Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие

— Дэрек, старичок… Бурчание.

— Послушай-ка, Дэрек, старик!

Поднявшись, Дэрек мрачно глянул через комнату в сторону Фредди, гревшегося у камина.

— Ну, что такое?

Фредди с трудом подбирал слова. Щекотливое, однако, дельце. Из тех, что и дипломата поставят в тупик. Но Фредди дипломатом не был, что и позволило ему изыскать маневр в данном кризисе. Наделенный приятной бестактностью и, вдобавок, счастливым даром выкладывать все в лоб, он рванулся напрямую к главному пункту и спикировал на него, точно цирковой слон, приземляющийся на бутылку.

— Послушай-ка, это насчет Джилл!

И наклонился почесать ногу, которую слишком припекал огонь, отчего и не заметил, как вздрогнул его собеседник, как грозно сдвинулись густые брови.

— И что же?

Фредди набрался храбрости. В мозгу у него пронеслось, что Дэрек сейчас — точная копия леди Андерхилл. Впервые он увидел, какое у них явное семейное сходство. — Ронни Дэверо говорит… — заикался Фредди.

— К чертям твоего Ронни!

— О, ну да… Но…

— Ронни Дэверо! Да кто такой, черт его дери, этот Ронни Дэверо?

— Ну, старик, ты же столько про него слышал! Я тебе рассказывал, да? Приятель мой. Он еще на вокзал приходил с Элджи. Маму твою встречать.

— Ах, так это тот самый! № он сказал что-то насчет?..

— Не только он, знаешь ли, — поспешно перебил его Фредди. — Элджи Мартин тоже об этом говорит. И другие наши ребята. И сестра Элджи… и вообще. Все говорят.

— Что же именно?

Наклонившись, Фредди опять растер ногу. Он просто не мог смотреть на Дэрека, когда у того физиономия — точь-в-точь как у леди Андерхилл. Прежде он никогда не замечал, как необычайно тот похож на мать. Фредди ощутил слабую обиду. Словами он не сумел бы выразить ее, только чувствовал, что мужчина не имеет права так походить на эту даму.

— Ну и что же они говорят? — мрачно повторил Дэрек.

— Э… — мялся Фредди —…что немножко жестоко… по отношению к Джилл, видишь ли…

— Они считают, что я повел себя недостойно? — И Дэрек улыбнулся бледной призрачной улыбкой. Призрачность и бледность ее объяснялись не только душевным смятением. Тупая тяжесть, последствие обеда, стала переходить в нечто более неприятное — пробивалась подспудная, но резкая боль, то вспыхивая, то угасая, словно молния сквозь грозовое облако. Дэрек разозлился еще больше.

— Интересно, — с яростной вежливостью произнес он, — а почему бы тебе не выбрать для болтовни с друзьями другую тему? Не мои личные дела?

— Извини, старик. Начали, знаешь ли, они.

— А если тебе так уж неймется меня обсуждать, то уж будь любезен, держи это про себя. Не приходи и не выкладывай мне досужие домыслы твоих дружков. Что тебе сказали, что ты ответил… Меня это утомляет. Мне это неинтересно. Для меня их мнение не столь ценно, как для тебя. — Дэрек умолк, молча сражаясь с деспотической болью. — Ты, конечно, очень добр, что оказываешь мне гостеприимство, — продолжил он, — но думаю, не стоит злоупотреблять им. Попроси завтра Баркера упаковать мои вещи. — И Дэрек величественной, надменной походкой двинулся к дверям. — Я переезжаю в «Савой».

— Да послушай, старик! Не надо.

— Доброй ночи.

— Ты послушай…

— И передай своему другу Дэверо: если не прекратит совать свой нос в мои личные дела, хуже будет.

— Н-ну, — с сомнением проговорил Фредди, — ты его, конечно, не знаешь, но он здоровущий такой. В прошлом году боксировал за Кембридж и победил, вот оно как! Он…

Дэрек хлопнул дверью. Фредди остался один. Постоял несколько минут, растирая ноги, со скорбной миной на обычно жизнерадостной физиономии. Он терпеть не мог ссор. Ему нравилось, когда все катилось себе и катилось. В какое же паршивое местечко превратился с недавней поры мир? Прямо на глазах разваливается! Сначала разорилась и исчезла бедняжка Джилл. Без нее очень скучно. Она такая славная! Такой веселый, прекрасный дружок! И нате вам — взяла да уехала. Сорвалась куда-то. Теперь вот Дэрек. Они ведь дружат, более или менее, с самой школы. А теперь — бенц!

Испустив вздох, Фредди потянулся за спортивной газетой, всегдашним своим утешением. Закурил новую сигару и уютно умостился в кресле. Его одолевала усталость. После ланча он весь день играл в теннис, и играл прекрасно… Ну, сами понимаете…

Тикали минуты. Скользнула на пол газета, за ней — потухшая сигара. Из глубин кресла доносился слабый храп.

