Лао Шэ - Сказители
Он придвинулся и взял ее за руку. Она оказалась зажатой в его ладони, как пойманная белая птица – мягкая, нежная, трепетная. Рука его была хоть и большая, но очень ласковая. Сюлянь боялась шевельнуться, ее ладошка даже вспотела.
Она тихонько отняла руку и вытерла платком ладонь. Зачем он это сделал? Нельзя быть такой легкомысленной.
После фильма губы Ли Юаня почти коснулись ее уха и тихо заговорили. Как насчет того, чтобы пойти с ним пообедать? Сердце ее громко стучало. Намечался сдвиг, он хочет ее пригласить в ресторан. Пообедать с Ли Юанем, конечно, хочу, вот здорово!
Они пришли в малюсенький и грязный ресторанчик с отдельными кабинетами. Ли Юань пригласил ее сюда, чтобы показать, что и он повидал свет. Однако его старания были напрасны, потому что Сюлянь и не подозревала, что такие небольшие ресторанчики с отдельными кабинетами были самыми дорогими в Чунцине.
Он заказал вино. Она поперхнулась от первого же глотка, но продолжала улыбаться, делая вид, что ей это нравится. Сюлянь пила впервые в жизни, можно немножко и попробовать, она мечтала постичь настоящую жизнь на практике.
Ли Юань как-то странно молчал. Она почувствовала, что он внимательно ее рассматривает. Его взгляд ощупывал ее сверху донизу, руки, шею, лицо.
– Зачем ты так на меня смотришь? – спросила она, не без удовольствия, впрочем, воспринимая его взгляды.
Он покраснел, не зная, что ответить.
Вино возбудило ее. Она думала спеть ему что-нибудь, да не хватало смелости. Хотелось многое сказать. Для этого, конечно, можно было использовать сказы про красавиц и молодых героев. Но выразить то, что было на душе, не было никакой возможности. Он тоже не мог найти подходящих слов. Так и сидели, наслаждаясь молчанием.
С этих пор их встречи участились. Они ни о чем особенном не говорили, сердца их были переполнены чувствами, и они прекрасно понимали друг друга без слов. Иногда Сюлянь обижалась, что он не хотел идти с ней рядом, не желая, чтобы их видели вместе в общественных местах,
– Ты меня за кого принимаешь? Я тебе не нравлюсь? В чем я тебе уступаю?
В ответ он только смеялся, и его выразительные глаза с обожанием смотрели на Сюлянь.
Получив очередную нахлобучку, он покупал ей что-нибудь в подарок. Коробку конфет или платочек, Сюлянь нравилось, когда он делал подарки, но она всякий раз колебалась и боялась их принимать. Отец говорил, что нельзя принимать подарки от мужчин. Как же можно не взять того, что преподносит Ли Юань? Нельзя его обижать. Однажды она, поколебавшись, не решилась взять подарка. Он очень огорчился.
Спустя два месяца Ли Юань по-прежнему осмеливался лишь взять Сюлянь за руку. Тут были свои трудности. Конечно, он хотел овладеть ею, но все это было не так просто. У него не было денег, и ему не на что было жениться. Его немного беспокоила и сама Сюлянь. А что, если она проститутка? Нет, кажется, это не так. Что ни говори, а на обычных девушек она не похожа. Впрочем, так это или нет – неважно, а хлопот все равно не мало. Ли Юань был без ума от Сюлянь и не хотел с ней расставаться. Но он всего остерегался, не смея ни овладеть ею, ни даже поцеловать. Каждый раз в нужный момент он покрывался испариной, томясь в нерешительности.
Его поведение сердило Сюлянь. У нее появился кавалер, который может ходить с ней за руку, болтать. Где же его смелость, которой так наделены герои серебряного экрана? Где же? Где?
Снова наступило лето. В Чунцине люди страдали от жары. Однажды Баоцин по пояс голый сидел у себя дома. Вдруг пришел посыльный с приглашением посетить небольшую частную резиденцию. Он отправился со спокойной душой, предполагая, что речь пойдет о домашнем концерте.
Его провели в гостиную. И тут он почувствовал что-то неладное. Напротив него сидела очень модно одетая женщина. Он знал ее. Однако она явно не желала вспоминать прошлое.
– Ты и есть Баоцин, который исполняет сказы? – закричала она сердито.
Он кивнул головой, не улавливая, к чему она клонит,
– У тебя есть дочь по имени Сюлянь?
