Кодзиро Сэридзава - Книга о Небе
По его словам, положение японской экономики в Мире явлений невообразимо скверное, поэтому люди с душой Истинного мира изо всех сил стараются помочь, но поскольку у представителей высших слоев Японии души испорчены богатством. Истинный мир ждет, что Бог вскоре очистит их сердца.
Так сказал мне Накатани, и поскольку в Истинном мире у людей нет ни личных интересов, ни корысти, их деятельность не только в радость им, но и приносит хорошие плоды в Мире явлений, Накатани посоветовал мне не особенно жалеть о расставании с Миром явлений и не особенно стараться задерживаться там и поскорее прибыть в Истинный мир…
Затем мы обнялись, как в былые времена, и я вдруг почувствовал, как слезы подступили к глазам…
Я, живущий в Мире явлений, как здравомыслящий человек понимал, что Накатани из Истинного мира мертв, и, полагая, что его духовное тело холодно, удивился, что оно живое и теплое.
Разомкнув объятия, я внимательно вгляделся в его лицо и глубоко вздохнул:
— Так ты не умер, ты оказался живым.
— Что такое ты говоришь? Ведь именно потому, что я жив, ты, приходя в Истинный мир, всегда можешь встретиться со мной, не так ли? Сейчас у нас время отдыха, ты, кажется, любишь музыку, так послушай ее!
И с Небес и с Земли послышалась прекрасная музыка: мне казалось, что все мое существо растворяется в Небесах.
— Что это за мелодия?
— Это музыка Неба, ее надо слушать очень внимательно.
— Небесная музыка. Она прекрасна.
Как знать, может быть, я, очарованный этой музыкой, так и остался бы вместе с Накатани, забыв обо всем на свете, если бы за мной не пришел Жак.
С тех пор в часы одиночества я, вспоминая Небесную музыку, чувствую себя в лоне Бога. Мне кажется, музыка — это язык Бога.
А иначе и быть не может.
Глава восьмая
Мои родители бросили меня сразу после рождения, и меня воспитывали чужие люди. Может быть, поэтому я вырос человеком с мрачной душой, недоверчивым, во всем осторожным, готовым ко всему плохому, пассивным. Боюсь, что тем, кто имел со мной дело, я казался неприятным типом. Я казался таким даже своей доброй жене…
Моя жена примерно десять лет назад, в тот день, когда на красной сливе у входа в наш дом соловей воспевал приход весны, внезапно скончалась прямо за столом после обеда.
Моя жена, когда мы собирались пожениться, согласилась с моим предложением отказаться от расходов, связанных со свадебным банкетом, и потратить эти деньги на поездку в Европу.
В то время я был чиновником Министерства сельского хозяйства и, по рекомендации начальника отдела, старшего моего коллеги господина Исигуро, получив двухгодичный оплачиваемый отпуск, вдвоем с женой уехал в Европу.
Жена радовалась, считая, что это стало возможным благодаря мне, хотя в те времена добраться из Японии во Францию трудно — только на корабле, который плыл туда сорок пять дней.
С тех пор как во Франции совершилась социальная революция, прошло уже сто с лишним лет, это была великолепная цивилизованная страна, и нас там приняли как равных, как соседей, не обращая внимания ни на наше гражданство, ни на нашу расу, ни на то, что мы и вправду были тогда дикарями.
Там, во Франции, жена сказала мне, что на собственном опыте убедилась: мировоззрение народа и каждого человека в отдельности основывается на таких важных понятиях, как «свобода», «равенство» и «братство», ей стали понятны эти принципы, и она приняла их. Не прошло и года, как она с серьезным видом сообщила мне: «Благодаря своим занятиям и с твоей помощью я наконец смогла стать цивилизованным человеком. Поэтому, где бы я ни жила, я буду спокойна и счастлива, а значит, всегда смогу вернуться в нашу дикую страну, Японию». Моя маленькая жена, казалось, вся сияла. Низким баритоном я пропел ей в ответ: «Наконец-то стала цивилизованным человеком, говоришь?.. Ну а я, устав быть им, хочу громко кричать „А-а!“, подобно дикарю, хочу свободно взмахнуть крыльями — так поет моя душа».
И в унисон мне жена тихим сопрано пропела: «Смогла стать цивилизованным человеком!»
Закончив этот короткий дуэт, двое цивилизованных людей, как всегда, с легкой душой рассмеялись, обняв друг друга.
Помнится, это было весной 1925 года. С тех пор жена прожила со мной более полувека. За это время наша Япония воевала со всем миром, потерпела поражение, испытала тяжелые страдания и даже голод.
