Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие
— Отчего же тебе не жилось в Брукпорте, с твоим дядей Элмером?
— А ты когда-нибудь видел этого дядю Элмера?
— Нет, Как ни странно — ни разу,
— Вот если б видел, так и не спрашивал бы, Брукпорт! Бр-pl Я сбежала, когда они попытались заставить меня, чтобы я заменила наемного работника, который от них уволился.
— Что!
— Да, им надоело меня содержать, Я их не виню! Вот они и стали изыскивать способы сделать меня полезной в доме. Я не возражала, когда меня попросили читать тете Джулии, стерпела прогулки с Тибби, Но когда дошло до того, что мне предложили расчистить от снега крыльцо, я тихонько, молча испарилась.
— Нет, ничего не понимаю! Я же намекнул твоему Дяде. — очень тонко, дипломатично, что у тебя имеются большие личные средства.
— Знаю, знаю! И он без конца таскал меня смотреть дома и уговаривал купить их всего за сто тысяч наличными. — Джилл хихикнула, — Видел бы ты его лицо, когда я открыла ему, что все мое состояние в этом мире — двадцать долларов!
— Не может быть! Ты ему сказала?
— Ну да!
Дядя Крис покачал Головой, словно снисходительный папаша, разочарованный в любимом ребенке.
— Ты, Джилл, девушка хорошая, но у тебя совершенно нет… как бы это выразиться?.. тонкости. Твоя мама была в точности такой же. Премилая женщина, но никакой дипломатии, никакого умения разобраться в ситуации. Помню, она как-то раз выдала меня, после того как мы лазили в шкаф за вареньем. Ничего дурного бедняжка и в мыслях не имела, просто по природе своей не способна была на тактичное отрицание. — На минутку дядя Крис ушел мыслями в прошлое. — Без сомнения, превосходное качество, но немножко неудобное. Я не виню тебя за то, что ты сбежала из Брукпорта, раз тебе было там плохо. Но все-таки следовало посоветоваться со мной, прежде Чем поступать на сцену,
— Стукнуть мне, что ли, этого человека? — спросила Джилл у мироздания, — Ну как, интересно, я могла бы с тобой посоветоваться? Мой дорогой, мой драгоценный дядюшка, разве ты забыл, что растворился в пространстве, бросив меня без гроша? Мне пришлось что-то предпринимать. И раз уж мы про это заговорили, может, ты объяснишь мне эти свои переезды? Почему ты написал мне с 57-й стрит, раз ты там и не жил?
Дядя Крис откашлялся.
— Ну, в некотором роде… когда я писал письмо… Я был там.
— Наверное, это что-то да значит, но что — выше моего разумения. Я, дядя Крис, совсем не такая умная, как тебе кажется. Так что придется тебе объяснить,
— Видишь ли, дорогая, все обстоит так. Если ты помнишь, я находился в щекотливом положении. На пароходе я завел нескольких очень богатых друзей, и вполне вероятно, ненароком дал им понять, что и у меня денег немало. Ну, в общем, у них сложилось впечатление, и вряд ли было целесообразно ломать его. Существует, понимаешь ли, у богачей достойное сожаления свойство — они проявляют свои лучшие и дружеские чувства лишь к тем, кого считают не беднее себя. Разумеется, на пароходе то, что я плыл, как сказали бы пуристы, под фальшивым флагом, значения не имело. Проблема была, как же поддержать… э… невинный обман после прибытия в Нью-Йорк. Женщина вроде миссис Уоддсли Пигрим — жуткое, кстати, создание, дорогая, но богата, как филиал казначейства, — так вот, она косо посмотрит на человека, пусть самого обаятельного, если тот возьмется цементировать дружбу, завязавшуюся на пароходе, из дешевеньких меблирашек. Было крайне необходимо найти, ну, я назвал бы это базой для военных операций. И что же? Судьба благоволила ко мне. Представь, первым, на кого я наткнулся в Нью-Йорке, был мой старый денщик, которому я в прежние времена оказал немаловажную услугу. Просто-таки доказывает, что надо пускать хлеб по водам,[41] и он непременно вернется. С помощью маленького займа у меня он в свое время и сумел эмигрировать в Америку. Ну, стало быть, встретил я его, и в нашей короткой беседе открылось, что служит он швейцаром в том доме, который ты посетила. В том самом, на 57-й авеню. А в это время года, как мне известно, многие богачи уезжают на юг. Во Флориду или там Каролину. Вот мне и пришло в голову, что в его доме может случиться пустая квартира. И она нашлась. Я ее занял.
— Господи, откуда у тебя нашлись деньги платить за квартиру?
Дядя Крис снова покашлял.
