Портрет леди - Генри Джеймс
– Не думаю. Я не понимаю сути вопроса, и подобная миссия меня пугает. Вы, очевидно, расстроены, – добавила девушка, глядя на кузена нежно, но твердо. – Вы бы желали, чтобы я вышла за лорда Уорбартона.
– Никоим образом. Мне абсолютно этого не хочется. Я не собираюсь давать вам советы – мне вполне довольно роли наблюдателя, к тому же заинтересованного.
Изабелла задумчиво вздохнула.
– Хотела бы я быть так же интересна себе самой, как вам!
– Опять вы неискренни. Вы относитесь к себе с невероятным интересом. Впрочем, знаете, – продолжал Ральф, – если вы дали лорду Уорбартону окончательный ответ, я, пожалуй, даже рад, что он именно такой. Не хочу сказать, что я рад за вас, а тем более за него. Я рад за себя.
– Уж не собираетесь ли и вы сделать мне предложение?
– Ни в коем случае. Это было бы глупо – я зарезал бы курицу, несущую золотые яйца; а эта птица служит мне символом моих безумных иллюзий. Я должен получить массу удовольствия, наблюдая, какой же путь изберет особа, которая отвергла лорда Уорбартона.
– Ваша матушка тоже надеется насладиться этим зрелищем, – сказала Изабелла.
– О, зрителей будет довольно много! Мы все будем жадно наблюдать все этапы вашего дальнейшего пути. Мне не увидеть его полностью, но я, вероятно, успею застать самые интересные моменты. Конечно, если бы вы вышли за моего друга, вы могли бы сделать блестящую карьеру в обществе – достойную уважения и яркую. Но, честно говоря, в некотором отношении она была бы немного прозаична, предсказуема. Все было бы известно заранее – никаких неожиданностей. А я чрезвычайно люблю неожиданности, и теперь, когда все зависит только от вас, я надеюсь, вы покажете нам высший класс.
– Не очень понимаю вас, – ответила Изабелла, – но могу вам сказать, что если вы надеетесь увидеть что-то необычайное, то напрасно. Я вас разочарую.
– Прежде всего, вы разочаруете себя, и это будет для вас нелегко!
Изабелла на это ничего не ответила: в его словах была доля правды.
– Не понимаю, что дурного в том, что я не хочу себя связывать, – наконец сказала она. – Я не хочу начинать жизнь с замужества. Женщина способна, кроме того, чтобы быть женой, и еще на что-то.
– Но так хорошо ей ничего не удается. Хотя вы не односторонняя натура.
– Да, у меня по крайней мере две грани, – улыбнулась Изабелла.
– Вы прекраснейший в мире многогранник! – рассмеялся и Ральф, но, взглянув на собеседницу, стал серьезным. – Вы хотите «познать жизнь», как выражаются молодые люди.
– Не думаю, что я хочу посмотреть на нее с точки зрения молодых людей. Я хочу все увидеть воочию.
– Хотите испить чашу опыта?
– Нет, я не хочу прикасаться к этой чаше. Там яд! Я просто хочу увидеть все сама по себе.
– Увидеть, а не испытать, – сказал Ральф.
– Для человека глубоко чувствующего здесь нет особой разницы, – ответила Изабелла. – Я очень похожа на Генриетту. Когда я спросила, хочется ли ей выйти замуж, она ответила: «Нет, пока я не посмотрю Европу!» Я тоже не хочу выходить замуж, пока не посмотрю Европу.
– Не иначе как вы ждете, что какая-нибудь коронованная особа падет ниц перед вами.
– Вот уж нет. Это было бы еще хуже, чем выйти замуж за лорда Уорбартона… Но уже темнеет, – заметила Изабелла. – Мне пора.
Девушка поднялась. Ральф несколько секунд смотрел на нее, не двигаясь. Поскольку он не встал вслед за Изабеллой, она остановилась, и молодые люди обменялись пристальными взглядами – каждый, особенно Ральф, постарался вложить в свой взгляд все то, что не удалось облечь в слова.
– Вы ответили на мой вопрос, – произнес наконец Ральф. – Вы сказали мне то, что я хотел знать. Я очень признателен вам.
– По-моему, я сказала совсем немного.
– Но вы сказали очень важную вещь – что вам интересен мир и вы хотите окунуться в него.
Ее глаза сверкнули в сгустившейся тьме серебряным светом.
– Я вовсе не говорила этого.
– Но подразумевали. Не надо отказываться. Это так прекрасно!
– Не знаю, что вы хотите приписать мне, поскольку я совсем не авантюрная натура. Женщины не похожи на мужчин.
Ральф медленно поднялся, и молодые люди направились к воротам.
– Да, – произнес Ральф, – женщины редко хвастают своей смелостью. Мужчины делают это гораздо чаще.
– Мужчинам есть чем хвастать!
– Женщинам тоже. Вот в вас, например, достаточно отваги.
– Достаточно для того, чтобы добраться до гостиницы одной в кебе, не более того.
Ральф открыл ворота. Молодые люди вышли.
– Мы найдем кеб, – сказал Ральф. Когда они повернули на соседнюю улицу, где более вероятно было это сделать, Ральф спросил, можно ли ему проводить кузину до гостиницы.
– Ни в коем случае, – ответила Изабелла. – Вы очень устали и должны лечь спать.
Молодые люди остановили кеб. Ральф помог Изабелле сесть в экипаж и на несколько секунд задержался у дверцы.
– Когда люди забывают о том, что я болен, бывает не очень приятно, – сказал он. – Но когда они постоянно помнят об этом, это еще хуже!
Глава 16
У Изабеллы не было никаких особых причин отказывать Ральфу в удовольствии проводить ее домой – просто ей показалось, что она злоупотребляет его вниманием вот уже несколько дней. Так как молоденьким американкам всегда свойственно стремиться к независимости, излишняя опека быстро начинает их тяготить – и она решила ближайшие несколько часов провести в одиночестве. Она вообще имела некоторую склонность к уединению, а после приезда в Англию была почти полностью этой возможности лишена. Дома никто не мешал ей наслаждаться этим благом, и теперь она остро ощущала, как ей не хватает его. Впрочем, этим вечером произошло нечто такое, что заставило бы придирчивого наблюдателя весьма критично взглянуть на наши рассуждения о любви Изабеллы к одиночеству и причины того, почему она столь решительно покинула своего кузена.
До девяти вечера она просидела в полутемной гостиной, пытаясь при свете двух высоких свечей погрузиться в пухлый том, который она захватила с собой из Гарденкорта, но безуспешно – из головы у нее не шли слова беседы с кузеном. Вдруг в дверь постучали, и вошедший слуга протянул ей визитную карточку. Взглянув на нее, Изабелла увидела имя Каспара Гудвуда и застыла в нерешительности. Слуга, не получая распоряжений, продолжал
