Луи-Фердинанд Селин - Север
Ага, теперь как раз настало время показать, что он меня полностью убедил… я совершенно с ним согласен…
– Вы найдете все материалы здесь!.. в этих папках!
Он открывает ящик… несколько кусков бархата… а потом папки! сколько папок!
– Все это из наших архивов… из Музея науки…
Мне кажется, я кое-что понял, ему важно, чтобы у нас было подобающее занятие!.. официальное!.. одна папка!.. другая! несколько рукописей готическим шрифтом… готические буквы, красные и зеленые… и портреты профессоров!.. гравюры на дереве…
– Вы мне доставите такое удовольствие, Селин? вы меня понимаете?
Я вижу, что ему надо…
– Конечно! конечно, Харрас!
Написание этой статьи я растяну на месяц… на два… им будет нечего сказать… мы совсем не праздные паразиты!.. отнюдь! мы занимаемся исторической пропагандой!.. prima! prima! великолепно! ооах!.. его снова разбирает смех! неплохая шутка!.. о, вот еще гравюра… «Четыре всадника» Дюрера…
– А это пригодится нам для предисловия, не так ли?
– Хорошая идея!
– Но внимание! внимание, Селин! великая революция! вы знаете? Чума сильно сдала свои позиции… Голод тоже… отступает… а вот Смерть и Война разрослись просто до невероятных размеров!.. эти пропорции Дюреру абсолютно не свойственны!.. все изменилось!.. вы согласны?…
Конечно, я согласен!..
– Ясное дело, грядет Апокалипсис! но мы лишились Чумы и Голода!
– Голод все же еще остался…
Уточняю я…
– Но, у вас же есть шкаф, Селин! ооах!..
Как это смешно!
– Я вам уже говорил, Селин, в Берлине все просто в панике, вы сами видели телеграммы, эпидемий больше нет… ни в Монголии… ни в Индии!.. во времена Дюрера эта война закончилась бы в два года!.. а эта никак не может закончиться… напишите об этом в своем предисловии!.. два всадника вместо четырех!.. какая скудость!
– Я к вашим услугам, Харрас! все будет сделано!
– Вакцинированный Апокалипсис? просто невероятно!
– Понятно!.. я все понял, Харрас!
Но его уже не остановить… а я думаю о Лили, она, наверное, уже начала беспокоиться… с ней остался Бебер… и Ля Вига в своей подвальной камере тоже не должен был ощущать особого спокойствия… мне бы хотелось, чтобы Харрас замолчал, а я бы сходил наверх… но он так привык к международным конференциям… мне хорошо знакома эта среда, я несколько раз объезжал вокруг света с учеными вроде него[103]… имея такой опыт, я могу с уверенностью сказать, что ничего разумного в мире просто не существует… стоит вам лишь чуть-чуть прислушаться!.. чушь несут не только политики, ученые тоже! а уж как их тянет на трибуну! монологи!.. коллоквиумы! в записках всевозможных высших технических институтов больше глупости, чем во всех отчетах правительственных палат вместе взятых… или даже в самой обычной газете… и так дела обстоят не только у нас, это было бы слишком хорошо… всюду, на всех меридианах, кругом одно и то же… астрономия, гистология, и пошло-поехало… тут не поможет и железный занавес, не устоит ни одна секта, раса, неважно, какого цвета у них кожа! побеждает тот, кто несет больше бреда!.. а фанатики завороженно внимают!.. и ученые, и невежды! на колени! и подобный запредельный бред, наверняка, можно услышать даже на Луне, да и в других галактиках тоже!.. и так продолжается уже тысячи лет!.. тысячи!.. я видел, что Харрас не на шутку увлекся своими пространными рассуждениями… однако меня от его разговоров о папках постепенно, но неуклонно начинало клонить в сон… а еще предисловие!.. «Четыре всадника»!.. маленький Голод и маленькая Чума… я уже даже невольно представил себе, как провожу месяцы в изучении Апокалипсиса!..
Когда я был в этом Национальном обществе, чего я там только не наслушался!.. от самых мощных умов того времени, от этих многомудрых гениев! даже сам Харрас, при всех его сильных сторонах, в сравнении с ними был просто ребенком! во всем!.. я имею в виду людей уровня Бертрана Рассела, Кюри и Люшера[104]… эти-то точно достигли вершин в искусстве демагогии… а Харрас с его Апокалипсисом, это пшик!.. пшик!.. херня!.. я могу протянуть над этим два… может, три месяца… не больше! я его предупредил…
– Ооаах! у нас ведь тоже есть секретное оружие! Он что, собирается еще и это мне объяснять?…
– Харрас, если вы не против, перенесем это на завтра?
– Да! да! решено! завтра вечером! heil! heil!