— Милая, я же не сказал, что я платил за нее. Я сказал — я ее занял. В этом и есть, как можно бы выразиться, суть моей истории. Мой старый друг, желая отплатить мне добром за мою услугу, согласился стать моим соучастником в… э… невинном обмане. Я давал своим новым друзьям адрес и телефон этого дома, сам, между тем, обитая в жилище поскромнее и подешевле. Каждое утро я заходил туда за письмами. Если кто-то звонил мне, то достойнейший швейцар отвечал как мой слуга, записывал сообщение и передавал его мне, в меблирашки. А если кто-то заходил, то говорил, что я вышел. Во всей схеме нет ни малейшего изъяна, моя милая. Главное ее достоинство — изящная простота.
— Так что же вынудило тебя от нее отказаться? Совесть?
— Еще ни разу, моя милая, совесть не вынуждала меня ни от чего отказываться, — твердо возразил дядя Крис — Нет. Существовал один-единственный шанс против ста, что что-то пойдет не так. И этот единственный взял да выпал. Вот поживешь в Нью-Йорке подольше и сама увидишь одну особенность этого города: рабочий класс тут находится в беспрерывном движении. В понедельник ты встречаешь слесаря. Ага, говоришь ты себе, слесарь пошел! Ну и прекрасно. Но в следующий четверг, когда ты встречаешь этого человека снова, он уже — вагоновожатый. Еще через неделю он наливает тебе содовую в аптеке. А все виноваты эти чертовы журналы с их рекламой заочных курсов. «Вы зарабатываете все, что заслуживаете? Напишите нам, и мы заочно научим вас выращивать цыплят!»… И в умах людей начинают бродить дурацкие идеи. Они будоражат, срывают с места. Вот так получилось и в нашем случае. Катилось все без сучка и задоринки, как вдруг моего швейцара стукнула мысль — а ведь судьба-то предназначала его для работы садовником! И он уволился.
— Оставив тебя бездомным!
— Да, как ты правильно заметила — бездомным… Но — временно. К счастью, мне поразительно везло. Так и кажется, что судьба не бросает хорошего человека в беде. Так вот, к счастью, у моего друга был еще один друг, который работал швейцаром в доме на 41-й Ист-стрит, и по чудесной случайности единственная квартира в этом здании пустует. Само здание — офисное, но на самом верхнем этаже там есть, как часто бывает в таких зданиях, маленькая холостяцкая квартирка.
— А ты у нас маленький холостяк?
— Вот именно. Мой друг объяснил суть дела своему другу, мы уладили, к общему удовлетворению, финансовые детали — и я совершенно счастлив в самой уютной квартирке в мире, без всякой арендной платы. Я даже лучше устроился, чем прежде, потому что жена моего нового союзника — отменная кулинарка, и я уже дал парочку приятных обедов в моем новом жилище. Если ты можешь немножко поразвлечь друзей, это придает правдоподобие. А если тебя всегда нет дома, у них начинают возникать всякие недоумения. Вот сегодня вечером я, например, даю обед твоему другу Пилкингтону и миссис Пигрим, По-домашнему уютно, вкусно и гораздо дешевле, чем в ресторане,
— А что ты будешь делать, если настоящий владелец квартиры нагрянет в разгар обеда?
— Это исключено. Швейцар сообщил мне, что тот несколько недель назад уехал в Англию и намерен остаться там на несколько месяцев.
— Да, ты действительно обо всем подумал,
— Любой мой успех, — ответил дядя Крис е достоинством промышленного воротилы, делящегося секретами с журналистом, — объясняется тем, что я всегда вее досконально продумываю.
Джилл залилась смехом. Было в ее дяде нечто, что всегда действовало на ее моральные устои будто опиум, усыпляя их, мешая им восстать и вознегодовать. Укради он часы е цепочкой, и тут убедил бы, что действовал он из самых лучших побуждений, по велению альтруизма.
— Да какого же такого успеха ты достиг? Когда ты бросил меня, то отправился наживать богатство. Ну и как? Нажил?
— Ну, пока еще нельзя сказать, что я держу его в руках, — признался дядя Крис, — но оно так и витает в воздухе. Я даже слышу шуршание долларовых купюр, когда они летают и порхают совсем рядышком, протяни руку — и схватишь! Рано или поздно, я обязательно схвачу. Я никогда не забываю, милая, о задаче, стоящей передо мной, — возместить тебе деньги, которых я тебя лишил. В один прекрасный день, можешь не сомневаться, я их возмещу! В один прекрасный день ты получишь от меня письмецо, а там будет крупная сумма — пять тысяч, или десять, а еще скорее — двадцать, ну посмотрим, сколько, с простыми словами: «Первый взнос». — И дядя Крис повторил фразу, точно бы она очень ему понравилась: — Да, первый взнос!
Джилл погладила его руку. На нее напало настроение, в каком она раньше, много лет назад, слушала, как он рассказывает ей волшебные сказки.
