Джон Стейнбек - Короткое правление Пипина IV
— Вы храбрый человек, сир.
— Нет, сестра. Я не храбрый. Скорее глупый, только не храбрый. Я не хочу мученичества. Я хочу назад в свой маленький дом, к жене и телескопу. Ничего больше. Если бы меня не вынудили стать королем, я бы ни за что им не стал. Одна ошибка повлекла за собой другую.
— Мне так хочется, чтобы вы оказались в безопасности, сир. Но мне нужно идти. Знаете, а тот надутый маленький брюзга все-таки вылечил мои ноги. Никогда ему этого не прощу… Так вы не поедете со мной?
— Нет, сестра.
— Дайте мне вашу руку! — Сестра Гиацинта наклонилась и поцеловала руку короля. — До свидания, Ваше Величество.
Сестра ушла неслышно, не скрипнув ни единой половицей.
Король приложил еще теплую гармонику к губам и медленно вывел: до-ре-ми-фа-соль-ля. «Си» он пропустил, но, заметив это, вернулся назад, исправил ошибку и закончил на «до».
Потом он спустился по лестнице в сад. Хруст гравия под его ногами громко отдавался в безлюдном темном парке. У входа тоже было темно. Но когда король подошел к воротам, зажглась спичка, и король увидел часового, сидящего на земле, привалившись спиной к караульной будке, в полном одиночестве. Рядом с ним у стены стояла винтовка.
— Вы один? — спросил Пипин.
— Все уехали в Париж, — пожаловался часовой. — Это нечестно. Почему оставили меня? У меня ни провинностей, ни взысканий.
— Хотите «Лаки Страйк»?
— Если можно, штучку.
— Да хоть целую пачку.
— А кто вы такой? — спросил солдат подозрительно.
— Я — король.
— Простите, сир. Не узнал вас. Простите.
— Что происходит в Париже?
— Точно не знаю. Говорят, все кувырком. Говорят, бунтуют, может даже магазины грабят. А я тут сиди.
— В самом деле обидно. Так почему бы вам не поехать в Париж?
— Да что вы! Меня же под трибунал отдадут! А у меня семья. Кто о ней позаботится? Капитан приказал остаться.
— Как вы думаете, у меня выше чин, чем у капитана? — спросил король.
— Конечно, сир.
— Тогда я освобождаю вас от ваших обязанностей.
— Устно не пойдет. Как я капитану докажу?
— У вас есть фонарик?
— Конечно, сир.
— Дайте сюда.
В будке на полке лежали блокнот и карандаш.
— Ваше имя и звание? — спросил король.
— Вотэн. Сержант Вотэн, сир.
— Который час? — спросил король.
— Двадцать минут первого, сир.
«…начиная с 00.20». Поставил дату и подпись: «Пипин Четвертый, Король Франции, Главнокомандующий всех Вооруженных Сил». И протянул фонарик с блокнотом охраннику.
Сержант Вотэн посветил фонариком на блокнот и внимательно прочитал написанное.
— Никто не придерется, сир. А кто же ворота будет охранять?
— Я присмотрю за ними.
— А вы не хотите посмотреть на бунт, сир?
— Не хочу, — ответил король.
Счастливый солдат уехал на велосипеде, а король, проводив его взглядом, сел на землю, прислонившись к будке.
Ночь была холодная, звездная. Очень тихая ночь. Ни единой машины на шоссе. Вдали заревом отсвечивали огни Парижа. За спиной темнел безмолвный дворец. Король подумал, что уже, наверное, лет пятьдесят не было такой тихой ночи.
Вдали послышался шум мотора и показался свет фар. «Бьюик-седан» с откидным верхом затормозил у ворот. Свет фар ослепил сидящего у будки Пипина.
Из машины выпрыгнул Тод Джонсон:
— Скорее, сэр. Садитесь!
— Папа, скорее! — позвала из машины Клотильда.
— Одежда в машине! — крикнул Тод. — К рассвету доберемся до Ла-Манша!
Пипин не спеша встал:
— Что вы собираетесь делать?
— Перевезти вас через Ла-Манш, сэр.
— Все так плохо?
— Вы что, не знаете, сэр? В Париже беспорядки. Вас свергли. Намерены провозгласить республику. У меня машина американская, так что нас пропустили.
— Где моя жена?
— Не знаю, сэр. Ваш дядюшка хотел увезти ее, но она исчезла куда-то.
— А где он сам?
— Удрал на юг. Хочет перебраться в Португалию… Скорее, сэр!
— Но вам-то ведь ничего не грозит, — сказал Пипин.
— Вы меня не послушали. А теперь у вас ни денег, ни полномочий, ни акционеров.
Пипин подошел к машине:
— Клотильда, у тебя все в порядке?
— Вроде бы.
— Куда ты собралась?
