Пэлем Вудхауз - Том 13. Салли и другие
��Что?
��Мы ее обычно называем �матушка�. А с сыном ее вы не встречались?
��С сыном?
��Очень милый молодой человек. Он тоже на сцене, женат, двое очаровательных детей. Бабушка в них души не чает. Она о них не рассказывала?
Она налила себе еще какао, и беседа опять замерла.
��Наверное, вы к ней очень неравнодушны?�� спросила она, наконец.
��Просто без ума.�� Он сделал небольшую паузу и добавил: � Такая душечка!
Она встала и направилась к двери. В глазах ее был недобрый огонек.
��Вы уходите?�� спросил он.
��Я на секунду, приведу этого посыльного. Он, должно быть, уже стосковался.
Он вскочил, но было поздно. Перегнувшись через перила, он видел, как дверь внизу открылась, и после короткого разговора на лестнице раздались шаги.
Там, на лестнице, было темно, и они прошли мимо, так его и не заметив. Мастер Бин, по ходу, беседовал о производстве какао и о тех расстояниях, которые покрывают мексиканские туземцы, чтобы его отыскать, поскольку только им и питаются. Открывшаяся дверь залила ярким светом коридор, и мистер Фергюсон, выходя из укрытия, отправился вниз по лестнице.
Девушка вышла к перилам.
��Мистер Фергюсон! Он замер.
��Это вы меня?
��Вы � к себе?
��Да. Надеюсь, вы оцените Бина. Поистине, кладезь премудрости.
Он продолжил спускаться, а она вернулась к себе и закрыла за собой дверь.
Мистер Фергюсон зашел в свой кабинет и сел.
Жил когда-то человек по имени Симеон Столпник. Он забрался на столп и, видимо, за неимением более достойных занятий, провел там тридцать лет. Мистер Фергюсон, знакомый с творчеством Теннисона и его поэмой по этому поводу, смотрел на него как на чудака. Читая строки:
� целых тридцать лет,Помноженных на голод и на муки,На холод, непогоду и жару,Я терпеливо на столпе стоял,Стеная, мучаясь, но не сдаваясь,�
он смог составить некоторое представление о том, что там было не совсем уютно. Ему было жалко этого Симеона, но сейчас, сидя в кресле, в своем офисе, он гадал, а из-за чего, собственно, тот делал столько шума? Скорее всего, он был неженка. Голод, видите ли! Что-нибудь он да ел, иначе бы давно умер. Если покопаться, кто-нибудь снабжал его снизу какао и печеньем.
Да, этот Симеон � просто любитель. Перехвалили, и все.
Сон отказывался прийти к нему на помощь. Ноги затекли, а дальше � ничего. Он встал, чтобы размять их.
Именно в этот момент он полностью утвердился во мнении, что история Симеона Столпника � просто сибаритские россказни. Если бы это была правда, в ней нашлось бы место хрусту в� Но не будем отвлекаться.
Примерно часов через шесть (часов у него не было, а все эти боли, колики и судороги просто не могли уложиться в более короткий промежуток времени), дух окончательно покинул его. Не будем судить его слишком строго. Та девушка наверху разбила его сердце, погубила его жизнь, низвела, сравнив его с Роландом Бином� но у нее были печенье и какао. В таких обстоятельствах и король Артур стал бы ползать в ногах у Гиневеры.
