Антон Чехов - Том 11. Пьесы. 1878-1888
Те же и И в а н И в а н о в и ч.
И в а н И в а н о в и ч (входит). Та-та-та… Зять и дочка! Светила из созвездия полковника Трилецкого! Здравствуйте, голубчики! Салют вам из крупповской пушки! Господи, как жарко! Мишенька, голубчик мой…
П л а т о н о в (встает). Здравствуй, полковник! (Обнимает его.) Здоров?
И в а н И в а н о в и ч. Я всегда здоров… Терпит господь и не наказывает. Сашенька… (Целует Сашу в голову). Давно я вас не лицезрел… Здорова, Сашенька?
С а ш а. Здорова… Ты здоров?
И в а н И в а н о в и ч (садится рядом с Сашей). Я всегда здоров. Во всю жизнь мою ни разу не был болен… Давно уж я вас не видел! Каждый день все собираюсь к вам, внучка повидать да с зятьком свет белый покритиковать, да никак не соберусь… Занят, ангелы мои! Позавчера хотел к вам поехать, новую двустволочку желал показать тебе, Мишенька, да исправник остановил, в преферанс засадил… Славная двустволочка! Аглицкая, сто семьдесят шагов дробью наповал… Внучек здоров?
С а ш а. Здоров, тебе кланяется…
И в а н И в а н о в и ч. Разве он умеет кланяться?
В о й н и ц е в. Сие нужно понимать духовно.
И в а н И в а н о в и ч. Ну да, ну да… Духовно… Скажи ему, Сашурка, чтоб скорей рос. На охоту возьму с собой… Для него я уже и двустволочку маленькую приготовил… Охотника из него сделаю, чтоб было кому после смерти свои охотничьи причиндалы оставить…
А н н а П е т р о в н а. Душка этот Иван Иваныч! Мы с ним на Петров день перепелов стрелять поедем.
И в а н И в а н о в и ч. Го-го! Мы, Анна Петровна, на бекасов поход устроим. Мы на Бесово болотце полярную экспедицию устроим…
А н н а П е т р о в н а. Попробуем вашу двустволочку…
И в а н И в а н о в и ч. Попробуем. Диана божественная! (Целует ее руку.) Помните, матушка, прошлый год? Ха-ха! Люблю таких особ, побей меня бог! Не люблю малодушия! Вот она где самая-то и есть эмансипация женская! Ее в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамилькарами пахнет! Воевода, совсем воевода! Дай ей эполеты, и погиб мир! Поедем! И Сашку с собой возьмем! Всех возьмем! Покажем им, что значит кровь военная, Диана божественная, ваше превосходительство, Александра Македонская!
П л а т о н о в. А ты уже клюкнул, полковник?
И в а н И в а н о в и ч. Разумеется… Sans doute…[7]
П л а т о н о в. То-то ты так и раскудахтался.
И в а н И в а н о в и ч. Я приехал сюда, братец ты мой, часов в восемь… Все еще спали… Пришел сюда, да и давай ногами стучать… Смотрю, выходит она… смеется… Бутылочку мадерки распили. Диана три рюмочки выпила, а я остальное…
А н н а П е т р о в н а. А нужно это рассказывать!
Вбегает Т р и л е ц к и й.
ЯВЛЕНИЕ VIIТе же и Т р и л е ц к и й.
Т р и л е ц к и й. Господам родственникам!
П л а т о н о в. А-а-а… Плохой лейб-медик ее превосходительства! Argentum nitricum… aquae destillatae…[8] Очень рад видеть, любезный! Здоров, сияет, блещет и пахнет!
Т р и л е ц к и й (целует Сашу в голову). Да и разнесли же черти твоего Михайла! Бык, настоящий бык!
С а ш а. Фи, как от тебя духами пахнет! Здоров?
Т р и л е ц к и й. Здоровехонек. Умно сделали, что пришли. (Садится.) Как дела, Мишель?
П л а т о н о в. Какие?
Т р и л е ц к и й. Твои, разумеется.
П л а т о н о в. Мои? А кто их знает, каковы они! Долго, брат, рассказывать, да и неинтересно. Где это ты так шикарно остригся? Хороша прическа! Стоит целковый?
Т р и л е ц к и й. Меня не цирюльник чешет… У меня на это дамы есть, а дамам я не за прическу плачу целковые… (Ест мармелад.) Я, братец ты мой…
П л а т о н о в. Сострить хочешь? Ни, ни, ни… Не беспокойся! Избавь, пожалуйста.
ЯВЛЕНИЕ VIIIТе же, П е т р и н и В е н г е р о в и ч 1.
П е т р и н входит с газетой и садится. В е н г е р о в и ч 1 садится в угол.
Т р и л е ц к и й (Ивану Ивановичу). Заплачь, отче!
И в а н И в а н о в и ч. Для чего мне плакать?
Т р и л е ц к и й. Да вот, например, хоть от радости… Взгляни на меня! Это сын твой!.. (Указывает на Сашу.) Это дочь твоя! (Указывает на Платонова.) Этот юноша зять твой! Дочь-то одна чего стоит! Это перл, папаша! Один только ты мог породить такую восхитительную дочь! А зять?
И в а н И в а н о в и ч. Чего же мне, друг мой, плакать? Плакать не нужно.
Т р и л е ц к и й. А зять? О… это зять! Другого такого не сыщешь, хоть обрыскай всю вселенную! Честен, благороден, великодушен, справедлив! А внук?! Что это за мальчишка разанафемский! Машет руками, тянется вперед этак и всё пищит: «дедь! дедь! где дедь? Подайте-ка мне сюда его, разбойника, подайте-ка мне сюда его усищи!»
