Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Началась приятная беседа, но граф сразу подметил, что чистому сердцем священнику не до нее. Он очень беспокоился, и вполне резонно, — прошло двадцать минут с назначенного часа, а невесты не было. Мало что так огорчает жениха, как отсутствие невесты.
Минут через десять Билл Бейли встал; его простые черты исказила мука.
— Не идет?
Лорд Икенхем попытался его утешить лживыми словами: «Еще рано». Добрый Мартышка предложил пойти и посмотреть. Когда он вышел, страдалец глухо провыл:
— Это все я!
Лорд Икенхем сочувственно, хотя и удивленно, поднял брови.
— Я не совсем понимаю, — сказал он. — В каком смысле это вы?
— Отпугнул ее по телефону, — пояснил священник. — Понимаете, я замялся, все-таки такой важный шаг! У меня ведь ничего нет. Надо бы подождать, пока мне дадут приход.
— Так, так, так… Вы усомнились?
— Да.
— Вы ей это сказали?
— Нет, но она заметила по голосу. Она спросила, рад ли я.
— А вы?
— Я ответил: «Что ты!»
— Нехорошо. Может, вы воскликнули с негодованием? Вот так: «Что-о-о ты!!!»
— Видимо, нет. Понимаете…
— Еще бы! Вы тонкий, совестливый человек. Что поделаешь, священник!.. Боритесь с этим. Как, по-вашему, бередил себе душу Лохинвар? Вы читали о нем, надеюсь?
— Я это вслух читал. В детстве.
— Равно как и я, хотя придирчивые люди говорили, что мне лучше удавалась поэма про отвавную фхуну «Гефпер». У меня не было передних зубов. Ну, хорошо, вы совестливый, но сюда же пришли?
— Пришел.
— Победили сомнения?
— Победил.
— Как я вас понимаю! Если бы мои былые сомнения выложить рядком, они бы дошли до Глазго. Ну, что? — прибавил граф, увидев в дверях племянника.
— Ничего, — отвечал тот. — Ни единой женщины. Я подумал…
— Наверное, то же самое, что я, — перебил его лорд Икенхем. — Ты подумал, что леди Констанс не поехала к парикмахеру.
— Именно. Естественно, наша девица…
— Я просил бы, — сурово заметил Билл, — воздержаться от таких выражений.
— Хорошо, наш скудельный сосуд остался дома. Завтра получишь письмо с новыми распоряжениями.
— Да, наверное, — оживился Билл. — А телеграмма уже пришла бы. — И он снова помрачнел.
Лорд Икенхем отечески похлопал по могучему плечу.
— Дорогой мой, что вы! Как она могла ее послать? Почта далеко, а за ней следят. Спасибо, если письмо не перехватят. Я бы на вашем месте не беспокоился.
— Попробую, — сказал Билл, сотрясая вздохом контору. — Что ж, пойдемте. Не могу я тут сидеть. Простите, что отнял время.
— В приятном обществе, — заметил граф, — время только прибавляется.
— Да, да, конечно. В общем, я пойду.
Дверь закрылась, граф вздохнул — не так мощно, но неплохо. Ему было очень жаль служителя церкви. Так он и сказал:
— Жаль. Свадьба вообще вещь тяжелая, не всякий вынесет, но если уж решился, а невесты нет — это печально. И на что надеяться? От леди Констанс не сбежишь…
Мартышка с этим согласился. Он тоже жалел друга.
— Не сбежишь, — сказал он. — Худо его дело. А тут еще Арчи Гилпин в Бландинге…
— Кто?
— Племянник Данстабла.
— Брат Рикки Гилпина?
— Именно. Ты его знаешь?
— Нет. Я знаю герцога и Рикки. Почему ты думаешь, что этот Арчи в замке?
— Он сам мне сказал. Я его вчера встретил, и он сказал, что сегодня туда едет. Да, плохо дело…
— Почему?
— Он очень красивый. А Билл, собственно…
— Билл скорее авантажен. Он напоминает моего коллегу с ранчо, о котором другой, весьма красноречивый, сказал: «От такого лица часы остановятся». Несомненно, преподобный Катберт останавливает их дюжинами. Но крошка Майра не могла стать одной из тех женщин, для которых внешность ценнее души!
— Кто ее знает… Потом, Арчи — художник, девицы их любят. И вообще, мне сказали, что Арчи бросила невеста.
— Вот как?
— Какая-то Миллисент Ригби. Она секретарша лорда Тилбери. Арчи у него служит. Понимаешь, что к чему?
— Не совсем.
— А ты подумай. Что мы делаем, когда нас бросают? Идем и женимся на другой, чтобы показать той, первой.
Лорд Икенхем кивнул. Прошло много лет, но и он жил в Аркадии; и вздрогнул, вспомнив жуткую особу в бусах и браслетах, к чьим сандалиям он сложил сердце, когда нынешняя графиня оттолкнула его во второй раз.
— Понимаю, — сказал он. — Да, положение незавидное. А где Билл живет?
— У меня. На что он тебе?
— Я бы зашел, подбодрил. Сводил на собачьи бега…
Мартышка задрожал, как дрожал всегда, если ему напоминали про посещение этих бегов.
3
Когда долг призывает пэра в открывающийся парламент, он (пэр, а не долг) берет костюм напрокат у Братьев Мосс, в Ковент-гардене. Туда и пошел лорд Икенхем, расставшись с племянником. В руке он нес чемоданчик. Вернув содержимое и уплатив скромную плату, он увидел, что в дверь, тоже с чемоданчиком, входит высокий, но не стройный человек, — и радостно закричал:
— Эмсворт!
— А? — произнес лорд Эмсворт, всегда произносивший «А», если его окликали. — Это вы, Икенхем! Вы в городе?
— Ну конечно, — отвечал пэр. — Разве вы меня не заметили? Я был красивей всех. Алый Крест шепнул Синей Мантии: «Не оборачивайтесь, но скажите, кто этот статный граф?», а Мантия ответил: «Черт его знает… Наверное, очень важный человек». Как хорошо вас встретить! Императрица здорова?
— А? Да, да, да, да, спасибо. С ней Джордж Сирил, я ему доверяю.
— Замечательно. Ну, пойдем, побеседуем. За углом хороший бар. У вас вид усталый, тяжело все это носить.
Усевшись в хорошем баре, лорд Икенхем сказал снова:
— Да, вид усталый. Тяжелая штука, я обычно не еду. А вы почему приехали?
— Конни заставила.
— Понимаю. Это она умеет. Очаровательная женщина…
— Кто, Конни? — искренне удивился девятый граф.
— Хотя и не на всякий вкус, — прибавил граф пятый. — Ну, как все в замке? У вас там земной рай.
Лорд Эмсворт не умел горько смеяться, но он слабо заблеял. В земном раю нет Конни, герцога, Лаванды и юных христиан. Потом он помолчал.
— Не знаю, что делать, Икенхем, — сказал он в конце концов.
— Заказать еще стаканчик.
— Нет, нет, спасибо. Я так рано не пью. А говорил я про замок.
— Что-нибудь не так?
— Все. У меня секретарша, очень плохая. Хуже Бакстера.
— Не может быть!
— Нет, правда. Лаванда Бриггз. Она мне жить не дает.
— А вы ее увольте.
— Что вы! Ее Конни наняла. Да, и герцог у нас гостит.
— Опять?
— А у озера, в парке, — юные христиане. Они все время кричат. Один бросил булочку мне в цилиндр…
— Разве вы носите цилиндр?
— Это был выпуск в