Он снова с тревогой кивнул головой, перепуганный насмерть.
– А, старая тварь, слушай, что я тебе сейчас выдам. Твоя дочь продает... пусть поищет богатого, нечего заманивать бедных служащих! – Женщина вела себя очень странно. Одежда и украшения ее были изысканными, волосы – в локонах, ногти тщательно ухожены и покрыты лаком. Но, о небо! Как вульгарно она выражалась! Простые люди и то никогда не произносят таких грязных слов. Да и он сам так не разговаривал. Эта женщина пользовалась только низкопробными словечками на уровне профессионального жаргона публичного дома.
Когда она закончила, он, улыбаясь, сказал:
– Расскажите мне толком, я ничего не понимаю.
– А чего тут говорить, ты, старый... – заорала она. – Мой секретарь потратил на твою дочь, потаскушку, пятьдесят тысяч юаней. – Она смачно сплюнула на пол. Баоцин еле увернулся и поспешил отодвинуться в сторону, на почтительное расстояние.
– Это действительно так? – спросил он.
– Да уж куда действительней. Ты что, не знаешь про свою собственную дочь?
Он покачал головой.
– Я вырастил ее чистой и незапятнанной, послал ее учиться в школу. Она еще девственница и никогда не занималась такими делами. Что же я могу сказать после ваших слов? Я просто в затруднении.
Она холодно и вместе с тем зло зыркнула на него,
– Ли Юаня уже забрали, – сказала она, – он не может вернуть растраченных денег и признался, что потратил их на твою дочь. Выкладывай-ка лучше денежки, чтобы не срамиться.
– Деньги уплатить можно. Но, заплатив деньги, нужно выпустить человека. Я не могу бросать денег на ветер.
– Принеси деньги, и человека, конечно, выпустят, – сказала она сердито. Ей казалось, что деньги важнее человека. Пятьдесят тысяч потратить на потаскушку! Она за всю жизнь еще не встречала такой глупости!
Баоцин поспешно вернулся домой. Он спросил Сюлянь, знает ли она Ли Юаня. Она покраснела.
– Он что-нибудь тебе дарил? – стал сердито допытываться отец.
Она кивнула головой,
– Несколько коробок конфет, платочек. Вот и все, экая невидаль.
– И ничего другого?
– Нет. Он приглашал меня обедать. Я вовсе не была голодна, но он настаивал.
Склонив голову набок, Баоцин внимательно посмотрел на нее. Пятьдесят тысяч! Конфеты, платочек и приглашение обедать! У нее появился молодой человек, и она легко во всем этом призналась. Господин Мэн говорил, что она начнет говорить о любви, вот это и случилось. Что это за человек – Ли Юань? Надо ли ей срочно подыскивать другого и быстро выдавать замуж? Если же ее наказать, она наверняка сбежит.
– Сюлянь, – спросил он, прикинувшись равнодушным, – что там между вами, какие, собственно говоря, у вас отношения?
– Э, всего лишь дружеские, – ответила она непринужденно. – Мы вместе ходим в кино, иногда держимся за руку. Вот и все. Ничего другого. Ничего предосудительного не делали, и не было ничего особенно интересного.
– Хм. – Баоцин покачал головой. – Что бы там ни было, а твой кавалер сел в тюрьму. Он взял у людей пятьдесят тысяч и сказал, что все истратил на тебя.
Сюлянь просто не поверила словам отца. Человек из-за нее сел в тюрьму! Как романтично! Прямо как в сказах под барабан! Может, Ли Юань из-за любви к ней скоро умрет в тюрьме? Он хоть и не очень умел выражать свои чувства, но получилось просто здорово! Прямо как герой сказа, оказавшийся в беде. Все равно наступит день, когда
его выпустят, они поженятся и всегда будут безгранично счастливы. Нужно обязательно будет отнести ему что-нибудь поесть и прихватить сигарет. Она чувствовала себя верной женой – героиней лирических сказаний, которая отправляется в тюрьму, чтобы повидать своего любимого. Да, надо, чтобы в глазах стояли слезы, а на лице блуждала скорбная улыбка. Несчастный Ли Юань! Какой же он милый и смелый!
– Сюлянь, – сказал отец серьезно. – Я действительно не понимаю. И ты еще можешь улыбаться! Мы здесь с таким большим трудом завоевали себе добрую репутацию, а ты не слушаешься, совершаешь опрометчивые поступки, позоришь нас.
