Перелетные свиньи. Рад служить. Беззаконие в Бландинге. Полная луна. Как стать хорошим дельцом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
— Рассеянный! Он сумасшедший.
— Нет!
— Да. Что я, сумасшедшего не узнаю? Мой папаша был тю-тю. И брат Руперт. И племянники. Посмотри на Рикки. Пишет стихи и торгует супом. А? Посмотри на Арчи. Рисует! Но Эмсворт хуже всех. Прыгнул и заорал. А потом ушел с этой вашей Клариссой.
— Ее зовут Майра.
— Все равно. Тоже хороша.
— У тебя все сумасшедшие.
— А что, нет? Мозги как у таракана.
Леди Констанс устало вздохнула.
— Может быть, ты и прав. Я совсем не знаю тараканов. А почему ты думаешь, что Майра не очень умна?
— Молчит и сопит.
Леди Констанс нахмурилась. Ей не хотелось бы открывать секреты гостьи завзятому сплетнику, но она ощущала, что надо ее защитить.
— Майра страдает. У нее несчастная любовь.
Герцог оживился — он был любопытен, как кошка; и, поддув усы к носу, выпучил глаза.
— Бросили, а?
— Нет.
— Она бросила?
— Нет.
— Ну, уж кто-то кого-то бросил!
Леди Констанс поняла, что придется договаривать, иначе он не даст кончить письмо.
— Я это все прекратила, — сказала она.
Герцог дунул в усы.
— Ты? Зачем? Не твое собачье дело.
— Именно мое. Когда Джеймс Скунмейкер уезжал, он оставил ее на мое попечение. Я за нее отвечаю. Пришлось забрать ее в Бландинг. У этого человека нет ни денег, ни положения. Джеймс никогда бы мне не простил.
— Ты его видела? Не Джеймса, человека.
— Нет. И видеть не хочу.
— Какой-нибудь хлыщ безграмотный… — предположил герцог.
— Вот тут ты неправ. Он учился в Харроу[42] и в Оксфорде.
— Черт знает что! — возмутился герцог, предпочитавший Итон и Кембридж. — Отбросы общества. Молодец, что прогнала.
— И я так думаю.
— Значит, вот почему она бродит, как вдова? Ты ее отвлеки, покажи кого-нибудь.
— Я пригласила Арчи.
— Какого?
— Твоего племянника.
— Этого идиота?
— Он не идиот. Он очень красивый, очаровательный…
— Кого это он чарует? Только не меня!
— Надеюсь, он очарует Майру. Я верю в сродство душ.
Герцог плохо знал такие выражения, но ее вроде бы понял.
— Ты думаешь, она забудет хлыща? Кстати, этот ее папаша — миллионер?
— Один из самых богатых.
— Тогда пиши моему кретину, чтобы ехал скорей! — совсем ободрился герцог. Племянник его служил в издательстве «Мамонт», но на такой должности, что дяде приходилось давать ему денег; а бережливый человек этого не любит. — Пусть не задерживается! Пусть берет носки или что там… А, черт! Заходите, чтоб вас!..
Сверкая энергией и очками, вошла Лаванда.
— Я нашла лорда Эмсворта, леди Констанс, и сказала, что машина ждет.
— Спасибо, мисс Бриггз. Где он был?
— У этой свиньи. Будут другие поручения?
— Нет, спасибо.
Дверь закрылась, герцог взорвался.
— У свиньи! — воскликнул он. — Ну как же! Он всегда у свиньи. Стоит, смотрит, как на стриптиз! Это нехорошо. Что там в Библии насчет свинопоклонства? Нет, там телец, но это одно и то же. Вот что…
Дверь открылась. Лорд Эмсворт стоял на пороге. На его кротком лице запечатлелось волнение.
— Конни, где мой зонтик? — спросил он.
— О, Кларенс! — сказала леди Констанс с той горечью, которую часто вызывал в ней глава семьи, и поспешила в переднюю, к шкафу, где всегда был зонтик.
