Йен Бэнкс - Бизнес

— Ты серьезно считаешь, что моя идея насчет спасательной шлюпки в Каабе никуда не годится?

— Идея сама по себе неплоха, только чревата летальным исходом.

Он покачал головой, уходя в ночь:

— Облом, черт!

У меня действительно окоченели ноги, и руки, кстати, тоже. Я набрала в ванну немного теплой воды и, закатав пижамные штаны, села на ее край, чтобы отогреть руки-ноги и восстановить в них кровообращение. Потом вытерлась, вернулась в постель и заснула как убитая.

Глава 6

Ночью шел снег, и утром, когда я раздвинула шторы, снегопад еще продолжался, смягчая пейзаж, добавляя ему выразительности и молчаливого спокойствия. Некоторое время я смотрела, как падают снежинки, потом приняла душ и оделась. Когда я сушила волосы, раздался телефонный звонок.

— Тэлман?

— Доброе утро, Джеб.

— Завтракать будете?

— Не откажусь.

— О'кей, через двадцать минут.

— В вашем доме, я правильно понимаю?

— Ага, на вилле.

— Ясно. Как мне туда попасть?

— Вроде в гараже был грузовик.

— Понятно.

Действительно, в гараже стоял большой «шевроле-блейзер». Я забралась на водительское место, завела движок с пол-оборота и покатила по снежным просторам. Дверь гаража закрылась автоматически. Грузовик был оснащен автопилотом, рацией и телефоном, но дорогу я и сама смутно помнила — ошиблась поворотом всего пару раз.

В плане еды на вилле по-прежнему царил мексиканский стиль. Я сидела вместе со всеми в большой шумной кухне и ковыряла свой «уэвос ранчерос», омлет по-крестьянски, а Дуайт, пристроившись рядом со мной, бахвалился многочисленными связями в Голливуде, распинался о своей пьесе на Бродвее и в целом вел себя так, словно метил на роль самого любимого племянника.

— Тэлман, на лыжах катаетесь? — проорал Дессу со своего места во главе стола.

— Немного, — отозвалась я.

— Выезд в горы примерно через час; если распогодится — прогноз неплохой. Приглашаю.

— Принимаю, — ответила я, заметив, что начинаю говорить ему в тон.

— Может, и меня захватите? — ухмыльнулся Дуайт.

— Не смею посягать на время, отведенное музе, племянник.

— Ну, знаешь, мне тоже полезно развеяться.

— Вообще-то, сынок, это я из вежливости. В «вертушке» оставалось одно-единственное место, и его только что заняла Тэлман.

— Вот оно как. — Дуайт приуныл.

— Не передумали, Тэлман?

— Нет-нет.

Облака разогнал западный ветер. Мы — человек двадцать, если не больше, — взмыли на «Бритиш Аэроспейс 146» со взлетной полосы Большой Дуги в бесконечное пространство, четко разделенное на синее небо и белую землю. Приземлились в Шеридане, к востоку от горной цепи Бигхорн. Здесь на шоссе нас ждали два вертолета. Мы погрузили лыжи в багажные контейнеры и долетели до нетронутых заснеженных просторов у высоких вершин. Выпрыгнув из зависших в полуметре над землей вертолетов в локальный снежный вихрь, поднятый пропеллерами, мы разобрали лыжи. После этого вертолеты набрали высоту и прострекотали вниз, в долину.

Дессу попросил меня помочь ему с тугим креплением, а все остальные разноцветными кляксами рассыпались по белоснежному полотну склона.

Когда мы остались вдвоем, я спросила:

— Крепление, полагаю, в полном порядке?

— Естественно, — ответил Дессу. Он огляделся. Наши спутники исчезли внизу, в широкой долине. Все застыло в неподвижности, только черные тела вертолетов стремительно уменьшались вдали; их уже не было слышно.

— Присядем?

Мы сели прямо в сугроб, воткнув рядом лыжи; они оцарапали небо пластиковыми когтями своих загнутых концов. Дессу достал кожаный портсигар.

— Курите?

Я покачала головой:

— Только когда пью. Но вы не стесняйтесь.

— Фляжка тоже имеется, но для экстренных случаев.

— Резонно.

Он аккуратно обрезал и зажег длинную сигару, а потом спросил:

— Как считаете, Тэлман: у вас получилось?

— Право, не знаю. Что именно?

— Допустим, произвести на меня впечатление.

— Понятия не имею. Может, вы сами ответите?

— Нет, так не пойдет: мне, черт побери, надо узнать вашу собственную оценку.

— Ну что ж. Полагаю, с вашей точки зрения, к вам явилась упертая феминистка социалистического толка, воспитанная отчасти на американских, отчасти на европейских традициях, причем на самых худших, которой когда-то крупно повезло и которая не питает должного уважения к порядкам «Бизнеса».

