Виктор Гюго - Ган Исландец
— Ваше превосходительство, — началъ Ваферней: — вамъ извѣстно какія мѣры…
— Во всей этой кутерьмѣ я не могу объяснить себѣ только одно обстоятельство, именно то, что въ нашемъ узникѣ Шумахерѣ подозрѣваютъ зачинщика смуты. Этому никто не удивляется, меня же это изумляетъ донельзя. Я не могу допустить, чтобы человѣкъ, котораго уважаетъ мой честный Орденеръ, могъ быть измѣнникомъ. А между тѣмъ утверждаютъ, что рудокопы взбунтовались за него, его имя служитъ имъ лозунгомъ и паролемъ; они даже величаютъ его король… Это еще понятно… но какимъ образомъ всѣ эти подробности были уже извѣстны графинѣ Алефельдъ шесть дней тому назадъ, когда только первые признаки мятежа проявились въ рудокопняхъ? Тутъ что то неладно… Но все равно, надо принять предосторожности. Дайте мою печать, Ваферней.
Генералъ написалъ три письма, запечаталъ ихъ и вручилъ секретарю.
— Этотъ приказъ вы передадите барону Ветгайну, командиру стрѣлковъ, стоящихъ гарнизономъ въ Мункгольмѣ; пусть полкъ его немедленно выступитъ противъ мятежниковъ… Вотъ предписаніе коменданту Мункгольма, чтобы онъ усилилъ надзоръ за бывшимъ великимъ канцлеромъ. Мнѣ необходимо самому повидаться и переговорить съ Шумахеромъ…
Наконецъ, это письмо вы отправите въ Сконгенъ, маіору Вольму, чтобы онъ отрядилъ часть своего гарнизона на мѣсто возстанія. Ступайте, Ваферней, надо какъ можно скорѣе привести въ исполненіе мои приказанія.
Секретарь вышелъ, а губернаторъ снова погрузился въ размышленія.
— Однако, — думалъ онъ: — дѣла дѣйствительно неутѣшительны. Тамъ бунтуютъ рудокопы, здѣсь интригуетъ канцлерша, а сумасшедшій Орденеръ Богъ вѣсть куда запропастился! Быть можетъ онъ слоняется теперь среди этихъ разбойниковъ, оставивъ здѣсь подъ моимъ покровительствомъ Шумахера, составляющаго заговоръ противъ государства, и его дочь, для безопасности которой я заблагоразсудилъ удалить роту, гдѣ находится Фредерикъ Алефельдъ, обвиняемый Орденеромъ… Право, мнѣ сдается, что эта рота сумѣетъ разсѣять первые отряды мятежниковъ. Она отлично расположена для этого и Вальстромъ, гдѣ она стоитъ гарнизономъ, какъ разъ близъ Сміазенскаго озера Арбарскихъ развалинъ. Безъ сомнѣнія, мятежники двинутся именно въ эту сторону…
Тутъ размышленія генерала прерваны были стукомъ отворившейся двери.
— Ну-съ, что вамъ надо, Густавъ?
— Генералъ, къ вашему превосходительству прибылъ гонецъ…
— Что тамъ еще такое? Вотъ наказаніе-то!.. Пошлите его сюда.
Вошедшій гонецъ вручилъ губернатору пакетъ.
— Ваше превосходительство, — сказалъ онъ; — отъ его свѣтлости вице-короля.
Генералъ поспѣшно распечаталъ конвертъ.
— Клянусь святымъ Георгіемъ, — вскричалъ онъ удивленнымъ тономъ: — они всѣ перебѣсились! Не угодно-ли, вице-король приглашаетъ меня явиться къ нему въ Бергенъ! По весьма важному дѣлу и по приказанію самого короля… Нечего сказать, важное дѣло случилось какъ разъ во время. «Великій канцлеръ, находящійся теперь въ Дронтгеймскомъ округѣ, замѣнитъ васъ во время вашего отсутствія»… Ну эта замѣна совсѣмъ мнѣ не нравится… «Епископъ будетъ его помощникомъ»… Однако, славныхъ же правителей выбралъ Фредерикъ для возмутившейся страны: двухъ приказныхъ крысъ, канцлера и епископа! Ну дѣлать нечего, приглашеніе именное, и по приказанію короля… Надо повиноваться. Впрочемъ до отъѣзда я все-же увижусь и переговорю с Шумахеромъ. Я чувствую, что меня хотятъ запутать въ какую то грязную интригу, но у меня есть надежный путеводитель… моя совѣсть.
XXI
— Да, ваше сіятельство, мы можемъ встрѣтиться съ нимъ сегодня-же въ Арбарскихъ развалинахъ. Весьма многія обстоятельства убѣждаютъ меня въ достовѣрности того драгоцѣннаго указанія, которое, какъ я вамъ уже говорилъ, случайно получилъ я въ деревнѣ Оельме.
— А далеко-ли еще до этихъ Арбарскихъ развалинъ?
— Онѣ вблизи Сміазенскаго озера. Проводникъ завѣрилъ меня, что мы будемъ тамъ до полудня.
Этотъ разговоръ вели промежъ себя два всадника, закутавшіеся въ темные плащи, проѣзжая рано утромъ по одной изъ тѣхъ многочисленныхъ извилистыхъ и узкихъ дорогъ, которыя пересѣкаютъ во всѣхъ направленіяхъ лѣсъ, отдѣляющій Сміазенское озеро отъ озера Спарбо.
Впереди нихъ ѣхалъ на сѣрой лошадкѣ проводникъ горецъ, вооруженный топоромъ и съ охотничьимъ рогомъ, позади слѣдовало еще четыре всадника, вооруженные съ ногъ до головы, на которыхъ время отъ времени поглядывали разговаривающіе, какъ-бы опасаясь быть подслушанными.