И в а н И в а н о в и ч (вытаскивает из кармана платок). Чего же плакать? Ну и слава богу… (Плачет.) Плакать не нужно.
Т р и л е ц к и й. Ты плачешь, полковник?
И в а н И в а н о в и ч. Нет… Зачем? Ну и слава тебе, господи!.. Что ж?..
П л а т о н о в. Перестань, Николай!
Т р и л е ц к и й (встает и садится рядом с Бугровым). Жаркий нонче темперамент в воздухе, Тимофей Гордеич!
Б у г р о в. Это действительно. Жарко, как в бане на самой верхней полочке. Темперамент в градусов тридцать, надо полагать.
Т р и л е ц к и й. Что бы это значило? Отчего это так жарко, Тимофей Гордеич?
Б у г р о в. Вам это лучше знать.
Т р и л е ц к и й. Я не знаю. Я по докторской части шел.
Б у г р о в. А по-моему-с, оттого так жарко, что мы засмеялись бы с вами, ежели б в июне месяце было холодно.
Смех.
Т р и л е ц к и й. Так-с… Теперь понимаю… Что лучше для травы, Тимофей Гордеич, климат или атмосфера?
Б у г р о в. Все хорошо, Николай Иваныч, только для хлеба дождик нужней… Что толку с климата, ежели дождя нет? Без дождя он и гроша медного не стоит.
Т р и л е ц к и й. Так… Это правда… Вашими устами, надо полагать, гласит сама мудрость. А какого вы мнения, господин бакалейный человек, касательно остального прочего?
Б у г р о в (смеется). Никакого.
Т р и л е ц к и й. Что и требовалось доказать. Умнейший вы человек, Тимофей Гордеич! Ну, а какого вы мнения насчет того астрономического фокуса, чтобы Анна Петровна дала нам поесть? а?
А н н а П е т р о в н а. Подождите, Трилецкий! Все ждут, и вы ждите!
Т р и л е ц к и й. Аппетитов она наших не знает! Не знает она, как нам с вами, а в особенности вам со мной выпить хочется! А славно мы выпьем и закусим, Тимофей Гордеич! Во-первых… Во-первых… (Шепчет Бугрову на ухо.) Плохо? Это за галстух… Crematum simplex…[9] Там всё есть: и распивочно и навынос… Икра, балык, семга, сардины… Далее - шести- или семиэтажный пирог… Во какой! Начинен всевозможными чудесами флоры и фауны Старого и Нового Света… Скорей бы только… Сильно голоден, Тимофей Гордеич? Откровенно…
С а ш а (Трилецкому). Не так тебе есть хочется, как бунт поднимать! Не любишь, когда люди покойно сидят!
Т р и л е ц к и й. Не люблю, когда людей голодом морят, толстушка!
П л а т о н о в. Ты сейчас сострил, Николай Иваныч, отчего же это не смеются?
А н н а П е т р о в н а. Ах, как он надоел! Как он надоел! Нахален до безобразия! Это ужасно! Ну подождите же, скверный человек! Я вам дам поесть! (Уходит.)
Т р и л е ц к и й. Давно бы так.
ЯВЛЕНИЕ IXТе же, кроме А н н ы П е т р о в н ы.
П л а т о н о в. Впрочем, не мешало бы… Который час? Я тоже голоден…
В о й н и ц е в. Где же моя жена, господа? Платонов ведь ее не видел еще… Надо познакомить. (Встает.) Пойду ее искать. Ей так понравился сад, что она никак не расстанется с ним.
П л а т о н о в. Между прочим, Сергей Павлович… Я просил бы вас не представлять меня вашей супруге… Мне хотелось бы знать, узнает она меня или нет? Я когда-то был с ней знаком немножко и…
В о й н и ц е в. Знакомы? С Соней?
П л а т о н о в. Был во время оно… Когда еще был студентом, кажется. Не представляйте, пожалуйста, и молчите, не говорите ей ни слова обо мне…
В о й н и ц е в. Хорошо. Этот человек со всеми знаком! И когда он успевает знакомиться? (Уходит в сад.)
Т р и л е ц к и й. А какую я важную корреспонденцию поместил в «Русском курьере», господа! Читали? Вы читали, Абрам Абрамыч?
В е н г е р о в и ч 1. Читал.
Т р и л е ц к и й. Не правда ли, замечательная корреспонденция? Вас-то, вас, Абрам Абрамыч, каким я людоедом выставил! Такое про вас написал, что вся Европа ужаснется!
П е т р и н (хохочет). Так это вот про кого?! Вот кто этот В.! Ну, а кто же Б.?
Б у г р о в (смеется). Это я-с. (Вытирает лоб.) Бог с ними!
В е н г е р о в и ч 1. Что ж! Это очень похвально. Если бы я умел писать, то непременно писал бы в газеты. Во-первых, деньги за это дают, а во-вторых, у нас почему-то принято пишущих считать очень умными людьми. Только не вы, доктор, написали эту корреспонденцию. Ее написал Порфирий Семеныч.
Г л а г о л ь е в 1. Вы откуда это знаете!
В е н г е р о в и ч 1. Знаю.
Г л а г о л ь е в 1. Странно… Я писал, это правда, но откуда вам это известно?
В е н г е р о в и ч 1. Всё можно узнать, лишь бы только желание было. Вы заказным посылали, ну а приемщик на нашей почте имеет хорошую память. Вот и всё… И разгадывать нечего. Мое еврейское ехидство тут ни при чем… (Смеется.) Не бойтесь, мстить не стану.