Элинор Портер - Поллианна вырастает
Глава 23
«ПРИВЯЗАННЫЙ К ДВУМ ПАЛКАМ»
Это случилось в последний день их походной жизни. Поллианна горевала о том, что такое вообще случилось, поскольку это было первое за всю поездку облачко, от которого на ее сердце легла тень раскаяния и грусти.
— Как было бы хорошо, если бы мы уехали домой позавчера! Тогда ничего этого не случилось бы, — вздыхала она, предаваясь бесплодным сожалениям.
Но они не уехали домой «позавчера», так что это случилось и вот каким образом.
В тот последний день все они с самого утра отправились пешком на реку, за две мили от лагеря.
— У нас будет еще один мировой рыбный обед, прежде чем мы уедем, — сказал Джимми. И остальные радостно согласились.
Взяв с собой завтрак и рыболовные снасти, вся компания ранним утром двинулась в путь. Смеясь и весело окликая друг друга, они пробирались по узкой лесной тропинке, возглавляемые Джимми, который лучше всех знал дорогу.
Сначала Поллианна шла следом за Джимми, но постепенно отстала, чтобы оказаться рядом с Джейми, который был последним в цепочке. Поллианна заметила на его лице выражение, которое, как она уже успела узнать, появлялось лишь тогда, когда он брался за что-либо, подвергавшее почти невыносимо суровому испытанию его ловкость и выносливость. Она знала, ничто так не обидит его, как если она открыто обратит внимание на его положение. И в то же время ей было известно, что от нее охотнее, чем от любого другого, примет он иногда руку помощи, чтобы перебраться через особенно неудобное бревно или камень. Поэтому при первой возможности сделать это, не выдавая своих истинных намерений, она отставала на шаг-другой, пока постепенно не добралась до своей цели — Джейми. Наградой ей были его мгновенно прояснившееся лицо и спокойная уверенность, с которой он преодолел лежавший поперек тропинки ствол поваленного дерева, пребывая в приятной иллюзии (заботливо созданной Поллианной), будто "помогает ей перебраться".
За лесом их путь лежал вдоль невысокой каменной ограды. По обе стороны от нее простирались широкие, залитые солнцем пастбища, а в некотором отдалении стояли живописные фермерские домики. Там-то, на склоне одного из пастбищ, и увидела Поллианна золотарник, которого ей сразу же захотелось нарвать.
— Джейми, подожди! — с жаром воскликнула она. — Я хочу набрать этих цветов. Получится такой чудесный букет! Он очень украсит стол на нашем пикнике. — И Поллианна проворно вскарабкалась на каменную ограду и спрыгнула с другой стороны.
Удивительно, до чего дразнящим был этот золотарник! Всегда чуть поодаль видела она перед собой еще один пучок, и еще один, каждый немного лучше того, который был у нее под рукой, и с радостными восклицаниями и веселыми возгласами, обращенными к ожидающему у ограды Джейми, Поллианна — имевшая особенно привлекательный вид в своем алом свитере — прыгала от кустика к кустику, добавляя все новые цветы к своему букету. Она уже держала в руках целую охапку цветов, когда неожиданно раздались страшный рев разъяренного быка, отчаянный крик Джейми и топот копыт, гулко колотящих по склону холма.
Что случилось потом, так никогда и не прояснилось для нее. Она знала лишь, что уронила свой золотарник и побежала — побежала так, как не бегала никогда прежде, так, как ей казалось, она не могла бежать, — побежала назад к ограде, к Джейми. Топот за ее спиной становился быстрее, быстрее и быстрее. Смутно, без всякой надежды видела она далеко впереди искаженное отчаянием лицо Джейми и слышала его хриплые крики. Затем откуда-то донесся другой голос — голос Джимми, кричавшего ей что-то ободряющее.
Она все бежала и бежала, не разбирая пути, слыша все ближе и ближе гулкие, частые удары тяжелых копыт. Один раз я споткнулась и чуть не упала, но тут же с головокружительной быстротой выпрямилась и снова бросилась вперед. Она чувствовала, что совершенно выбилась из сил, когда неожиданно совсем рядом вновь раздался подбадривающий возглас Джимми. В следующую минуту она почувствовала, как ее подхватило и прижало к чему-то бешено колотящемуся, что, как она смутно сознавала, было сердцем Джимми. Дальше все слилось во что-то беспорядочное и неясное — торопливые крики, жаркое, тяжелое дыхание и все приближающийся грохот копыт. Затем, как раз тогда, когда ей казалось, что эти копыта почти над ней, почувствовала, что метнулась — по-прежнему в объятиях Джимми — круто в сторону, однако не настолько далеко, чтобы не ощутить горячего дыхания взбешенного животного, когда оно промчалось мимо. Почти сразу же после этого она обнаружила, что уже находится по другую сторону ограды, а Джимми, склонившись над ней, умоляет сказать ему, что она жива. С нервным смехом, который был все же почти рыданием, она высвободилась из его объятий и встала на ноги.