Оставшись один, герцог прошелся по комнате, пожевывая усы. Он открыл все ящики, пересмотрел все книги, полюбовался картинами, поиграл перьями и перочинными ножами. Вглядевшись в фотографию Скунмейкера, он похвалил себя за прозорливость — да, именно тыква. Он прочитал письмо и, исчерпав все удовольствия, присел к столу подумать об Эмсворте и Императрице.
Чем больше они общаются, думал он, тем слабее разумом граф. А куда слабее?
3
Когда машина отъехала от парадных дверей, увозя лорда Эмсворта с его зонтиком, леди Констанс устала так, словно спустила на воду броненосец. Бидж, дворецкий, присутствовавший при отправке, смотрел на нее с почтительной жалостью.
Появилась Майра, всем, кроме цветов, подобная Офелии из V сцены IV действия.
— Добрый день, — тоскливо сказала она.
— А вот и вы, милочка, — сказала леди Констанс, обращаясь в хозяйку. — Что вы собираетесь делать?
— Не знаю. Может быть, писать письма.
— Я как раз пишу вашему отцу. А вам не лучше погулять?
— Не знаю.
— Почему?
— Ах, я не знаю…
Леди Констанс вздохнула, но хозяйки приветливы, и она приветливо произнесла:
— Вот, проводили лорда Эмсворта. Он уехал в Лондон.
— Да, он говорил. Кажется, он не очень рад.
— Не очень, — согласилась леди Констанс, мгновенно мрачнея. — Но должен же он хоть когда-то исполнять свой долг!
— Он будет скучать без свиньи.
— Ничего, потерпит дня два.
— И без цветов.
— Цветы в Лондоне есть. Он только… О господи!
— Что случилось?
— Я не сказала, чтобы он не рвал их в Гайд-парке. Как-то его чуть не арестовали. Бидж!
— Да, миледи?
— Если лорд Эмсворт позвонит из тюрьмы, посоветуйте ему немедленно связаться с нашими поверенными «Шусмит, Шусмит, Шусмит и Шусмит», Линкольнз-Инн.
— Хорошо, миледи.
— Меня завтра не будет.
— Понимаю, миледи.
— Он не помнит их фамилии.
— Я напомню, миледи.
— Спасибо, Бидж.
— Не за что, миледи.
Майра Скунмейкер смотрела на хозяйку замка. Голос ее чуть-чуть задрожал, когда она сказала:
— Вас завтра не будет, леди Констанс?
— Я поеду к парикмахеру, в Шрусбери, — отвечала леди. — К обеду вернусь. Ну, мне пора, хочу дописать письмо. Передать от вас привет?
— Да, пожалуйста, — ответила Майра и побежала в кабинет лорда Эмсворта, там был телефон.
Тот, кого она любила, жил сейчас у своего оксфордского друга, который приходился племянником лорду Икенхему.
Поглядывая на дверь, не войдет ли Лаванда Бриггз, Майра услышала звонок в далеком Лондоне, а потом — и голос.
— Дорогой! — сказала она. — Это ты, дорогой? Это я, дорогой.
— Дорогая! — благоговейно отозвался голос.
— Дорогой, — продолжала Майра, — случилось чудо. Леди Констанс едет к парикмахеру.
— Да? — удивился голос, не совсем понимая, что ему еще выразить.
— Ты что, не понял? Она уедет в Шрусбери, а я — в Лондон, и мы с тобой поженимся.
Видимо, у голоса перехватило дыхание. Придя в себя, он сказал:
— А…
— Ты не рад?
— Что ты, рад!
— Как-то незаметно. Вот что, дорогой. Когда я еще была в Лондоне, я подмечала, где можно выйти замуж, — так, на случай. Есть контора на Милтон-стрит. Приходи туда завтра, ровно в два. Ну, до свиданья, а то зайдут. Пока, дорогой.
— Пока, дорогая.
— До завтра.
— До завтра.
— Значит, до свиданья.
Вешая трубку, Майра думала: если тут подслушивают, им будет о чем поболтать за чаем.
Глава II
1
— А теперь, — сказал Мартышка Твистлтон, туша сигарету о пепельницу, — я должен идти. Меня ждут.
Он угощал своего дядю
