Владимир Набоков - Лолита. Сценарий
[…]
Что касается «опасений» моего мужа, о которых Вы упомянули в конце Вашего письма, то они связаны с тем, что различные французские и итальянские фильмовые компании в настоящее время заняты съемками картин, по-видимому основанных на «Лолите». В частности, итальянский фильмовый режиссер Альберто Латтуада[92], чья картина будет называться «Маленькая нимфа», заявил репортерам, что это «экранизация романа Владимира Набокова». Об этом сообщили несколько французских газет (в том числе «Фигаро»). […]
С глубоким уважением,
Вера Набокова
Ментона,
15 января 1960 г.
Многоуважаемый господин Кубрик,
[…]
Еще о Латтуада. В одной из газет пересказан сюжет его фильма: девочка-подросток, напуганная любовной связью со сверстником, ищет «утешения» в романе с сорокалетним мужчиной, проходит «курс лечения» от полученной травмы и, наскучив своим великовозрастным любовником, вновь сходится с тем же (или другим) юношей — на сей раз более удачно. Если бы не срединная часть истории, имеющая слишком много сходства с «Лолитой», не о чем было бы беспокоиться, но остается еще название («Le Ninfette») и заявление самого Латтуада репортерам, что он экранизирует «Лолиту». Моего мужа то и дело спрашивали в Италии, знает ли он, что его роман экранизирует Латтуада. И есть еще другие картины со сходным сюжетом, съемки которых ведутся в Италии и во Франции.
Моему мужу было очень приятно узнать, что на роль Гумберта претендуют такие замечательные актеры.
[…]
С глубоким уважением,
Вера Набокова
Ментона,
28 января 1960 г.
Дорогой Моррис[93],
[…]
Мы возвращаемся в следующем месяце: мои фильмовые постановщики[94] пригласили меня в Голливуд писать сценарий по «Лолите». Как ты знаешь, прошлым летом я от этого предложения отказался, но когда в садах Та- ормины мне в голову пришло притягательно-элегантное решение этой непростой задачи, я пожалел о своем отказе. И вот когда предложение повторилось (с более отчетливыми условиями), я его принял — еще и потому, что ужасно соскучился по Америке.
Мы проведем в Голливуде около полугода (сначала остановимся в отеле «Беверли-Хиллз», потом, возможно, снимем дом), а затем, в августе, может быть, отправимся в Европу навестить Дмитрия. Европа не привлекает меня. Я чувствую скуку и уныние, несмотря на шумный триумф «Лолиты». Время не пощадило тех мест, которые я знал, а те, что я недавно посетил впервые, не обещают воспоминаний, заслуживающих длительного хранения. К тому же там слишком много мотоциклов. […]
Преданный тебе,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
23 марта 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам первый акт «Лолиты». Теперь примусь за два следующих, после чего напишу пролог (картина лучше видится с расстояния).
Этот первый акт, конечно, все еще весьма неотделан и незакончен, но композиционно он удачно встанет на свое место. Вы обратите внимание на те семена, что я посеял и за которыми присматриваю (собака, пистолет и проч.). Вы также заметите, что некоторые сцены описаны подробнее других и что мне надлежит еще многое добавить в описаниях действия, жестов, ландшафтов и т. п.
[…]
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
20 апреля 1960 г.
Дорогой господин Гаррис,
мне стало известно, что французская компания собирается снимать фильм под названием «Нимфетки» («Les Nymphettes»). Использование этого названия нарушает мои права, поскольку этот термин был придуман мной для героини моего романа «Лолита» и теперь превратился в синоним Лолиты в представлении читателей по всему миру.
Другими словами, любое название, в котором содержится термин «нимфетка», естественно и неизбежно вызывает в памяти Лолиту, не важно — упоминается ее имя или нет.
Будьте любезны, узнайте, пожалуйста, точное название и адрес этой французской компании. Я намерен немедленно подать на них в суд.
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
25 апреля 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
посылаю Вам второй акт сценария «Лолиты». Было весьма непросто выстроить последовательность сцен, и я не знаю, сколько раз мне пришлось переписывать эпизоды в мотеле. Мне кажется, что теперь они приобрели надлежащий вид. […]
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
7 июня 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам четыре новые сцены, две для первого акта и две для второго.
[…]
В настоящее время я работаю над прологом. Это сложнее, чем может показаться, оттого что сцена убийства должна быть соотнесена с еще не написанными сценами в третьем акте.
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
17 июня 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам пролог, 25 страниц. Вы найдете в нем некоторые отсылки (например, к маске), которые прояснятся в третьем акте. Все действие с маской может быть, разумеется, исключено, если Вы действительно хотели бы, чтобы зрители увидели лицо Гумберта в прологе. Примите также к сведению, что те несколько сцен, которые относятся до европейского прошлого Гумберта, могут быть, если потребуется, изложены более подробно.
После продолжительного размышления я исключил, во всяком случае покамест, сцену, которую мы с Вами обсуждали, где Гумберт устраивался на некую забавную службу. Чтобы это вышло забавно, надобно вставить многие красочные детали и ввести новых персонажей, коих, конечно, я мог бы придумать, но полагаю, что с художественной точки зрения все это выйдет неудачно, потому что выпятится одна сторона и нарушится единство и симметрия всей пьесы, как она теперь задумана. Теперь принимаюсь за третий акт.
[…]
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес, 25 июня 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
[…]
Вы увидите, что я позволил Гумберту рассказать о его первой любви, но — не важно, как все это связано у меня в голове, — я не мог допустить, чтобы он обсуждал свою женитьбу и чтобы при этом не изменился общий тон его сцен с Шарлоттой. Вот почему, после того как Гумберт заканчивает историю Аннабеллы, я вновь даю слово доктору Рэю. По мне, это очень изящное решение, но если Вы по-прежнему против того, чтобы Рэй излагал сцены с Валерией, мы можем еще раз обсудить это и попытаться найти какой-нибудь иной выход.
[…]
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
9 июля 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам третий акт сценария «Лолиты». Как Вы можете видеть, я добавил несколько сцен «Куильти и нимфетка», поскольку в противном случае он бы так и остался призрачной, неопределенной и невероятной фигурой.
Третий акт, возможно, слишком пространен, но его без труда можно сократить.
Мне не было известно, хотите ли Вы добавить в финал некоторые сцены, так что оставим их в скобках.
Надеюсь, мне удалось убедить Вас в том, каков должен быть последний акт, но если нет, я готов обсудить запасные варианты.
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
21 июля 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
посылаю Вам новый вариант начала третьего акта… учитывающий Ваши замечания. В сцене телефонного разговора с Куильти… несколько подробностей, в связи с переделками, должны быть исключены (как, например, длинная речь Гумберта), но это не вызовет затруднений. Я хочу приняться за исправления во второй части акта, а затем сократить то, что должно быть сокращено в более ранних сценах.
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
11 августа 1960 г.
Дорогой господин Кубрик,
посылаю Вам новый порядок сцен… для третьего акта.
[…][95]
«Прошу уведомить, полагаете ли Вы, что сценарий теперь завершен, или есть еще что-то, что я могу сделать для Вас.
Ваш,
Владимир Набоков
Лос-Анджелес,
19 августа 1960 г.
Дорогие господа Гаррис и Кубрик,
я потратил немало времени, обдумывая предварительные сокращения в сценарии, чтобы картина не превышала условленной продолжительности. Должен напомнить вам, что вы обещали мне прислать в скором времени ваши соображения по этой части. Я бы хотел получить их от вас как можно скорее, так, чтобы я мог согласовать сокращения с вашими пожеланиями, а не проделывать всю работу дважды.
