удивления ты разинул рот. Коринна-Гертруда шепчет на твоем языке:
– Не бойся. Это мнимые полицейские. На самом деле они из наших.
Не успеваете вы отъехать, как третье такси блокирует второе. Из него выскакивают вооруженные люди в масках. Они разоружают полицейских, снимают наручники с тебя и Коринны-Гертруды, надевают их на полицейских и запихивают вас в свое такси.
Как ни в чем не бывало Коринна-Гертруда произносит:
– Спасибо, друзья. Меня зовут Ингрид. Это один из наших. Мы едем в штаб?
– Сиди и не вякай! – цыкает налетчик, должно быть, главный. – Нечего нам лапшу на уши вешать! Сейчас на вас наденут повязки. С этой минуты вы наши заложники.
Прямо не знаешь, что и думать. К тому же Коринну-Гертруду-Ингрид куда-то увезли на другом такси. Когда ты снова получаешь возможность свободно распоряжаться своими членами и видеть, то видишь, что очутился в кабинете начальника полиции или в комендатуре. Унтер-офицеры фотографируют тебя в профиль и анфас; берут отпечатки пальцев. Какой-то офицер зовет:
– Альфонсина!
Входит Гертруда-Ингрид-Коринна. На ней тоже форма. Она протягивает офицеру папку с документами на подпись.
Между тем тебя продолжают обрабатывать. За одним столом ты сдаешь документы; за другим – наличные деньги; за третьим – одежду, получая взамен арестантскую робу.
– Что это за ловушка? – спрашиваешь ты у Ингрид-Гертруды-Альфонсины, улучив момент, когда охранники повернулись к тебе спиной.
– В ряды революционеров проникли контрреволюционные лазутчики. Они и заманили нас в полицейскую засаду. Слава богу, в полиции тоже есть наши люди. Они выдают меня за штабную работницу. Запомни, тебя отправят в мнимую тюрьму; то есть тюрьма настоящая, государственная, но она не в их, а в наших руках.
Ты невольно вспоминаешь о Маране. Кто, как не он, мог замыслить подобную махинацию?
– Я, кажется, узнаю почерк вашего главаря, – говоришь ты Альфонсине.
– Кто он – сейчас не важно. Он может быть мнимым главарем и делать вид, будто работает на революцию с единственной целью содействовать контрреволюции, или откровенно поддерживать контрреволюцию, веря, что таким образом расчистит путь для революции.
– А ты работаешь на него?
– Со мной особый случай. Я настоящая революционерка, засланная в лагерь мнимых революционеров. Для конспирации я изображаю контрреволюционерку, засланную в лагерь настоящих революционеров. Хотя на самом деле так оно и есть, ведь я выполняю задание полиции, но не настоящей, поскольку я подчиняюсь революционерам, засланным к засланным контрреволюционерам.
– Если я правильно понял, засланы буквально все: и в полиции, и в революции. Как же вы отличаете одних от других?
– Сначала надо установить, кто заслал каждого засланного. Но до этого важно понять, кто заслал тех, кто заслал.
– И вы продолжаете драться до последнего, зная, что никто из вас не является тем, за кого себя выдает?
– При чем здесь это? Каждый должен исполнить свою роль до конца.
– А какая роль отводится тебе?
– Погоди, не суетись. Почитай пока свою книжку.
– Черт побери! Я потерял ее, когда меня освободили, то есть арестовали…
– Не страшно. Тюрьма, в которую тебя поместят, образцовая. Есть в ней и библиотека, куда поступают последние новинки.
– И запрещенные тоже?
– Где же им, по-твоему, еще быть, как не в тюрьме?
(Ты добрался до самой Атагвитании, чтобы отыскать фальшивороманщика, а попал в плен системы, где все сверху донизу фальшиво. Или: ты был полон решимости одолеть любую преграду – леса, моря и горы, лишь бы выйти на след неустрашимого первопроходца Мараны, пропавшего во время поисков романов-рек. Однако ты натолкнулся на железную решетку тюремного общества; она протянулась по всей земле и заключила вольный дух приключений в убогие, неподвижные границы… Все это еще касается тебя, Читатель? Из любви к Людмиле ты заехал так далеко, что стал забывать, как она выглядит. Если тобой не движет больше образ Людмилы, остается довериться ее зеркальной противоположности – Лотарии…
Но действительно ли это Лотария? «Не знаю, с кем там у тебя что было. Лично я ни о какой Лотарии не слышала», – отвечает она всякий раз, как ты заговариваешь о прошлом. Видно, таковы законы конспирации. Сказать по правде, ты и сам не очень уверен, кто перед тобой… Может, это мнимая Коринна или мнимая Лотария? Ясно одно: по отношению к тебе она играет примерно ту же роль, что и Лотария. Значит, ей соответствует имя Лотария, и никак иначе ее не назовешь.
– Скажи еще, что и сестры у тебя нет.
– Сестра у меня есть. Только при чем здесь это?
– Твоей сестре нравятся сложные психологические романы, герои которых – мятежные души?
– Моя сестра вечно твердит, что ей нравятся романы, в которых чувствуется первичная, исконная, теллурическая сила. Она так и говорит: теллурическая.)
– Вы жалуетесь, что в тюремной библиотеке вам дали неполный экземпляр книги? – произносит высокий офицер, сидящий за высоким столом.
Ты облегченно вздыхаешь. С той минуты как охранник вызвал тебя из камеры и повел по бесконечным переходам, лестницам, подвалам, предбанникам и конторам, ты дрожал мелкой дрожью и обливался холодным потом от страха неизвестности. Оказывается, все дело в твоей жалобе по поводу романа Калисто Бандеры «Вокруг зияющей ямы». Тревога сменяется досадой, охватившей тебя, когда ты взял в руки разодранный переплет, в котором осталось с десяток-другой потрепанных страниц.
– Еще бы не жаловаться! – отвечаешь ты. – И это называется образцовая библиотека в образцовой тюрьме! Делаешь заказ по картотеке, и на тебе: вместо книги – жалкий ворох замусоленных страниц! О какой воспитательной работе среди заключенных тут можно говорить?!
Офицер за столом не спеша снимает очки и сокрушенно качает головой:
– Я не разбираю подобные жалобы. Это не входит в мои обязанности. Наш отдел поддерживает тесные связи как с тюрьмами, так и с библиотеками. Однако его деятельность намного обширнее. Мы знаем, что вы читатель, так сказать, со стажем, и хотели бы получить у вас консультацию. Силы правопорядка – армия, полиция, судебные органы – часто не могут решить, запретить книгу или все же пропустить: то не хватает времени вчитаться как следует, то в оценках расходятся, что хорошо, а что плохо, что глубоко, а что поверхностно… Только не подумайте, что мы намерены сделать из вас цензора. С помощью современной техники мы в состоянии быстро и надежно разграничить эти задачи. У нас имеется новейшее