— В Голливуд, папа. Не забывай, я ведь актриса.
— А я и забыл, — сказал он улыбнувшись. — Тод, вы позаботитесь о ней?
— Конечно. Ну быстрее, садитесь! Плюньте на все. Может, выучитесь кур разводить. Мемуары писать станете, все их пишут. Только сейчас нам нужно убираться отсюда. У меня тут бутылка бренди. Хлебните чуток!
Пипин сделал глоток. И неожиданно рассмеялся.
— Не расстраивайтесь, — сказал Тод. — Мы вас вывезем.
— Я и не расстраиваюсь. Я как раз думал про Юлия Цезаря. Он в свое время сумел навести порядок в этой стране. С пятью легионами окружил Верцингеторикса в Алессии и навел в Галлии порядок.
— Галлия, наверное, не слишком хотела такого порядка.
— Скорее всего. Так что даже Цезарю это не вполне удалось. Наверное, навести порядок в Галлии могут только галлы.
— Папа, скорее. Ты не представляешь, что там творится! — опять подала голос Клотильда.
— Берегите ее, — сказал король. — Как зеницу ока. Прошу вас.
— Садитесь, сэр.
— Нет, — сказал Пипин. — Я не поеду. Обо мне скоро забудут.
— Да вас убьют!
— Вряд ли. Кроме того, я не могу оставить Мари. Я даже не знаю, где она. Вы уверены, что она не поехала с дядюшкой?
— Нет. Последний раз мы видели ее в Сансере. Она шла за покупками с корзиной в руках. Так вы сядете в машину или нет?
— Нет, — сказал король. — Вот последнее повеление короля этой страны. Вы поедете в Кале. Сделаете все, чтобы сесть на корабль и попасть в Англию.
— Но…
— Я повелеваю вам, — твердо сказал Пипин Четвертый. — Извольте подчиниться.
Король подождал, пока «бьюик» скроется из виду. А потом пошел во дворец за вельветовой курткой и мотошлемом.
В ту же ночь делегаты объявили себя Национальным собранием и провозгласили республику. Над Парижем взмыли трехцветные флаги.
Жандармы начали разгонять бунтующих. Все банки были закрыты.
Месье президент Сонне под шквал аплодисментов предложил месье Маго сформировать коалиционное правительство. Король был низложен и объявлен вне закона.
Месье Маго сумел сформировать правительство за несколько часов. Правительство это продержалось до третьего февраля следующего года.
Бензин в баке мотороллера иссяк в Булонском лесу. Пипин оставил мотороллер под деревом и пошел пешком. К рассвету добрался до Елисейских полей, а от них повернул на авеню де Мариньи. Там его остановил прятавшийся в подъезде жандарм и потребовал предъявить документы. Пипин вытащил бумажник и показал удостоверение личности.
— О, месье Пипин Эристаль, — сказал жандарм. — Как же, помню. Вы живете в доме номер один.
— Правильно, — подтвердил Пипин.
— Тут грабили. А я вас в шлеме не узнал. Вы уезжали?
— Да. Это было довольно долгое путешествие.
Жандарм вернул удостоверение и отдал честь Пипину.
— Сейчас вроде уже все спокойно.
— Хотите сигарету?
— Спасибо. О! «Лаки Страйк»!
— Да берите всю пачку, — сказал Пипин, подмигнув жандарму. — Я был за границей.
— Понимаю, месье, — ответил улыбающийся жандарм, пряча пачку под плащ.
Пипину пришлось звонить целую вечность, прежде чем злой и сонный консьерж открыл железные ворота.
— Выбрали тоже времечко являться, — пробурчал он.
Пипин сунул ему в руку банкноту.
— От Страсбурга долго добираться.
— Так вы из Страсбурга?
— Из Нанси без остановки.
— Я сам родом оттуда. Из Люневиля. Как там дела?
— Урожай хороший. Гуси как на подбор жирные. А вино, говорят…
— Я слышал. А вот вы не слыхали, как там с выборами в Люневиле? Раньше мэром был… ухх! — Консьерж потряс кулаком. — Сейчас время перемен. Все это знают. Все, но… — Он снова сжал кулак.
— У меня ключей с собой нет, — прервал его Пипин. — Вы не могли бы…
— Мадам дома. Звоните. Ну и переполох же она тут учинила! То одно ей принеси, то другое. Как не в себе. А в Люневиле теперь партия все держит в кулаке.
— Спокойной ночи, месье, — сказал Пипин. — Как-нибудь в другой раз расскажете. Из Нанси я еле добрался.
Он пересек двор и подошел к своему дому. Снял шлем, пятерней зачесал назад волосы. И наконец, надавил на кнопку дверного звонка.
Примечания
1
Очевидно, имеется в виду присоединение Чехословакии к Варшавскому договору в 1955 году.