— Если этотъ исландскій разбойникъ дѣйствительно находится въ Арбарскихъ развалинахъ, — продолжалъ одинъ изъ собесѣдниковъ, который держалъ свою лошадь въ почтительномъ отдаленіи отъ другого: — это будетъ уже большой успѣхъ, такъ какъ вся трудность состоитъ именно въ томъ, чтобы встрѣтить это неуловимое существо.
— Вы думаете, Мусдемонъ? А если онъ не приметъ нашего предложенія?..
— Невозможно, ваше сіятельство! Какой разбойникъ откажется отъ золота и безнаказанности?
— Но вѣдь вамъ извѣстно, что этотъ разбойникъ не заурядный злодѣй. Его нельзя мѣрить на свой аршинъ; если онъ откажется, какимъ образомъ выполните вы обѣщаніе, данное вами за прошлую ночь тремъ предводителямъ мятежниковъ?
— Ну, ваше сіятельство, въ такомъ случаѣ, хотя я считаю его невозможнымъ, если только намъ посчастливится розыскать этого человѣка; развѣ вы забыли, что ложный Ганъ Исландецъ ждетъ меня черезъ два дня въ условленный часъ, въ мѣстѣ, назначенномъ для свиданія тремъ предводителямъ, въ Синей Звѣздѣ, долинѣ, расположенной вблизи Арбарскихъ развалинъ?
— Вы правы, всегда правы, любезный Мусдемонъ, — замѣтилъ графъ и оба погрузились въ молчаливое раздумье.
Мусдемонъ, которому выгодно было поддерживать хорошее расположеніе духа своего патрона, чтобы развлечь его, спросилъ проводника.
— Послушай, молодецъ, что это за полуразрушенный каменный крестъ возвышается тамъ, позади молодыхъ дубковъ?
Проводникъ, субъектъ съ тупымъ взоромъ и глуповатымъ лицомъ, обернулся и отвѣтилъ, качая головой:
— О! Сударь, это самая древняя висѣлица Норвегіи. Святой король Олай воздвигъ ее для судьи, заключившаго договоръ съ разбойникомъ.
Мусдемонъ примѣтилъ на физіономіи своего патрона выраженіе совсѣмъ противное тому, которое онъ надѣялся вызвать отвѣтомъ проводника:
— Это очень занятная исторія, — продолжалъ тотъ: — которую я слышалъ отъ бабушки Озіи: разбойникъ самъ долженъ былъ повѣсить судью…
Наивный проводникъ совсѣмь не замѣчалъ, что исторія, которою онъ хотѣлъ позабавить путешественниковъ, была для нихъ почти оскорбленіемъ. Мусдемонъ перебилъ его.
— Да, да, — сказалъ онъ: — намъ извѣстна эта исторія.
— Наглецъ! — пробормоталъ графъ: — ему извѣстна эта исторія! Ну, Мусдемонъ, дорого же ты мнѣ поплатишься за свою наглость.
— Что вы изволили сказать, ваше сіятельство? — спросилъ Мусдемонъ съ раболѣпнымъ видомъ.
— Я размышлялъ, какимъ бы образомъ добиться для васъ ордена Даннеброга. Свадьба моей дочери Ульрики съ барономъ Орденеромъ представитъ тому удобный случай.
Мусдемонъ разсыпался въ изъявленіяхъ благодарности.
— Кстати, — продолжалъ графъ: — потолкуемъ о моихъ дѣлахъ. Какъ вы думаете, приказъ о временной отлучкѣ полученъ уже мекленбуржцемъ?
Читатель, быть можетъ, помнитъ, что графъ имѣлъ привычку называть такъ генерала Левина Кнуда, который дѣйствительно былъ родомъ изъ Мекленбурга.
— Поговоримъ о твоихъ дѣлахъ! — подумалъ оскорбленный Мусдемонъ: — какъ будто мои дѣла не наши дѣла… Ваше сіятельство, — отвѣчалъ онъ вслухъ: — я полагаю, что гонецъ вице-короля должно быть теперь уже въ Дронтгеймѣ, такъ что генералъ Левинъ вскорѣ отправится…
Графъ продолжалъ взволнованнымъ голосомъ:
— Это отозваніе, любезный Мусдемонъ, одна изъ вашихъ мастерскихъ выдумокъ; это одна изъ вашихъ великолѣпно задуманныхъ и искустно выполненныхъ интригъ.
— Честь за нее принадлежитъ столько же вашей милости, сколько и мнѣ, - возразилъ Мусдемонъ, старавшійся, какъ мы уже заметили, вмѣшивать графа во всѣ продѣлки.
Патронъ отлично зналъ тайную мысль своего клеврета, но не подалъ вида и улыбнулся:
— Вы всегда скромничаете, любезный Мусдемонъ; но я не забуду вашихъ безцѣнныхъ услугъ. Присутствіе Эльфегіи и отъѣздъ мекленбуржца обезпечиваютъ мое торжество въ Дронтгеймѣ. Теперь я управляю округомъ и если Ганъ Исландецъ приметъ мое предложеніе и станетъ во главѣ мятежниковъ, король припишетъ мнѣ всю славу за усмиреніе бунта и поимку страшнаго разбойника.
Они разговаривали въ полголоса, какъ вдругъ проводникъ обернулся.
— Вотъ, господа, — сказалъ онъ: — посмотрите, налѣво отъ насъ пригорокъ, на которомъ Біордъ Справедливый велѣлъ обезглавить передъ своимъ войскомъ Веллона Двуязычнаго, измѣнника, который, удаливъ вѣрныхъ защитниковъ короля, призвалъ непріятелей въ лагерь, чтобы показать, что онъ одинъ спасъ жизнь Біорда…
