Ясунари Кавабата - Старая столица
Почти у каждого дома сохли поставленные в ряд ошкуренные и отшлифованные бревна. Белые, одинаковой толщины бревна были прекрасны сами по себе – красивей, наверное, любой стены, которая будет из них построена.
Хороши были и криптомерии на горе с их стройными, вытянувшимися в струнку стволами, под которыми виднелась пожухлая трава. Между стволами проглядывало голубое небо.
– Зимой они еще красивее, правда? – сказала Тиэко.
– Может быть. Я так к ним привыкла, что мне трудно судить. Зимою листья криптомерии похожи цветом на сусуки[72].
– Они похожи на цветы.
– На цветы? – Неожиданное сравнение заставило Наэко вновь поглядеть на криптомерии.
Они прошли еще немного и остановились у большого старинного дома. По– видимому, он принадлежал владельцу крупного лесного участка. Невысокая ограда – сверху белая – снизу была обшита досками, покрашенными индийской охрой. Над оградой – двусторонний козырек из черепицы.
– Добротный дом,– сказала Тиэко.
– Барышня, в этом доме я живу. Не желаете ли заглянуть?
– …
– Не стесняйтесь, я живу здесь у хозяев скоро уж десять лет.
Наэко несколько раз повторила, что Хидэо хочет жениться на ней, поскольку хранит в душе образ Тиэко. Но при чем тут «образ», думала Тиэко, особенно когда речь идет о супружеской жизни?
– Наэко, вы вот все время говорите «образ», «образ», а что, собственно, вы имеете в виду? – строго спросила Тиэко.– Разве образ имеет форму, разве до него можно дотронуться руками? – продолжала она и вдруг почувствовала, что краснеет: она представила, как Наэко, похожая, очевидно, как две капли воды на нее не только лицом, но и всем остальным, будет принадлежать мужчине.
– Верно, образ не имеет формы, но он может храниться в сердце мужчины, в его душе и кто знает где еще.
– …
– Когда Наэко станет шестидесятилетней старухой, ваш образ, Тиэко, будет таким же молодым в сердце Хидэо, какая вы сейчас.
Эти слова застигли Тиэко врасплох.
– Вот до чего вы додумались? – сказала она.
– Красивый образ, прекрасная мечта не может состариться или надоесть.
– Не скажите,– возразила наконец Тиэко.
– Образ, мечту невозможно пинать ногами, наступать на нее. Тот, кто попытается это сделать, сам споткнется и упадет.
– Та-ак,– протянула Тиэко, почувствовав в словах Наэко ревность.– А существует ли этот «образ» на самом деле?
– Он здесь.– Наэко дотронулась до ее груди.
– Никакой я не «образ», не «мечта». Я ваша двойняшка.
– …
– Или тогда вы, Наэко, тоже бестелесный образ – сестра моему?
– Нет-нет! Именно вы! Конечно, когда речь идет о Хидэо…
– Ну, это уже чересчур.– Тиэко потупилась и несколько минут шла молча, потом поглядела Наэко в глаза и сказала: – Давайте встретимся втроем и поговорим начистоту.
– Разговор начистоту тоже бывает разный: иногда – от чистого сердца, а иногда – и нет.
– Не слишком ли вы недоверчивы, Наэко?
– Нисколько, но у меня тоже есть своя гордость…
– …
– К Северной горе идут тучи от горы Сюдзан. Поглядите туда, где криптомерии.
Тиэко подняла глаза.
– Возвращайтесь-ка побыстрее. Скоро может пойти дождь с мокрым снегом.
– Я об этом подумала еще дома и захватила плащ. Тиэко сняла перчатку и, протянув руку Наэко, сказала:
– Отчего вы меня все время зовете барышней, разве она похожа на руку барышни-бездельницы?
Наэко обеими руками схватила руку Тиэко и крепко ее сжала.
Тиэко и не заметила, как пошел дождь. Ушедшая в свои мысли Наэко, по– видимому, тоже не обратила на это внимания.
Тиэко поглядела на горы. Их вершины затянуло мутной пеленой. Стволы же криптомерии, которые росли у подошвы, напротив, стали более рельефными. Холмы, что пониже гор, потеряли четкость очертаний и смутно проступали сквозь туман. Туман был совсем не такой, как весенняя дымка. В Киото часто так бывает в это время года.
Земля под ногами влажнела.
Горы стали серыми, их совсем заволокло насыщенным влагой туманом.
Тяжелея, туман сползал все ниже по склонам, среди его серой пелены появились белые пятна. Начался дождь с мокрым снегом.
– Скорее возвращайтесь,– сказала Наэко, завидев белые пятна. То был еще не настоящий снег, а мокрая снежная крупа, которая то исчезала, то вновь появлялась в тумане.
Хотя был еще день, в долине словно наступили сумерки – и сразу похолодало.
Для Тиэко – жительницы Киото – такая перемена погоды на Северной горе была не внове.