И в этой повседневности, похожей на настоящий ад, жена, произнося, как заклинание, «я — цивилизованный человек», ни мне, ни кому-либо другому не высказывала ни слова недовольства, никто не слышал от нее ни жалобы, ни стона.
И вот в тот день, когда красная слива у входа в наш дом раскрыла свои цветы, она внезапно ушла из жизни.
Тогда и я, тяжело больной, вскоре должен был последовать за женой. Признавая лишь Мир явлений, мы с женой, возможно, мирно ушли бы в небытие. Ведь это общая участь — уйти в последний путь в поисках музыки…
Но всем известно, что по воле Бога-Родителя я воскрес из мертвых и в настоящее время живу, подчиняясь его указаниям.
То было в сезон цветения красной сливы около десяти лет назад.
Однажды утром, еще не было и половины четвертого, меня разбудил Посланец Бога и велел мне, примерно в течение трех часов, заниматься духовными упражнениями в постели. Мне запрещено рассказывать о сути этих упражнений, скажу только, что они были очень мучительны, так как это своего рода «умерщвление плоти».
Наслаивались, наслаивались тяжелые усилия, как будто я ступень за ступенью карабкался по крутой лестнице. И это продолжалось каждое утро в течение десяти лет.
И то, что я смог выполнить все эти упражнения, случилось благодаря поддержке, которую оказывала мне покойная жена.
Однажды утром, когда урок закончился, Посланец Бога-Родителя, вдруг представ предо мной, сказал:
— Тебе известен Лурд во Франции? Когда прежде ты болел туберкулезом легких в той стране, лурдская вода помогла тебе… Божьи дети в Европе спасаются от физических недугов, от всех болезней благодаря лурдской воде. Бог-Родитель хочет спасти и своих детей в Японии, детей Страны восходящего солнца, при помощи лурдской воды. Но доставить эту воду сюда невозможно. Поэтому твоя задача состоит в том, чтобы изготовить «Божью воду» здесь, в твоей стране.
— Но у меня нет на это способностей.
— Ты в древности носил божественное имя «Бог — даритель воды» и давал воду растениям и животным. Поэтому теперь Бог-Родитель избрал тебя на эту роль.
— А как мне это сделать?
— Бог укажет тебе, ты только следуй Его указаниям. Ты только повинуйся Ему. — С этими словами он подробно рассказал мне о том, как готовить «Божью воду».
В таких случаях я имею обыкновение только слушать и выполнять, что я и сделал.
Сразу после завтрака я приступил к приготовлению «Божьей воды». Я нашел чайную чашку с крышкой и, наполнив ее водой из водопровода, превратил в «Божью воду», точно следуя Его указаниям. Я поставил ее на буддийский алтарь как подношение. В тот момент я обратился к духу покойной жены с такими словами:
— Если ты жива, мне бы хотелось напоить тебя.
Так как было бы расточительно каждый день выливать эту воду, я обычно пил ее днем и вечером.
Примерно через два месяца мы встретили Новый год: в первый день нового года мой младший товарищ, с которым мы вместе учились в школе, зашел ко мне по дороге от зубного врача, который, как оказалось, в тот день не принимал больных, и пожаловался на зубную боль. Тогда я первый раз дал ему немного «Божьей воды», и зубная боль у него сразу же прошла. Мало того: на следующий день рано утром, услышав о том, что единственная дочь моего друга, студентка, после неудачной операции аппендицита с вечера двадцать девятого декабря лежит без сознания, я передал ей «Божью воду», и вода помогла…
Слухи об этом распространились очень быстро.
Видимо, поэтому однажды перед моим домом остановился грузовик с большой лоханью. Хозяин грузовика сказал, что хотел бы наполнить ее водой, которая бьет ключом в углу моего сада.
Его отец болен раком кожи, в связи с чем ему не разрешается принимать ванну, но он хотел бы напоследок перед смертью принять ванну с «Божьей водой».
Я наполнил «Божьей водой» бутылку из-под пива, велел по одной-две капли добавлять ее в пищу отцу и немного рассказал о том, что говорил мне Бог. Сын того человека, от души поблагодарив меня, уехал… А примерно в девять вечера раздался телефонный звонок.
Отец его этим вечером добавил две капли «Божьей воды» в бадью для купанья, и, радуясь, что вся вода в ней стала «Божьей», принял запрещенную врачами ванну. И хотя все домашние волновались, он всем своим видом показывал, как это ему приятно, держась до последнего.
«Позвольте вашему отцу делать то, что ему хочется» — таков был мой обычный ответ.