* * *Лили, наверное, уже просто изнемогает там в башне, в этой консервной банке… высоты потолка там едва хватает, чтобы распрямиться… а Харрас все не умолкал… продолжал развивать свое положение о вековой истории франко-немецкого сотрудничества в области медицины… доказательства! в этих папках!.. но это еще не все!.. у каждого портрета своя история!.. мне следует это хорошенько запомнить! вот этот фриц был профессором в Париже, а этот – в Монпелье… в XI веке… в XII… в XV… их ученые споры!.. о, они были отнюдь не жалкие дилетанты! настоящие ученые… которых либо превозносили, либо преследовали… причем все…
Я вижу, как приоткрылась дверь… кто же это… Харрас ничего не заметил… Лили делает мне знак… ладно!.. я тихонько встаю… Харрасу нужно еще часа два… не меньше… уж такой это был человек… он был способен целые ночи напролет изучать мельчайшие детали, делать выводы… а потом вы обнаруживали напечатанный на машинке листок где-нибудь в саду… он весь вымокший и совершенно нечитабельный валялся в шалаше… и уже никто и никогда не мог прочитать эту херню… Харрас относился к породе людей, способных целыми ночами размышлять над причинами возникновения краснухи на островах Ферое… в XVII веке… а в тот момент его страстно занимали фрицы в Монпелье в XII… XV веках…
Мы вышли из гостиной, а он даже ничего и не заметил… он проводил конференцию для самого себя… для одного себя… его было слышно даже на лестнице… а я, уже лежа на матрасе, долго не мог заснуть… он ведь наверняка заметит!.. и разозлится!.. издалека до меня доносилось не только эхо его слов, но еще и эти «брум»… но это его совершенно не беспокоило, он уже целых полтора часа бухтел про этих профессоров XII века… ну а мы пока решили немного отдохнуть… я почти задремал… тем хуже!.. тук! тук! этого и следовало ожидать!.. он!.. за дверью!
– Коллега! коллега! извините меня! но мне пора ехать!
Я встаю… нужно ему все объяснить… он стоит на ступеньках… уже в походной форме… толстая шинель… фанаты с длинными ручками… я прекрасно его вижу, мельтешение его фонаря на темной лестнице создает эффект мелькающих кадров, как в кино…
– Я уезжаю, Селин, так нужно!
– Плохи дела?
– О, они уже начали бомбить… вы разве не слышали?
– Да!.. но далеко!..
– Ехать лучше ночью… они бомбят дороги только днем!..
– Удачи, дорогой Харрас!..
– Вы это сделаете?
– Сделаю что?
– Да резюме того, что в том ящике!
– Конечно же, дорогой Харрас!.. через восемь дней все будет готово!
– Не торопитесь, Селин! потихоньку!.. не нужно спешить!
– Как скажете, Харрас! я полностью к вашим услугам!
– Подождите!.. можно войти? еще два слова!.. вы позволите, мадам?
Можно не стесняться…
– Ну, конечно же… Харрас!
Я закрываю за ним дверь… мы никогда еще его не видели в настоящей военной форме… он и так огромный, а теперь вообще стал как монстр… особенно в нашей комнате, в этой консервной банке… он слишком высокий, нагибает голову…
– Послушайте меня, друзья мои! я не знаю, когда снова приеду! Крахт будет мне звонить… меня могут отправить на русский фронт… возможно ли это?… или в Лиссабон… это будет зависеть… в общем, вы узнаете… но вы будете здесь… про здешних людей я вам все рассказал!.. главный здесь ландрат, вы с ним знакомы… вы его и так еще увидите, не пытайтесь искать с ним встречи, это глупый и злобный старик… замок и ферму вы тоже знаете… здесь другой старик, ритт-майстер со своими служанками, но он не опасен… у него разные мании, вот и все… обыкновенный старик!.. сын фон Лейден, инвалид, со своей женой на ферме и с дочкой Силли… эта девочка придет к вам, принесет молока, для вас и Бебера… вот так!.. так!..
Он задумывается…
– У жены сына Изис тяжелый характер… у нее пока еще не начался климакс, но это не за горами… красивая женщина, которую никто по-настоящему так и не оценил… вы ведь понимаете?…
– Да… да… конечно…
– Подождите!.. еще кое-что… он, этот безногий, принимает наркотики… ему дают наркотики… вот уже четыре года, как он инвалид… полный… обе ноги… рассеянный склероз?… или же нарушение болевой и температурной чувствительности? его осматривали уже десять… двадцать раз… случай, описанный Паже? будущее покажет, не так ли?
– Конечно!.. конечно!..
– У него бывают припадки, как при сухотке спинного мозга… но это не сухотка… со временем все станет понятно, не так ли?… очень болезненные… а еще у него наблюдаются психические отклонения, это определенно, и вот тогда он становится опасным… приступы ярости… раньше, в мирные времена, это был совсем другой человек, а теперь он очень раздражителен… со своей женой, со своей дочерью, со всеми, с вами, если он слишком часто вас видит… я давал ему обычные успокоительные… и делал уколы… в конце концов, пришлось перейти на опиум… в сиропе… у него сдает сердце… он попросит вас его послушать… его жена Изис делает все, что может… я говорю ей: не нужно слишком много лекарств!.. в подобных случаях никогда точно не знаешь, что делать… Крахт вам все расскажет… ах, и еще, чуть не забыл!.. вы ее не видели!.. в другой башне, там, наверху!.. живет Мария-Тереза фон Лейден, сестра старика… в другой башне замка… baronin Мария-Тереза!.. она никогда не видится ни со своим братом, ни с племянником, ни даже со своей племянницей Изис!.. она живет у себя, сама о себе заботится, ездит в Моорсбург, сама себе готовит, боится, что ее отравят… только по четвергам она ездит в Моорсбург… а по воскресеньям выходит поиграть на органе… может быть, вы как-нибудь зайдете в церковь… там пастор Ридер!.. антинацист!.. она играет довольно хорошо… думаю, вы сможете услышать, как она играет на пианино и у нее дома, она вас наверняка пригласит, она может быть очень любезной, если захочет… она говорит по-французски, воспитывалась в Швейцарии… как и все девушки из хороших семей в те времена!.. В заключение он говорит…