— Жива ли я? Ну конечно! И все благодаря тебе, Джимми! Со мной все в порядке. Все в порядке. Ах, как я была рада, рада , РАДА, когда услышала твой голос! Ах это было замечательно! Да как ты сумел это сделать? — торопливо говорила она, часто и тяжело дыша.
— Пф! Не о чем и говорить. Я только… — Невнятный сдавленный крик неожиданно заставил его умолкнуть. Он обернулся и увидел Джейми, лежащего чуть поодаль ничком на земле. Поллианна уже спешила к нему.
— Джейми, Джейми, что случилось?! — восклицала она. — Ты упал? Тебе больно? Ответа не было.
— В чем дело, старина? Тебе больно? — спросил Джимми.
Ответа по-прежнему не было. Затем Джейми вдруг приподнялся и обернулся. Они увидели его лицо и отпрянули, испуганные и ошеломленные.
— Больно? Больно ли мне? — задыхаясь, хрипло выкрикнул он, выбросив вперед руки. — Вы думаете, это не больно — видеть такое и быть не в состоянии что-либо сделать? Быть беспомощным, привязанным к этим двум палкам? Я могу сказать вам, что нет на свете боли, которая равнялась бы этой!
— Но… но… Джейми… — запинаясь, начала было Поллианна.
— Не надо! — перебил он ее почти грубо. Джейми уже сумел с трудом встать на ноги. — Не говори… ничего. Я не собирался устраивать сцену… вроде этой, — прерывающимся голосом заключил он, отвернулся и направился назад по узкой дорожке, в сторону лагеря. С минуту, словно прикованные к месту, двое оставшихся смотрели, как он уходит.
— Вот так история! — пробормотал Джимми немного дрожащим голосом. — Тяжело пришлось парню…
— А я-то не подумала! И хвалила тебя прямо перед ним, — почти всхлипывала Поллианна. — А его руки… ты видел? Они… кровоточат там, где ногти вонзились в ладонь. — Она повернулась и, спотыкаясь, бросилась по дорожке следом за Джейми.
— Но… Поллианна, ку… куда же ты?! — воскликнул Джимми.
— К Джейми, конечно! Ты думаешь, я оставлю его одного в таком состоянии? Пойдем, мы должны вернуть его.
И Джимми со вздохом, относившимся не совсем к Джейми, пошел.
Глава 24
ДЖИММИ ПРОБУЖДАЕТСЯ
Вслух все объявили, что поездка оказалась чрезвычайно удачной, но внутренне… Поллианна иногда спрашивала себя, все ли дело в ней самой или действительно есть какая-то странная, не поддающаяся четкому определению, принужденность в отношениях между всеми ними. Сама она, безусловно, ощущала эту принужденность, и как ей казалось, замечала признаки того, что и другие чувствуют то же самое. Что же до причины… Поллианна без колебаний связывала все с той злополучной прогулкой к реке в последний день их походной жизни. Конечно, она и Джимми без труда догнали тогда Джейми и после долгих уговоров убедили его повернуть назад и пойти вместе с ними на реку. Но несмотря на явные усилия каждого вести себя так, будто ничего необычного не произошло, никому из них, по правде говоря, это не удалось. Поллианна, Джейми и Джимми, вероятно, немного переусердствовали в своем стремлении казаться веселыми; но остальные, не зная точно, что произошло, чувствовали, что не все в порядке, хотя свои ощущения пытались скрыть. Естественно, при таких обстоятельствах о приятном отдыхе не могло быть и речи. Даже обед из рыбных блюд, которого так ждали, показался безвкусным, и вскоре после него вся компания двинулась обратно в лагерь. Вернувшись домой, в Белдингсвилл, Поллианна надеялась, что досадное происшествие с разъяренным быком скоро будет забыто. Но она не могла забыть и потому, по справедливости, не имела права винить других за то, что они тоже не могут. Теперь, когда она смотрела на Джейми, ей всегда вспоминалось то, что произошло в тот день. Она снова видела его искаженное страданием лицо и темно-красные пятна крови на ладонях. Ее сердце разрывалось от сочувствия к нему, и потому само присутствие Джейми стало для нее мучительным. С раскаянием она призналась себе, что теперь ей не хочется ни бывать в обществе Джейми, ни разговаривать с ним. Но это не означало, что она стала видеться с ним реже. Напротив, она проводила с ним даже еще больше времени, чем прежде, поскольку испытывала такие угрызения совести и так боялась, как бы он не заметил ее подавленности, что не упускала ни единой возможности откликнуться на любое проявление товарищеских чувств с его стороны, а иногда и сама сознательно искала его общества. Последнее ей, впрочем, приходилось делать довольно редко, так как Джейми в эти дни, казалось, все чаще и чаще обращался к ней за дружеской поддержкой.
