Джон Пристли - Другое Место. Рассказы
Вечер выдался прекрасный, и Хуберт решил подняться по лесенке на второй этаж автобуса Тринадцатого маршрута. Он возвращался от Тамберсомов, приятных, но скучных друзей семьи. Они угостили его сносным обедом, сыграли с ним три партии в бридж, но у него осталось чувство неудовлетворенности. Оглядывая город с высоты второго этажа автобуса, который вез его по ярко освещенной, но в этот час практически пустынной Бейкер-стрит, Хуберт жаждал приключений. Ближе к полуночи, центральные улицы Лондона разительно менялись, но Хуберту это нравилось. Они выглядели, как сценические декорации, словно приглашая на представление костюмированной драмы. Хуберт увлекался беллетристикой и не пропускал ни одного нового спектакля или фильма, и когда возвращался домой поздно, всегда взирал на эти улицы с надеждой, что с ним произойдет нечто волнительное, загадочное, романтичное. Но почему-то ничего и никогда не происходило.
Еще несколько минут, и он выйдет из автобуса, минует одну улицу, потом свернет на другую и окажется в маленькой квартирке, которую снимает со своим другом Джоном Лэнгтоном. И Джон, никогда не мечтавший о приключениях, будет сидеть там, попыхивая трубкой и уставившись сквозь очки в какую-нибудь древнюю книгу по египтологии. Он поднимет голову и скажет: «Привет, юный Хуб! Как прошел обед? Не желаешь чашечку чая?». Они еще полчаса поболтают о пустяках, а потом улягутся спать. На том вечер и закончится, а на следующее утро Хуберт пойдет на работу, а Джон — в Музей. А время-то летело и летело. Хуберту стукнуло двадцать три, то есть он вплотную подошел к пугающей границе среднего возраста. С другой стороны, Джону было уже двадцать восемь, а в его жизни так и не было ни одного захватывающего происшествия, однако его это, видимо, не волновало, впрочем, оно и понятно: если ты увлечен египтологией, сколько бы тебе ни было лет, двадцать восемь или сто, ты пройдешь мимо приключения, даже если оно будет махать тебе обеими руками. «Бедный Джон, — подумал Хуберт. — Наверное, это ужасно, быть таким, как он». Но в душу поневоле закрадывалось разочарование: если ты не такой, как он, если готов к приключениям, почему они упорно обходят тебя стороной? Лондон, решил Хуберт, слишком много обещает, но ничего не выполняет. Правда, ему в голову не пришла мысль о том, что в Лондоне живёт немало людей, которые прилагают немало усилий к тому, чтобы приключения не сваливались на его, Хуберта, голову.
Он посмотрел на других пассажиров автобуса. Лица удавалось разглядеть с трудом, но, как обычно, он не нашел ни одного, на котором мог бы задержаться взгляд. Обычные, невыразительные лица. Ни обезображенных шрамами мужчин с тяжёлым, мрачным взором. Ни молящих о помощи прекрасных девушек с заплаканными глазами. Ни матроса-индуса, ни даже китайца. Однако улицы, ярко освещенные, загадочные, выглядели так, словно ждали самого Гаруна эль-Рашида. Обман, сплошной обман.
А потом взгляд его уловил золотое сияние. Исходило оно от кофейни на углу. По литературным произведениям и журнальным статьям Хуберт знал, что в таких кофейнях, куда заходят наскоро перекусить и где нет сидячих мест, есть что-то романтическое и сулящее приключения. Но опыт посещения этих самых кофеен свидетельствовал лишь о том, что приключения там находил только желудок Хуберта: ему приходилось знакомиться с сомнительными пирожными и горячей, приторно-сладкой жидкостью, именуемой кофе, и эти приключения нельзя было назвать приятными. Но, как и всегда, надежда и воображение брали верх над опытом. Хуберт вышел из автобуса на углу и заказал чашку кофе и кусок торта, хотя есть ему совершенно не хотелось.
У стойки расположились двое или трое мужчин, поглощенные загадочным и бесконечным спором, которые обожают простые лондонские обыватели в свободное время.
— А я говорю тебе, он это сделал! — воскликнул один из них.
— Черта с два! — возразил второй, и в голосе слышалось пренебрежение.
— Вот что! — первый повысил голос. — Вот что, скажи мне, ты уже прочитал об этом в газете или еще нет? Вот что я хочу знать! Прочитал или нет?
— В газете! В газете! — фыркнул второй. — Прочитал ли я в газете!
— А что в этом такого? Эй, Чарли, — первый обратился к хозяину кофейни. — Он же не мог не прочитать, не так ли? Я видел это в газете, и ты, готов спорить, видел это в газете.
— Может и видел, дружище, — дипломатично ответил мужчина, стоявший за стойкой, — но не могу сказать, что верю всему, о чем написано в газете.