Похлопывание по плечу вывело Фредди из сновидений. Рядом стоял Дэрек, скрюченный, всклокоченный, просто корчась от боли.

— Фредди…

— А, что?

Спазм исказил лицо Дэрека.

— У тебя найдется пепсин? — Дэрек застонал. Как же насмехается над нашим мелочным величием эта диспепсия! Сбрасывает с высот даже самых надменных! Рядом стоял совсем иной Дэрек, не тот, что так величественно покинул комнату всего два часа назад. Гордость его была сломлена пытками боли.

— Пепсин?

— Ну да! У меня приступ, живот болит.

С Фредди окончательно слетела дымка сна. Он очнулся и тут же ринулся на помощь. Бывают случаи, когда очень неплохо иметь рядом последнего из Руков. Фредди предложил Дэреку поскорее сесть в кресло; Фредди слетал за угол в круглосуточную аптеку и вернулся с магическим пузырьком, гарантирующим облегчение мук даже после того, как наешься крупных гвоздей. И Фредди же налил лекарство, смешав с водой.

Старания его были вознаграждены. Вскоре мучительная боль стала ослабевать, несчастному полегчало.

Можно было бы даже сказать, что Дэрек снова стал самим собой, но пока он полулежал в кресле, на него снизошло кроткое, покаянное настроение, совершенно чуждое его натуре. Таким смиренным Фредди его не видел. Он стал похож на выздоравливающего ребенка, будто бы в промежутке между обедом и круглосуточной аптекой совершилось чудо. Подобные перемены характера часто следуют за обедами в Сити. Важное лицо можно застигнуть в ангельском настроении на другой день после банкета. Вот тогда смело ступайте к нему, и оно подарит вам не только часы, но и цепочку в придачу.

— Фредди, — тихо окликнул Дэрек.

Они сидели у гаснущего камина. Часы на каминной полке, там раньше стояла и фотография Джилл, показывали десять минут третьего. Голос у Дэрека был тихий, мягкий. А может быть, врачи все-таки правы, и в два часа ночи нас покидает самомнение, и рождаются сожаление о прошлых грехах и добрые намерения вести себя хорошо?

— Так что же говорят о… ты знаешь о чем?

Фредди колебался. Жалко было заводить все сызнова.

— Да я и сам догадываюсь, — продолжал Дэрек. — Говорят, конечно, что поступил я, как скотина.

— Ну…

— И они совершенно правы. Так я и поступил.

— Ну, я бы так не сказал, знаешь ли. Вы оба виноваты, то-се…

— Нет, виноват, конечно, я. — Дэрек уставился на огонь.

Разбросанные по всему Лондону его сотрапезники, возможно, в эту самую минуту вот так же маялись без сна, кротко и смиренно оглядываясь на свое черное прошлое.

— Это правда, Фредди, что она уехала в Америку?

— Говорила, что уезжает.

— Какого же дурака я свалял!

Тикали в тишине часы. Тихонько потрескивал огонь, изредка испуская слабый вздох, словно дряхлый старик. Дэрек уставился на золу.

— Как бы мне хотелось поехать туда и разыскать ее…

— Так отчего же не поехать?

— Ну, что ты! В любой момент могут назначить выборы. Я двинуться из Лондона не смею.

Фредди сиганул из кресла. От внезапности его прыжка голову Дэрека пронзила раскаленная боль.

— Что такое, черт тебя дери? — раздраженно спросил он. Даже самое кроткое настроение в покаянную, послепепсинную минуту не гарантирует, что выздоравливающий сумеет такое вытерпеть.

— Старик! У меня идея!

— А плясать-то зачем?

— Меня, знаешь ли, в Англии ничто не держит. Почему бы мне не смотаться в Америку, да и не разыскать там Джилл?

Воспламененный идеей, Фредди пританцовывал на месте. Каждый притоп его ноги терзал Дэреку нервы, но он стоически терпел.

— И ты сможешь? — жадно спросил он.

— Ну конечно, конечно! Да я только на днях говорил, что почти надумал скатать в Америку! Мне раз плюнуть! Отплыву первым же пароходом и выступлю, как говорится, в роли посла! Р-раз, и готово, она здесь! Предоставь все мне, старичок! Уж тут-то я себя покажу!

Глава IX ДЖИЛЛ РАЗЫСКИВАЕТ ДЯДЮ

Нью-Йорк приветствовал Джилл, когда она вышла с вокзала Пенсильвания на Седьмой авеню, вихрями мелкого снежка, точно поцелуями касавшегося ее лица. Холодными и крепкими. Такого приветствия и ждет человек от энергичного города. Девушка остановилась у выхода с вокзала — тоненькая фигурка подле массивных колонн, оглядывая все вокруг жадными глазами. По авеню гулял ветер. Небо ясное, сверкающего оттенка ярчайшей синевы. Воздух пропитан энергией и надеждами. Интересно, наведывался ли в Нью-Йорк Элмер Ма-ринер? Вряд ли. Ведь даже его мрачность не устояла бы против напора и бодрости этого опьяняющего города.