– Возвращайтесь, пока не превратились в холодный призрак,– сказала Наэко.
– Снова вы о чем-то бестелесном,– рассмеялась Тиэко.– У меня с собой плащ с капюшоном, да и погода в Киото зимой быстро меняется. Не успеем оглянуться, снова выглянет солнышко.
– Все же вам лучше вернуться домой,– сказала Наэко, поглядывая на небо. Она крепко сжала руку Тиэко.
– Наэко, вы в самом деле решили выйти замуж? – спросила Тиэко.
– Я об этом еще по-настоящему не думала.– Она взяла у Тиэко перчатку и ласково и осторожно натянула ей на руку.
– Приходите к нам,– сказала Тиэко.
– …
– Прошу вас, хоть один-единственный раз. Приходите, когда в лавке не будет служащих.
– Вечером? – удивилась Наэко.
– Конечно. Переночуете у нас. Отец и мать теперь все о вас знают.
Глаза Наэко радостно заблестели, но она все еще не знала, что ответить.
– Хоть одну-единственную ночь проведем вместе. Наэко отвернулась И поспешно смахнула слезу. Но Тиэко, должно быть, увидела…
Когда она возвратилась домой, небо и там уже заволокло тучами, но дождя еще не было.
– Как хорошо, что успела до дождя,– обрадовалась Сигэ.– Отец тебя дожидается. Он в дальней комнате.
– Добрый день, отец! Вот и я…– сказала, входя в комнату, Тиэко.
– Передала девушке мою просьбу? – Такитиро даже не выслушал до конца приветствия Тиэко.
– Да.
– Ну и что она?
– Да-а…– Тиэко тянула время, не зная, что ответить отцу. В двух словах не так просто все объяснить.
В общем, она понимала настроение Наэко, но ей и самой не все до конца было ясно. Наэко говорит, что на самом деле Хидэо хочет жениться на ней, на Тиэко, но отказался от этой мысли, решив, что он ей не пара, и предложил руку Наэко, которая на нее похожа как две капли воды. Наэко сразу поняла это своим чутким девичьим сердцем. Недаром она придумала целую теорию о «призрачном образе». На самом ли деле Хидэо, желая Тиэко, решил удовольствоваться женитьбой на Наэко? Вполне возможно, что так оно и есть, подумала Тиэко, хотя в душе не считала себя лучше Наэко.
Но может, все не так просто?
Эти мысли повергли Тиэко в смущение, и, хотя в полутьме отец не мог разглядеть ее, она почувствовала, что краснеет.
– Неужели эта девушка… Наэко просто так захотела с тобой встретиться?
– спросил Такитиро.
– Да,– решительно ответила Тиэко.– Она сказала, что Хидэо из дома Отомо предложил ей выйти за него замуж.– Голос Тиэко слегка дрожал.
– Вот как? – Такитиро некоторое время молча глядел на Тиэко. Видимо, он о чем-то догадывался, но вслух говорить не стал.– Значит, за Хидэо? Что же.. . Хидэо из дома Отомо – неплохая партия… Пожалуй, тебе-то он не пара… Но в том, что он выбрал Наэко, наверное, есть и твоя вина.
– Отец, я думаю, она не выйдет замуж за Хидэо.
– Почему же?
– …
– Почему, я спрашиваю? На мой взгляд – это хорошая пара.
– Дело не в этом, хорошая пара или плохая. Помните, тогда, в ботаническом саду, вы предложили мне выйти замуж за Хидэо? Наэко об этом догадывается.
– Каким образом?
– И потом: она считает, что между ткацкой мастерской Хидэо и нашей лавкой имеются деловые связи. Такитиро растерянно умолк.
– Отец, разрешите ей погостить у нас хоть один вечер. Очень прошу вас.
– Пожалуйста. И просить об этом не надо. Разве я не сказал, что готов даже удочерить ее?
– На это она никогда не согласится, но один вечер…
Такитиро с сочувствием поглядел на Тиэко.
Из соседней комнаты донесся стук закрываемых ставен.
– Пойду помогу матушке,– сказала Тиэко и вышла из комнаты.
По черепичной крыше едва слышно застучали капли. Такитиро замер, прислушиваясь к шуму дождя.
Мидзуки – отец Рюсукэ и Синъити – пригласил Такитиро на ужин в ресторан «Саами» в парке Маруяма. Зимний день короток, и отсюда, с высоты, было видно, как в городе зажигаются вечерние огни. Небо было серое, без признака вечерней зари. И город, за исключением вспыхнувших там и сям огоньков, казался того же цвета. Цвета зимнего Киото.
Мидзуки – крупный оптовый торговец в районе Муро-мати – вел дело солидно и с размахом. Но сегодня этот решительный мужчина старался скрыть свое смущение за пустой болтовней.
Лишь после нескольких чашечек сакэ, когда Мидзуки чуточку захмелел, он приступил к главному, ради чего пригласил Такитиро.
Такитиро догадывался, о чем пойдет разговор.