Хуберт заставил себя не слушать этот разговор и отошел от стойки на несколько шагов. Он больше не мог выносить этот бред. Лучше уж действительно вернуться в квартиру, поболтать со стариной Джоном. Он вздохнул. Вероятно, ему придётся смириться смириться с тем, что вечер окончен, и двигаться к дому. Как и прежде, кофейная стойка не подарила ему ничего волнующего и романтичного. Он пригубил кофе и обнаружил, что он еще горячее и приторнее, чем обычно. Что за жизнь!
Но в этот самый миг у тротуара остановилось такси. Из него донеслись крики. Водитель, обернувшись, что-то выговаривал тем или тому, кто сидел позади него. Тут же открылась дверца, какой-то мужчина чуть не выпал с заднего сидения на тротуар, но устоял на ногах и зигзагами направился к стойке. Не видя ничего перед собой, мужчина врезался в Хуберта, так что кофе и кусок торта полетели на землю. Оставив это несчастье без малейшего внимания, мужчина добрался до стойки и попросил Чарли, которого, похоже, хорошо знал, дать ему сигарет. А потом обернулся, посмотрел на Хуберта и затараторил:
— Сожалею, старина. Очень, очень сожалею. Так уж вышло. Вы понимаете, так уж вышло. Закажите что-нибудь еще. Что вы хотите? Заказывайте! — Этот высокий, плотный мужчина, одетый по-вечернему, как и Хуберт, определенно не был джентльменом. Так, во всяком случае, решил Хуберт.
— Ничего страшного, — заверил его Хуберт. — Я… честно говоря… ничего из этого и не хотел.
На лице высокого мужчины отразилось недоумение.
— Тогда зачем вы все это заказывали, брали, оплачивали, держали в руках, если вы ничего из этого не хотели?
Хуберт рассмеялся, немного смутившись.
— Ну, знаете, просто остановился здесь… по пути домой… просто… ну… чтобы чем-то себя занять. Я хочу сказать, что не голоден, и жажда меня не мучает, и…
— Еще слишком рано, чтобы считать вечер оконченным, так? Все, что угодно, лишь бы не идти домой, так? Я вас хорошо понимаю.
— Да, вы знаете, иногда находит такое настроение, — кивнул Хуберт.
Высокий мужчина похлопал его по плечу.
— Знаю. Со мной такое случается каждый вечер. Умирают только один раз, не так ли? — он продолжил таким тоном, будто они с Хубертом провели по этому вопросу долгую дискуссию и пришли к единому мнению. — Вот что я вам скажу. Вы поедете со мной, старина. Как мой гость, мой друг, мой спутник в трудный час. Я вам кое-что покажу.
Хуберт замялся. Мужчина, несомненно, сильно набрался, пусть и не так сильно, как показалось поначалу, и как-то не хотелось появляться в каком-нибудь ночном клубе в его обществе.
— Я даже не знаю… — начал он.
— Единственное, о чем я должен вас спросить, — прервал его мужчина, — можете ли вы держать язык за зубами? Это важно. Никому ни слова, понимаете? Если нет, извините. Считайте, что я вас никуда не приглашал.
Это решило дело. От слов мужчины так и веяло приключением, и разве в такой ситуации Хуберт мог сказать «нет»? Он поблагодарил своего нового знакомого и согласился сопровождать его.
— Это мне нравится, — мужчина одобрительно кивнул, указал на ожидающее его такси. — Раз решили ехать, так поехали. — Он схватил Хуберта за руку, что-то прокричал водителю, и минуту спустя они уже ехали по Верхней Бейкер-стрит.
— Мужская компания! — восторженно воскликнул спутник Хуберта. — И ночь еще молода!
— В какой мы едем клуб? — осведомился Хуберт.
— Одну минуту, — ответил мужчина, — давайте сначала познакомимся. Пойдёт любое имя, но без этого нельзя. Не могу разговаривать с человеком, не зная его имени. Я — Люкс, пишется, как название порошка для стирки, но моё имя старше, гораздо старше. А кто вы?
Хуберт уже собрался машинально назвать ему свою настоящую фамилию, но внезапно решил, что едва ли это будет мудро. Кто знает, что может произойти в клубе? Кроме того, это ведь приключение, так что выдуманная фамилия будет более чем уместна.
— Ватсон, — ответил он.
— Очень хорошо, — по голосу мистера Люкса чувствовалось, что с его плеч свалилась огромная ноша. — Вы, значит, хотели узнать, в какой мы направляемся клуб, не так ли? Что ж, я вам скажу, но помните, никому ни слова. Не забывайте об этом, дорогой Ватсон. Мы едим в Клуб румынских спортсменов.
— Куда?
— В Клуб румынских спортсменов, — очень серьезно повторил мистер Люкс. Мы можем разделить это название на два. Как румынам нам туда, конечно, не попасть. Но мы попадем, как спортсмены. Ватсон и Люкс — спортсмены. Как вам? — Он посмотрел в окно. — Почти приехали.