Дессу расхохотался и закашлялся.

— Чересчур жестко, Тэлман.

— Отлично. На то и был расчет. — Это опять вызвало у него смех. — А что, собственно, происходит, Джеб?

— На это буду отвечать не я. Уж извините.

— Тогда кто же?

— Может, и никто, Тэлман. А может, Томми Чолонгаи. Знаете такого?

Как не знать: Первый уровень, судовладелец китайско-малайского происхождения. Вслух я сказала:

— Да, как-то встречались.

— Мы с ним пришли к соглашению. Это, кстати, знаменательное событие: мы куда как редко думаем одинаково. Это касается вас, Тэлман. Если уж мы сошлись во мнениях, то…

— То что?

Он выдохнул облачко серо-голубого дыма.

— То, наверно, попросим вас кое-что сделать.

— А именно?

— Пока не скажу.

— Почему?

— И этого пока не скажу.

Я так и осталась сидеть, не сводя с него глаз. А он смотрел вдаль, на самую высокую вершину. Клауд-Пик — когда мы еще были в воздухе, он назвал ее именно так. Тринадцать тысяч футов, высочайшая точка гряды Бигхорн. В сотне километров к северу, в Монтане, когда-то прижали к ногтю генерала Кастера.

— Знаете, — сказала я, — такая секретность может отбить всякую охоту заниматься делом, если я вообще узнаю, что это за чертовщина.

— Так-то оно так. Но ничего не поделаешь. — Покосившись на меня, он осклабился. Тут я впервые разглядела его зубы: неровные, желтоватые — по всей видимости, не вставные. — На самом-то деле, Тэлман, я бы и рад открыть карты, чтоб с этим покончить, но Томми меня не поймет, уговор есть уговор.

— Надо думать, теперь меня ждет встреча с мистером Чолонгаи, верно?

— Да, все к тому идет.

Скрестив руки на груди, я огляделась вокруг. У меня было ощущение, что холод вот-вот проникнет сквозь глянцево-красную ткань лыжного комбинезона и приморозит мой зад к снегу.

— Джеб, — заговорила я, — вы оба стоите выше меня, но, во-первых, сейчас я в творческом отпуске, а во-вторых, мне думалось, я достаточно сделала для нашей корпорации, чтобы на меня не смотрели… свысока.

— Пусть лучше смотрят свысока, чем вообще не смотрят, — хмыкнул Дессу.

— «Пусть лучше смотрят в упор и видят, чем смотрят и в упор не видят», — вырвалась у меня цитата. — Мэй Уэст, если не ошибаюсь, — пояснила я, когда он вопросительно поднял брови.

— Красотка была.

— Это точно.

Мы скатились вниз, к остальным, затем на подъемнике вознеслись к вершине, где лежал девственно-чистый снежок, и повторили все сначала — разумеется, за исключением состоявшейся беседы. Вскоре подошло время обеда, и вся компания отправилась во вьетнамский ресторан в Шеридане. Дессу пичкал нас своими планами устройства открытого кинотира, для которого требовался большой запас сменных экранов, а еще лучше — просто этакий валик, а на нем рулон, вроде гигантского свитка: как только один участок продырявят до предела, его можно будет поддернуть вверх или потянуть вниз — и снова пали себе, сколько влезет.

Дальше — больше: Дессу стал излагать совсем уж нелепый прожект. Ему пришлась по душе излюбленная затея всех одержимых манией величия диктаторов: целый стадион угодливых, вышколенных приспешников с цветными табличками в руках. Из этих цветных табличек составляется изображение, которое можно различить только с некоторого расстояния (к примеру, с противоположной трибуны). Я такое видела в телерепортажах. Насколько можно судить, изображение чаще всего представляет собой портрет тупого властолюбца, который в данный момент стоит у руля.

Дессу решил, что это будет незабываемое зрелище, но он вознамерился пойти дальше и сделать изображение подвижным.

Руководители его технических служб, которые в тот день катались с нами на лыжах, тоже загорелись этой идеей и принялись обсуждать возможности ее реализации. Вроде бы все сошлись на том, что исполнителей придется вербовать в странах третьего мира, а еще лучше нанять армейскую дивизию. Изображение можно варьировать при помощи пенопластовых кубов с гранями разных цветов и оттенков, а размер их рассчитать таким образом, чтобы сидящие рядом участники не зашибли друг друга, хотя добиться цветонасыщенности будет трудновато, разве что сделать кубы с подсветкой изнутри, но тогда они станут о-го-го какими увесистыми. Вот только управлять этой оравой — с ума сойдешь: надо будет каждого придурка рассматривать как отдельный пиксель, а много ли комбинаций такой сумеет запомнить? Потребуется какое-то сигнальное устройство. Серьезное программное обеспечение, так сказать.