Лао Шэ - Сказители
Сам того не желая, Баоцин произнес эти слова вслух. Сяо Лю уставился на него. Он походил на собачонку, которая ждет, чтобы хозяин бросил ей косточку.
– Я должен посоветоваться с домашними, – сказал Баоцин.
Сяо Лю улыбнулся.
– Лучше побыстрее. Семья Тан хочет, чтобы я уехал с ними на этой же неделе.
Баоцин про себя выругался. Этот ублюдок еще думает что-то у меня вымогать. Что там у него еще припасено, пусть уж -выкладывает все сразу. Он как раз соображал, как бы отделаться от Сяо Лю, когда тот опрометчиво произнес:
– Если вы не согласитесь, я ведь с ними отправлюсь в Куньмин.
Баоцин разозлился и хотел накричать на него. Не понимает доброго к себе отношения, никакой благодарности. Отношения между людьми напоминают игру в шахматы. Ты рассчитываешь обыграть меня, а я – тебя. Чем я виноват перед Сяо Лю? Что за нравы? Остались ли еще честные и благородные люди?
Он придал своему лицу выражение полного равнодушия. Зачем Сяо Лю видеть, как ему не по себе? Если аккомпаниатор уедет, произойдет катастрофа.
В тот же день вечером он обсудил этот вопрос с женой. Хорошо ли выдавать Дафэн замуж за Сяо Лю? Конечно, с ее позиции ничего плохого тут не было. Если что и произойдет потом, она все равно окажется ни при чем. Под предлогом обсуждения серьезного вопроса она отпила несколько глотков.
Баоцин решил поговорить обо всем с Дафэн. Она холодно выслушала его. Сказанное нисколечко ее не тронуло. Лицо ее оставалось бледным, глаза тусклыми. Баоцину показалось, что все ее интересы сводились к одному – найти какого-нибудь мужчину, и дело с концом.
– Но он со мной не развелся, – сказала она.
– Разводиться не нужно. Он уже был женат до тебя. Если посмеет вернуться, я пойду и обвиню его в двоеженстве, – сказал со злостью Баоцин.
– Хорошо, отец. Как ты считаешь лучше, так и поступай. Я сделаю так, как ты скажешь.
Баоцину было противно от такой покорности. Хватит одной только папиной фразы, чтобы она с ребенком в утробе пошла делить постель с другим человеком. Ему было стыдно до ужаса. Видимо, лишь его горячая любовь к старшему брату была хоть как-то оправдана. Во всей семье лишь у него была какая-то мечта. Все остальные находились во власти денег. Дафэн не возражала выйти замуж за Сяо Лю, потому что это могло помочь родителям зарабатывать деньги на жизнь. Он засмеялся.
– Ты смеешься надо мной? – спросила Дафэн.
– Я не смеюсь над тобой, – ответил он полушутя. – Ты хорошая девочка, любишь отца. И все понимаешь.
Так была определена свадьба.
Сюлянь окончательно все надоело. С тех пор как Дафэн вернулась домой, она все время думала о том, как утешить сестру и стать ее хорошим другом. Теперь же она вся сжалась н опечалилась. Если сестра не любит Сяо Лю и тем не менее выходит за него замуж, значит, их отношения почти такие же, как и с Циньчжу, как с потаскушкой? Как это отец мог такое допустить? Его авторитет в ее глазах сильно пошатнулся. Отец хоть и не продал дочь, но все же обменял ее на музыканта- аккомпаниатора. Чтобы получить выгоду, он использовал Дафэн. Чем это отличается от обыкновенной продажи?
– Сестра, – сказала Сюлянь, – какая ты спокойная. Вот так запросто позволяешь отцу распоряжаться своей судьбой?
– А что остается делать?
Сюлянь неодобрительно покачала головой. Она была рассержена, глаза ее горели.
Уж лучше бы меня украли, чем просто так отдали мужчине. Ты похожа на деревянного человечка – любой как хочет, так тобой и вертит.
– Не говори так. – Дафэн начала злиться. – Красть люден, вот уж не стала бы заниматься такими неприличными делами. Ты думаешь, что я слабая и никчемная. На самом деле это вовсе не так. У меня есть свое собственное мнение, иначе я не дала бы согласия выйти за него замуж. Я хочу, чтобы папа любил меня. Если папа не будет меня любить, тогда мне конец. Выйти замуж за Сяо Лю – значит прикрыть мой позор.
Теперь Сюлянь нечего было сказать. Она удивлялась, что у людей могут быть такие различные взгляды. Как были отличны друг от друга сестра и Мэн Лян. Спустя некоторое время она сказала:
– Сестра, если Сяо Лю посмеет тебя ударить, скажи мне, я помогу тебе с ним справиться.
