Коммунисты - Луи Арагон
Он так основательно скрутил своего пленника, что теперь тот не мог влезть в машину без посторонней помощи. Рауль подхватил его под коленки, наддал плечом и втолкнул в кузов, где были носилки. Немец вскрикнул от неожиданности, а может быть, и оттого, что он, голубчик, набил себе здоровую шишку! Закрыв за ним дверцу, Рауль вспомнил о папиросах. Момент, возможно, был и не совсем подходящий, ну, да куда ни шло, очень уж захотелось затянуться…
Он мчался по петлявшей дороге, но на первом же перекрестке подумал, что лучше не ехать дальше, так как, судя по следам, немецкие танки двигались в этом направлении, незачем лезть на рожон. Если ехать вот так, прямо вперед, обязательно наткнешься на те позиции, которые сегодня утром удерживали кавалеристы, примерно в направлении замка Геккеров, а если взять влево, то уйдешь на юг. Да у меня теперь еще новая забота — немец на руках, подумал он. Уж и рожа у него, должно быть, кислая! А может статься, немец-то и доволен, что на четыре года из этой передряги выскочил! Погоди радоваться, голубчик, еще неизвестно, что нас ждет: мы еще не перешли линию фронта…
Но давешние следы, по всей вероятности, были от тяжелых танков, а виснеры, следы которых Рауль тогда, должно быть, просто не заметил, самым прекрасным образом шли впереди, в том же направлении, что и он. Рауль догонял их. Он затормозил. Не надо быть дураком. Он помнил, что ему говорили в Ламбюзаре, на КП бронедивизии: свистнет вот такой из пятой колонны санитарную машину, да и проберется на ней к нам, лучшего способа не придумаешь! Он поехал потихоньку, на малом газу. Правда, рокот танков совершенно заглушал шум его мотора. Миновали деревню, мертвую и безлюдную. Посреди дороги валялись убитые лошади вперемежку с перевернутыми повозками; торчащие вверх оглобли, вывороченные внутренности… отвратительно до тошноты, и смрад такой же непомерный, как и окружающий ужас… и опять извивающаяся среди леса дорога… Ужасно нудно подгонять скорость своей машины под скорость танков, но уж лучше приспосабливаться к этому, чем к чему другому. Теперь холмы подступили ближе к дороге; после поворота дорога опять пошла мимо домов, мимо высокой ограды, затем спустилась в темную ложбину, так-то будет лучше. Рауля вел рокот танков. Вдруг виснеры свернули влево. Он остановился в нерешительности. Ему казалось, что они слишком забирают на север. Ну, во всяком случае, им виднее… По всей вероятности, это были танки соседней легкой мотодивизии, те, что обороняли берег Мааса, в… как же называл это место тот стрелок?.. Юи, если не ошибаюсь… Только под покровом ночи могли они соединиться со своими; тут они и наткнулись на обнаглевших немцев в доме с сиренью, которые себе на гóре прорвались вперед… Теперь Рауль выехал на более широкую дорогу, по ней шли люди, слышен был глухой топот множества ног. Люди, перепуганные люди — страх перед танками загнал их в лес; потом они поняли, что танки французские, и когда те проехали, стали подтягиваться к дороге; отставшие бельгийские солдаты с винтовками, штатские, там и сям светлое пятно женского платья, ребятишки… обычное для этих дней человеческое стадо.
Постепенно санитарную автомашину затер людской поток, засосал, поглотил ее, как муху; машина шла вслед за виснерами тем же медленным ходом. Рауль проехал так около двух километров. Потом произошла задержка. Впереди вступили с кем-то в переговоры. Верно, наткнулись на пост… Наконец тронулись дальше, миновали заграждение из колючей проволоки, в котором был оставлен проход.
Вот так, вместе с толпой беженцев, следом за танками, и въехал Рауль в Первез, который был теперь на самой линии фронта. С трудом продираясь сквозь толпу, добрался он наконец до бельгийских частей, стоявших в деревне. В настоящее время Первез был занят частью, эвакуированной из района Намюра, но эта часть собиралась отступить за французские позиции. Капитан, к которому обратился Рауль, не проявил ни малейшего интереса к немецкому пленному. Он сказал, что пленные их не касаются, пленные — дело французов. Французы стояли позади линии Куэнте, в Орбэ и Торамбэ. Какое из этих двух направлений выбрать? В Орбэ находились танковые части. Чутье подсказало Раулю, что надо ехать туда. Там он отыскал командный пункт 5-й легкой мотобригады, где и сдал свою поклажу. Там же он узнал, что легкая мотодивизия, отведенная назад, направлена в Нивель. Надо полагать, что где-нибудь в тех местах ему и следует искать свой санотряд или штаб дивизии. По карте одного мотоциклиста, оказавшегося любезнее других, он на глазок прикинул расстояние: километров шестьдесят… Его разбирал сон, но, пожалуй, лучше не задерживаться. Район был ненадежный, а потом, нельзя испытывать судьбу дважды за одну ночь.
Он сказал тому солдату, который дал ему карту: — Знаешь, на месте здешнего командира я бы не очень надеялся на Первез… Будь я немцем, я сделал бы так, как я сделал сейчас: затесался бы в ряды беженцев, для которых оставлен проход в проволочных заграждениях… Не знаю, видел ты проволочные заграждения в Первезе… ведь это же курам на смех!
— Не суйся не в свое дело, — отозвался тот. — Генерал знает, что делает…
Ну, конечно, знает. Итак, Рауль поехал на Нивель. На рассвете враг, следуя по пятам за бельгийцами, покидавшими Первез, прошел через проволочные заграждения, совершенно так же, как перед тем Рауль на своей санитарной машине, и без единого выстрела оказался по ту сторону пресловутой линии противотанковых заграждений Куэнте.
* * *
Офицер 53-й дивизии, еще до двенадцати часов ночи посланный в Омикур для установления связи с кавалеристами полковника Марка, не нашел их там. И не удивительно.
Даже значительно позже полковник Марк со своими частями находился еще в районе Пуа-Террона. Измотанные солдаты спали около своих лошадей. Их полк составлял правый край кавалерийского авангарда, выдвинутого впереди армии Корапа. С первого же вечера они оказались далеко за Маасом; они патрулировали в Арденнах, к югу от леса св. Губерта, стремясь соединиться с кавалерией Хюнцигера, которая отходила с позиций… они задерживали, тревожили противника…. три дня и три ночи не слезали они с седла… Часовые, расставленные вокруг случайных привалов, бодрствовали в какой-то полудреме. Кто вернет им долгие месяцы, проведенные в Монтермо,