Семья Тан совершенно взбесилась. Циньчжу ходила просто черная от негодования. В душе она любила Сяо Лю. Ради денег не так уж плохо было побаловаться с мужчинами. Но дома ей нужен был спутник жизни, который был бы с ней всегда вместе. По крайней мере,- его отличали опрятность и добродушие. Другие же мужчины были толстые и злые, грязные и уродливые, всякие. Лишь бы они готовы были платить, и она проводила с ними часок-другой. Все это время она рассчитывала, что они с Сяо Лю рано или поздно будут жить хорошо. Она относилась к нему по-матерински, любила потешить его, проявить заботу в каких-то мелочах, сделать что-нибудь приятное. Ей доставляло радость, когда он был рядом. Конечно, они и ссорились, но в конце концов Циньчжу всегда уступала и отправляла его спать, приговаривая:
– «Пойдем, лапушка, не сердись, мамочка с тобой поиграет».
Но ее прекрасным планам не суждено было сбыться. Циньчжу решила устроить грандиозный скандал. Она намеревалась сражаться с Дафэн до конца, ей было уже все равно, будь что будет.
Когда Циньчжу влетела в комнату, вся семья Фанов сидела за обеденным столом. Ее распущенные волосы волнами падали с плеч, мрачное лицо осунулось. Увидев Баоцина, она забыла, что - собралась устроить скандал Дафэн, стала размахивать перед ним кулаками и пронзительно кричать:
– Фан Баоцин, выходи, я хочу с тобой рассчитаться, да, да, вот с тобой!
Баоцин продолжал обедать. Дафэн догадалась, зачем пришла Циньчжу, и вообще не смотрела в ее сторону. Баоцин же решил, что незачем скандалить с Циньчжу. Она женщина, да еще и сварливая. Пусть с женщиной дело имеет женщина. Он посмотрел на жену. Тетушка, естественно, начала реагировать на ситуацию. Она не торопясь встала из-за стола и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась к Циньчжу. Усиленно размахивая руками, тетушка как будто хотела дать бой Циньчжу. Глаза у нее округлились и блестели, а по лицу блуждала улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.
– Циньчжу, что ты хочешь? – спросила она, остановившись перед кипящей от злости девушкой. Устрашенная ее видом, Циньчжу несколько отступила и прикрыла рукой грудь. Но не успела она и рта раскрыть, а тетушка уже начала. Циньчжу предполагала, что она начнет ругаться грязными словами, и приготовилась было отвечать в том же духе, но тетушка не стала метать громы и молнии и не поперла напролом. – Ты знаешь, Циньчжу, – тетушка говорила ласково, но достаточно твердо. – Если ты думаешь работать и дальше вместе с нами, то будь осторожна. Чего это ты беснуешься, как помешанная? Поговорим по-хорошему. Мы не вынуждаем тебя работать с нами. Можем и без тебя обойтись, но, если желаешь, можем и с тобой. Как думаешь?
Циньчжу вообще-то намеревалась устроить семье Фан скандал и не предполагала, что тетушка начнет говорить про выступления. Ясно, что она не вернет домой Сяо Лю, но остальное оставалось по-старому. К словам тетушки трудно было придраться, но Циньчжу все же нужно было сохранить лицо. И она начала ругаться. Она обругала грязными словами Баоцина, Дафэн и Сяо Лю. Тетушка вполне достойно ответила ей тем же, причем так, что Циньчжу решила повторить все сначала, чтобы одержать верх. Выговорившись, она повернулась и собралась уходить. Перед тем как уйти, она сказала тетушке, что по-прежнему будет работать в труппе, а после представления Сяо Лю может заниматься чем хочет, ее это не касается.
Сюлянь была в смятении. Ей не приходилось слышать так много ужасных слов, какие употребляли Циньчжу и мать во время перепалки. Что же это такое? Она всегда думала, что любовь – это что-то чистое, романтичное. Но Циньчжу и мама так грязно ругались, а папа ни словом не обмолвился. Будто для него все это было чем-то вполне обыденным, и он против этого не возражает.
Она посмотрела на отца, потом на сестру, они выглядели такими несчастными. Они надеялись, что эта женитьба принесет пользу общему делу семейства Фан. Кроме того, Дафэн нужен был муж. Ради этого можно было решиться на все. Вот в чем и состоит житейская мудрость. Сестра не. актриса, она на своем месте, выйдет замуж, и все станет превосходно. Сюлянь казалось, что Дафэн похожа на несчастную собачонку, посаженную на цепь. Можно ее и пинать, и плевать на нее. Но люди все же считают ее порядочной, потому что она вышла замуж по воле родителей. Она нахмурила брови. Какая же уготована судьба ей самой? От одной только мысли ее бросало в дрожь. Она вбежала к себе в комнату и горько заплакала.
